В игре (сборник)

Над ним склонился человек в белоснежном комбинезоне. На узком лице – обязательные очки, а в ногах металлический чемоданчик – типичный ученый, как под копирку. Видимо, этот вывод отразился на его лице, вызвав у мужчины грустную улыбку.

– Поверьте, вы сами выглядите, как повзрослевший новобранец, только-только вкусивший тяжелой воинской доли. Мне, конечно, надоело это одеяние, но не я придумывал образ.

– Голова не болит? – присел рядом Талтер.

– Нет, – с удивлением понял Злыдень. – Это какое-то лекарство?

– Поздравляю с окончательной рассинхронизацией, – хмыкнул полковник. – Добро пожаловать в ад.

– Я не программа!

– Ну, не совсем так, – отозвался ученый. – Вы – что-то вроде оцифрованного сознания с интегрированной памятью. Ваши настоящие воспоминания вступили в конфликт с искусственными, и произошел программный сбой. Обычно от такого погибают, но единицы могут приспособиться и постепенно вернуть часть своей памяти. Не спрашивайте только, как это возможно.

– То есть я все-таки человек?

– Если вам от этого будет легче.

Злыдень попытался вспомнить родителей, но обнаружил, что забыл даже, как их зовут. Все, что было с ним до высадки, будто произошло много лет назад, остался лишь общий смысл. Детали же стерлись напрочь.

А вот настоящая память возвращалась, с каждым новым словом, с каждой новой мыслью. Большая часть воспоминаний еще туманна, но, по крайней мере, теперь он знал, как здесь оказался и что делать дальше. Понемногу он становился собой, гораздо быстрее, чем предполагал ученый, но делиться этим с остальными не следовало. Могут заподозрить.

– Я – бот?

Слово пришло из прошлой жизни, но не вызвало никакой боли.

– Удачное определение, – оценил Талтер. – А теперь, раз у всех мозги вернулись на место, займемся финальной частью нашей операции.

Они расположились в крохотном отсеке-подсобке, освещаемом слабой аварийной лампой. Злыдень осмотрелся и заметил, что их по-прежнему пятеро – Главбух отсутствовал.

– Потеряли мы нашего малыша-счетовода, – ответил на невысказанный вопрос Бугор. – Я всегда говорил, что в него легче попасть, чем промахнуться.

– Фильтруй базар, – злобно прошипел Сундук. – Если бы не он – все бы там остались.

– А что с нами происходит… после смерти? – спросил Злыдень.

– Перерождение, конечно же, – пожал плечами ученый. – Все здесь по кругу ходят, вне зависимости от того, помнят ли, кто они такие, или нет.

– Западло только опыт по новой набирать, – поделился Сундук. – А так чистый Дунькин Маклаут.

– Завязывайте, а то разболтались, как неписи при сдаче квеста, – приказал Талтер. – Конфету тому, кто придумает, как проскочить еще шестнадцать уровней.

– Может, на лифте доедем? – предложил ученый.

– Адам, они же не конченые кретины, там наверняка такую охрану воткнули, что нам в два счета фаберже оторвут.

– А если выбрать тот, который не ведет прямо туда, куда нам нужно? – подал голос Злыдень.

– Хм, а это мысль, – задумался полковник. – Обойти основную волну…

Ученый склонился над коммом.

– Есть лифт, ведущий на пару уровней ниже. Но на самой точке респауна нас все равно будут ждать.

– Само собой. Два уровня – это не шестнадцать.

Все пневмопереходы на вражеской территории тщательно охраняются – эту аксиому знал каждый новобранец. Но отчаянный прорыв бойцов Сопротивления обескровил эту защиту, и у искомого лифта переминалась всего пара низкоуровневых противников.

Одного снял Злыдень, увеличив свой счет до четырех, а с другим играючи разделался полковник, при помощи лишь одного ножа.

«Я твою мамку…» – прохрипел Враг, затухающим взором глядя на рукоять, торчащую между грудных пластин брони.

– Непременно, – кивнул Талтер и со скрежетом выдернул клинок. – Передавай привет старушке.

Но тот был уже мертв.

Сундук немного поколдовал над заблокированной панелью и с лихим «опаньки!» вызвал кабину.

– Даже в том, что тебя слишком часто запирают, есть свои плюсы, – ехидно заметил Бугор.

– Заткнул бы ты улыбальник, лесоруб Ворошиловский, я такие институты прошел, что тебе и не снилось!

– Ну да, а тогда скажи-ка мне, умник, в каком году Пушкин утонул?

– Затихли оба, грамотеи, – рыкнул Талтер.

Тренькнувший лифт прервал перепалку на полуслове, и бойцы, как ни в чем не бывало, вошли в кабину.

– Слишком легко, – посетовал Бугор. – Надеюсь, хоть на точке дадут напоследок покуражиться.

– Перед смертью не накуришься, – пожал плечами Сундук.

– В смысле? – насторожился Злыдень.

– Ну вот кто вас за язык тянул… – Полковник недобро посмотрел на пулеметчика со снайпером.

Те невинно оскалились.

– Он должен знать, – принял их сторону ученый.

– Ладно, – решил Талтер. – Когда я говорил, что в случае успеха мы покончим с угрозой Врагов, это была чистая правда. У Адама в чемоданчике вирус собственного производства, который он и его приятели варганили последние полгода. Но внедрить в программный код что-то свое – все равно что пытаться забить гвоздь в молоток. Единственное слабое место – точка прокола, где респанятся наши Враги.

– И как этот вирус работает?

– Просто, как все тот же молоток. Спалит к чертям железо, и этот мир перестанет существовать.

– А мы?!

– И нас тоже, к чертовой бабушке.

– Серьезно? – Злыдень посмотрел на остальных, но поддержки не нашел. – Неужели нет другого пути? Может, стоит рассказать Врагам, что мы живые люди, а не программы?

– Какая муха наивности вас укусила? – скривился Адам.

– Ты – идиот! – Талтер встряхнул сержанта так, что у него лязгнули зубы. – Думаешь, они не знают, да?! Считаешь, что какой-то злобный дяденька в реальности взял и оцифровал невинных бедолаг, сделав вечными объектами охоты? Нас убивают ради развлечения, мы – трудная мишень и нестандартный противник. Человечество веками истребляло себе подобных, и ты решил, что именно нас они пожалеют? Так мы вроде и не умираем, стабильно возрождаемся, раз за разом – ни один юрист не подкопается.

– Вы здесь оказались не случайно, – добавил Адам. – Как и мы все. Подберите, пожалуйста, сопли и встретьте смерть спокойно.

Злыдень не нашелся, что сказать, и оставшийся отрезок пути группа провела в молчании.

Он знал, что это правда. Вся его вернувшаяся память подтверждала сказанное, но не спросить сержант не мог. Сколько раз ему уже пришлось умирать, начиная все с нуля? Судя по тому, как ловко он справился с противниками в первом бою, – немало. Трудно даже представить, что чувствует человек, который знает, что его мучения – вечны.