В исключительных обстоятельствах

Когда он пришел в себя, то поначалу даже не мог встать — к горлу подступала тошнота, как в глубоком тумане расплывался Иван Бельды, рядом стоял еще кто-то. Он попытался опереться на локоть и не смог.

Случилось именно то, чего больше всего боялся Артем. Утром ветер усилился, чуть развернулся и теперь надувал голову пожара в сторону основного массива Кедрового урочища. В сопках это было не в новинку: порой ветер крутило так, что парашютисты не знали, с какой стороны подступиться к пожару. Случалось, что основной фронт огня в течение часа резко менял направление, и то, что когда-то было флангом, становилось основным фронтом. К тому же при сильном ветре даже устойчивый низовик зачастую переходит в верховой пожар. В общем, забот парашютистам в сопках хватало.

Первым смещение и усиление ветра почувствовал Венька. Он прилаживал у костра на вбитые колья сапоги с портянками, как вдруг увидел, что языки пламени как бы нехотя качнулись и, прижатые сильным воздушным потоком, мягко легли на сторону. Венька хмыкнул, вырвал из-под ног пучок травы, бросил ее в огонь.

Поваливший дым четко показывал направление ветра: именно там сейчас готовил опорную полосу Шелихов.

«Однако», — почесал в затылке Венька и босиком зашлепал к палатке. И тут он увидел Ваську. Парень, обхватив прижатые к подбородку колени, сидел в тени.

— Ты чего это? — удивился Венька. — Не намаялся, что ли, ночью?

Антоненко поднял лицо, улыбнулся виноватой улыбкой. И только теперь поднаторевший на таежных пожарах Рыжий увидел, как измучился этот невзрачный, добрый парень, который и был-то всего лишь года на три младше его.

— Устал трохи, — признался тот.

— А чего ж не спишь? — удивился парашютист.

Антоненко пожал плечами.

— Да я пробовал заснуть, а перед глазами… Понимаешь, кружится все. Жутко аж.

— Жутко… — миролюбиво пробурчал Венька. — Щас еще жутче будет.

Но, увидев, как вскинулся парень, тут же добавил:

— Да ты не бойся — пройдет. А вообще-то первый пожар всегда запоминается. Даже снится. Я помню — проснешься иной раз, а сам будто в парилке побывал. Ты это… — почесал он в затылке, — мы сейчас уйдем, а ты поспи-ка крепенько.

— Спасибочки, — благодарно улыбнулся Васька. И тут же спросил с тревогой: — А куда вы, того… уйдете?

— За кудыкину гору! — оборвал парня Венька и полез в палатку.

Сергей Колосков страдал «профессиональным заболеванием» лесных пожарных. Как только выдавалась свободная минута, он мог моментально уснуть в любом месте, будь то неудобное сиденье «аннушки», спальный мешок под открытым небом, небольшая палатка, облепленная изнутри комарами, ну а когда удавалось дорваться до любимого матраца с белой простынкой…

— Серега, — дернул его за ногу Венька. — Подъем!

Ас-пристрельщик умел не только мгновенно засыпать, но и так же мгновенно просыпаться.

— Ну? — открыл он красные глаза, воспаленные от бессонной ночи, когда они давили верхнюю кромку, не давая разгореться отдельным очажкам.

— Гну! — огрызнулся Венька. — Ветер усилился, в урочище пошел.

Колосков, успевший обрасти щетиной, грозный от копоти и сажи, сидел теперь на спальнике и, ловко наматывая не успевшие просохнуть портянки, говорил:

— Буди Ваську. Забираем с собой взрывчатку, сигнальные свечи — и на полосу.

— Слушай, — замялся Венька. — Тут такое дело… Может, парня этого, Ваську, оставим покемарить немного. Сам понимаешь, навыка нет, с ног от усталости валится. Ведь еще целую ночь придется на добивке пахать.

— Добре, — согласился Сергей, пробуя, хорошо ли сел сапог.

Смену направления ветра Артем почувствовал сразу же. ДТ-74, на котором он прокладывал минполосу, был без лобового стекла, и Артем уловил пахнувший в лицо жар. Защекотало в носу от едкого дыма.

Еще не веря в догадку, он остановил трактор, встал на гусеницу, послюнявил палец. Точно, ветер усилился и дул в его сторону. Артем снова плюхнулся на старое, продавленное сиденье, трактор развернулся и, лязгая побитой кабиной, подминая под траки низкорослый кустарник, двинулся вверх. Теперь главная опасность пряталась чуть выше по склону, в хвойном подросте, к которому ни в коем случае нельзя подпустить огонь — схватись от маленькой головешки молодняк, и можно считать, что вся работа пошла насмарку. Сразу же за ним чернел елово-пихтовый островок, с которым соседствовали могучие кедры.

…Теперь уже раздутая ветром и переменившая направление голова пожара давала о себе знать не только снопами густого сизого дыма, который стелился над склоном, заполняя распадок. Даже сквозь рев надрывающегося мотора был слышен гул и треск сжираемого огнем леса. Над вершинами стали появляться длинные языки пламени, которые тут же захватывали другие деревья.

Артем безжалостно бросал трактор на завалы и расчищал минполосу. И так раз за разом, пока вконец не онемели руки, так что он уже почти не ощущал их, двигая тяжелыми рычагами. От постоянной тряски и ударов заныла спина. Едкий дым забивал дыхание, слезились глаза, и в какой-то момент Артем едва не завалил трактор, на предательском бугорке. Вдруг он увидел Колоскова. Остановил трактор, спрыгнул на землю.

— Взрывчатку принесли? — быстро спросил он.

— Венька уже раскладывает.

— Тогда давай так. Ты внизу готовь отпалку, а я здесь расчищать буду.

— Понял, командир.

Отдельные языки надвигающегося фронта пожара уже бежали по сухостою, и Артем благодарил случай, что сопка эта, как слоеный пирог, перебита березовыми рощицами, которые не очень-то поддаются верховому палу. А случись здесь сплошной ельник или сосновый бор…

Сергей разнес взрывчатку по намеченной линии, как вдруг увидел Антоненко. В руках у парня был топор, за спиной прорезиненный ранец для воды.

— Чего это ты гут? — удивился Колосков. — Тебе же отдыхать приказано.

Антоненко насупился.

— Отдыхать… Все тушат, а я отдыхать, — повторил он обидное для него слово. — Говори, чего робить?

— Значит, робить? Вот это по-нашему. А то действительно, отдыхать. Вот прилетим в поселок, в баньке попаримся, потом и отдохнем.

Парень улыбнулся:

— Конешно.

— А раз «конешно», оставляй брызгалку здесь, она позже пригодится, бери топор — и на помощь к ребятам. Секешь?

— Ага, — согласно кивнул парень.

Когда Антоненко скрылся за деревьями, Сергей, закрепив детонатор на конце шланга, поджег шнур и, отбежав, спрятался за ствол дерева…

Взрыв, как он и ожидал, получился что надо — на месте взрывчатки теперь была канава, с краев которой торчали вырванные взрывной волной корни деревьев, пучки травы.

Когда раскатистое эхо взрывов прокатилось по всей линии опорной полосы, подошел едва державшийся на ногах Шелихов. Лицо Артема было черным от копоти. Он вместе с Колосковым осмотрел минполосу, отдал команду готовиться к встречному отжигу.