В Иродовой Бездне (книга 1)

– Но, все-таки, – сказал Лева, – работа значительно свернулась и нет того, что было.

– Это не совсем так, – возразила мама Левы, – Дух Божий Утешитель никогда не оставляет детей Своих, но ободряет и наставляет на всякую истину. Ведь подумайте – не стало комитета посещения больных и бедных, а разве вы не посещаете их, разве Валя Алексеева не отдавала всю свою душу на это? Нет теперь комитета музыки, а какой у нас струнный оркестр! Нисколько не хуже, и Шура Кузнецов много сделал по музыкальной части без комитета пения – у нас имеется два хора; не стало комитета литературы, а библиотека у нас работает. Нет группы гостеприимства, а гостеприимство продолжается. Да, слава Бог! – закончила она свою речь.

Все согласились, что тогда, когда действует Дух Божий, то вне всякой зависимости от внешней формы организации, названий, вывесок – дело Божие продолжается. И Господь продолжает прилагать спасаемых к Церкви.

Вскоре после того, как были получены письма от Коли Бондаренко и Коли Иванова, что они этапом прибыли к месту своей ссылки в У ил, собрались поехать к ним жена первого с малым ребенком и мать второго. Они отправились вместе. Их провожали, молились за них. Потом получили известие, что они благополучно прибыли к своим дорогим ссыльным. Они описывали все трудности пути и страшное далекое захолустье Казахстана – Уил.

Валю Алексееву выписали из туберкулезного диспансера. Теперь ей нужно было избирать место ссылки. Коля Иванов, не скрывая от нее всю тяжесть климата Уила, приглашал ее приехать и вместе отбывать ссылку. Валя согласилась. Это был большой риск с ее стороны, но любовь к ссыльным, особенно к Коле Иванову, с которым она столько лет трудилась для Господа, превозмогла все, и она решилась ехать туда. Это были особые проводы. Валю Алексееву любили все: община верующих, бывшие члены студенческого христианского кружка, среди которых она уверовала, соседи и знакомые, сочувствующие ей.

Осунувшаяся от болезни и тюрьмы, с лихорадочным румянцем на щеках, с глазами, по-особенному блестящими от вдохновения, а может быть, от болезни, она прощалась со всеми. Последние пожелания, последние объятия, последние рукопожатия. Все надеялись, что пробегут эти годы ссылки и дорогая Валя опять будет в Самаре, опять будет жизнерадостная, трудолюбивая.

– Да будет воля Божия, – говорили многие. – Если не здесь, то там, Валя, встретимся.

Поезд отходил. Валя махала белым платочком из окна. И никто не знал – только Один Бог, что Валя отправлялась в свое последнее путешествие…

Прошло всего несколько дней. После вечернего собрания молодежь собралась на том месте, где сидел обычно первый хор, чтобы помолиться, попросить Господа об укреплении страдальцев в Соловках, в Сибири, в Казахстане. Молились, преклонив колени, просили сил свыше и для себя. Потом стоя пели.

Вдруг вбежал Щура Бондаренко. Лицо его было все в слезах. Он протянул руки кверху, как бы прося помощи у кого-то, и упал на колени.

– Коля, Коля Бондаренко умер, – кричал он.

Все словно остолбенели. Эта страшная новость была абсолютно непонятна, совершенно неожиданна. Как, этот молодой, полный энергии, талантливый, любящий брат – и вдруг мертв?! Ведь у него молодая жена, маленький ребенок; ведь у него все впереди… И вдруг его нет. Как? Что случилось?

На все расспросы Шура Бондаренко отвечал, что получена телеграмма от Веры с известием о смерти Коли.

Что было делать? Все склонились на колени и просили Бога, чтобы он укрепил, поддержал как старенькую мать умершего брата, так и молодую жену и его родственников, а также всех, которые скорбели об отшествии любимого друга и брата.

Дух Святой Утешитель, только Он мог успокоить скорбящие души, только Он мог дать веру, что эта смерть не бессмыслица, но дорога в очах Божиих и имеет свое значение.

Вскоре было получено письмо от Веры, в котором она описывала кончину своего дорогого спутника. «У него заболело горло, местные врачи определили у него просто ангину и лечили от ангины. Он лежал дома, дышать становилось все труднее и труднее. Он стал задыхаться, с трудом прошептал, чтобы она спела ему гимн об Отчизне и когда она пела: «Когда окончится труд мой земной, даст мне Спаситель на небе покой…», он отошел в радость Спасителя своего. После его смерти врачи выдали справку, что он умер от дифтерии.

Коля Бондаренко не любил говорить о смерти, он был полон стремления к жизни, к творчеству. Своему близкому брату Вите Орлову он говорил:

– Мы не должны думать о смерти, но о жизни и труде для Господа.

И для него смерть, конечно, не была смертью исчезновения, но перехода в другую жизнь, перехода в небо.

Стихи Коли Бондаренко много декламировались молодежью при его жизни и некоторые из них остались в памяти его друзей. Вот пример тому:

PoetryКругом ненастье, бури, бури!

Гневливо море, темно в лазури и

монотонно бушуют страсти.

И злобно вторят из буйной песне

людские волны вражды холодной,

холодной мести… Разврата полны

И в рабстве моды кричат: «Нет Бога!» А сами…

Тонут, тонут, тонут!… А жертв так много,

кругом лишь бури… Темно в лазури!

Смелее ж, братья! Погибшим руки скорей подайте,

Любви заботой лечите муки

и направляйте их в пристань мира И новой жизни,

Дабы они забыли кумира,

Рвались к Отчизне

Из темной гнили!!!

Покой же после,

Вдали лазури, покой от слез!

x х х

PoetryЖизни цветы! Голубые, алые…

Распускайтесь, огнем горите!

В мир темноты, в солнечные дали

Светом радостным жгите, жгите!

Взором любви, улыбкою счастья

То, что темно, осветите снова!