В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»

Время пробежало совершенно незаметно, и они уже подходили к собору Нотр-Дам де Пари. Группа ждала Александру. Расставаться не хотелось. Они обменялись телефонами и договорились встретиться в ближайший выходной день. На прощанье Александра поинтересовалась ее дальнейшими планами на сегодня. Услышав, что она собирается дойти до Латинского квартала, Александра усмехнулась и посоветовала не искать там мексиканцев. Латинским квартал называется, потому что там находится Сорбонна, в которой преподавание первоначально велось на латыни.

От собора она перешла через мост. Здания по левую сторону Сены были точно такими же одинаково аристократичными. Но теперь, зная всю историю происхождения этого изящества, она смотрела на них не снизу вверх, как смотрят на что-то недоступное, а на равных. Да, в Москве тоже много проблем, но каждый город хорош по-своему.

Париж – вот он такой. Он не идеальный, он не эталон мировой культуры, но он единственный в своем роде. Париж так же уникален, как Москва, Санкт-Петербург или Тарасов. Этот новый взгляд на Париж очень ей понравился. Спасибо Александре. Прямо по Конфуцию получилось: «Был бы ученик, а учитель найдется».

Размышляя, она не заметила, как оказалась в конце бульвара Сен-Мишель. Невдалеке был виден красивый парк. Это был Люксембургский сад – самый «французский» из всех парков города, потому что только здесь можно увидеть, как именно проводят свое свободное время парижане, так что становится понятным истинное предназначение зеленых местечек Парижа.

Она села на один из железных стульев, стоящих вокруг фонтана. В центре парка возвышается Люксембургский дворец, построенный для Марии Медичи в английском стиле с большими пространствами зеленого газона.

А для нее Люксембургский сад был связан с известными людьми, которые в разные годы гуляли в этом саду. Здесь бывали Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Модильяни.

В центре парка – большой пруд, окаймленный изящными цветниками и изогнутыми дорожками. Было обеденное время, и все газоны были заполнены людьми, сидящими с ланчами в пластиковых контейнерах. Люди были разные – студенты, люди постарше. Наверное, есть обед, сидя на траве, было удобно. Но ей казалось, что люди решили устроить себе пикник в Люксембургском саду потому, что гораздо дешевле было купить еду навынос и не платить за обслуживание в кафе. Это входило в диссонанс с окружающей гармоничной архитектурой, розовыми аллеями и аккуратно постриженными деревьями.

Диссонанса никто, кроме нее, не замечал. Ну и ладно, подумала она. Если не смотреть на обедающих, то вид на дворец в окружении парка был именно такой, каким она себе и представляла.Отдохнув, она решила, что посмотрит Сорбонну, а тогда уже будет пора возвращаться домой. Она опять вышла на бульвар Сен-Мишель и направилась в сторону Сорбонны. Именно здесь понимаешь, как хорошо быть студентом: атмосфера свободы, молодости и какой-то артистичности чувствуется во всем вокруг – в многочисленных недорогих кафе, книжных магазинчиках и лавках.

Впереди нее шла иностранная супружеская пара. Они привлекли ее внимание тем, что подолгу стояли у каждой витрины, рассматривая манекены и не заходя внутрь. Это называется «бесплатный» шопинг – когда люди просто рассматривают витрины или вещи в магазинах, особенно в сувенирных, как в музее, ничего не покупая. Она всегда считала, что только русские люди вынуждены так делать: часто бывает, что денег можно накопить только на поездку в Париж, на шопинг ничего не остается. Но эта пара не выглядела бедно. Да и средняя зарплата в европейских странах около трех тысяч евро в месяц.

На ее пути встретился магазин Calvin Klein. Объявленной там семидесятипроцентной скидки оказалось достаточно, чтобы благая цель увидеть Сорбонну была ею забыта. Неожиданно супружеская пара зашла в магазин вместе с ней. На вид им было за пятьдесят. Разговаривали они по-английски, но не так, как говорят американцы, используя сленг, а на классическом английском. Наверное, поэтому она очень хорошо понимала, о чем речь.

Надо сказать, что при этом она практически не считала, что подслушивает, – ведь она выполняет миссию раскрытия секретов. Можно было назвать ее исследователем, а для добросовестного исследователя все средства были хороши. Сначала она услышала, как жена говорила мужу, что уже устала – целый день они ходят по магазинам. Теперь она хочет вернуться в отель; но отель далеко от центра, и нужно искать метро нужного цвета, так как ей не хочется ехать с пересадками. Не заметив ни одного пакета с покупками в их руках, она удивилась: что же такое они ищут в Париже и не могут найти?

Еще в США она обратила внимание, что супружеские пары практически не разговаривают между собой. Зато очень охотно они общаются с продавцами, официантами и обслуживающим персоналом отелей. Причем все уже знают эту особенность клиентов, и поэтому персонал всегда пытается вступить с ними в контакт.

Она этого ужасно не любила. Нужно было постоянно находиться «В разговоре», отвечая сто раз на дню на одни и те же вопросы: «Откуда вы?», «Из России? Вау!», «Когда приехали?», «Когда уезжаете?» Дело было даже совсем не в том, что она не считала их себе ровней, чтобы разговаривать с ними, напротив – она относилась с пониманием к их нелегкому труду. Она понимала, что они задают эти вопросы не потому, что искренне интересуются ее жизнью, а потому что их учат, как привлекать потребителя и повышать уровень лояльности клиентов. Поэтому она вежливо давала понять, что она не расположена вести беседу, потому что очень занята. Этим она помогала им тратить больше времени на тех, кто любит такое общение «ни о чем», и заодно спасала себя от пустой болтовни. Она считала, что время на отдыхе нужно тратить только на приятные вещи. И если нечего сказать существенного, лучше помолчать.

Эта пара была, можно сказать, типичным носителем иностранного менталитета. Только они зашли в магазин, как к ним сразу же подошел менеджер, поздоровался и спросил, откуда они. Они очень обрадовались вопросу и наперебой стали рассказывать, что они из Австралии. Супруге исполнилось пятьдесят, и муж подарил ей подарок – путешествие в Европу, это было так замечательно! А путешествуют они на поездах, от города к городу с рюкзаками.

Ее всегда удивляла эта черта иностранцев – выкладывать о себе столько информации, когда их никто об этом не спрашивает. Ей всегда казалось, что они только и спрашивают друг у друга: «Как дела?» и отвечают «о\'кей». И все. Все остальное «прайвит лайф», частная жизнь. Чем больше она изучала язык и чем чаще слушала эти разговоры, тем больше понимала, что каждый иностранец – просто находка для шпиона. Только задай вопрос, и на тебя посыплются мегабайты информации – абсолютно ненужной, неинтересной и поверхностной. Может быть, она когда-нибудь поймет, для чего им это нужно.

Дальше супруги разбрелись в разные стороны. К жене подошла девушка-продавец, и они вместе пошли в отдел женской одежды, а супруг направился в отдел одежды мужской. Ей очень хотелось подслушать что-нибудь еще, и она решила пойти за мужчиной. В углу зала мужской одежды стоял стеллаж с сумками, и она спряталась за ним, делая вид, что выбирает сумку для себя. Она не ошиблась – разговор продолжался. Менеджер делал очень заинтересованное лицо и всей мимикой и жестами делал вид, что он искренне интересуется судьбой этой семьи.

Всего за несколько минут она узнала, что посетитель – крупный бизнесмен, владеет контрольным пакетом одной из крупнейших интернет-компаний в Австралии. Повествуя об этом, он ходил вдоль вешалок с одеждой и очень тщательно рассматривал одну вещь за другой. Его внимание привлекла белая ветровка из очень тонкого парусного шелка. Старая цена – 170 евро – была зачеркнута, и поверх была написана новая – 55 евро. Мужчина примерил ветровку и посмотрелся в зеркало. Взгляд был растерянный: видно было, что он не понимает, нравится ему вещь или нет. Он оглянулся, видимо, в поисках жены, но ее не было поблизости. Ветровка была ему действительно к лицу, но несколько маловата. Она решила ему помочь – подошла поближе и показала на следующий размер. Он очень обрадовался и надел другую куртку. Да. Она была права – эта куртка сидела на нем как влитая. Ветровка была легкой, практичной и необходимой в Париже в эти дни, когда несколько раз на день погода менялась с солнечной на ветреную и принимался идти дождь. А цена была вообще смешная для такой марки – практически даром!

Гордая собой – еще бы, так помогла незнакомому человеку – она пошла к кассе, намереваясь купить себе сумку за 70 евро. Скидки на сумку почему-то не было, но она была именно такой, какую давно хотелось, – из белой жатой ткани, с длинной ручкой и многочисленными молниями. Сумка выглядела стильно, но была очень практичной. На выходе из магазина она столкнулась с той же парой. В руках мужчины пакета с покупкой не было. «А вы разве не купили ту куртку? Она так хорошо вам подходила», – удивилась она. Он опять очень обрадовался и начал рассказывать жене, что познакомился с этой очаровательной женщиной из России, когда примерял белую ветровку. Но ветровка стоит дороговато – 55 евро, а у него же теперь есть вот это! Только сейчас она увидела, что он держит джинсовую куртку.

– Представляете, – продолжал он, – мы с женой катались на кораблике по Сене и, когда причалили, выходили последними. Смотрим: кто-то забыл куртку. Мы вышли и стали спрашивать у всех, кто ее забыл, но так и не смогли найти хозяина. Поэтому мы оставили куртку себе. Вот посмотрите – протянул ей он куртку:

– Она очень хорошего качества. Совсем еще новая.

Боясь выглядеть невежливой, она взяла куртку в руки, чтобы потрогать ее и потом высказать свое восхищение. Увидела надпись – «Глория Джинс». Придумывать ничего и не надо, как оказалось:

– О, вам так повезло! Эта куртка из России.

– Правда? Вау! Мы счастливчики, – вскрикнули они одновременно и обменялись поцелуями. «Никогда не догадаешься, что делает людей счастливыми», – подумала она.

Попрощавшись с ними, она направилась в метро. Переходя перекресток, посмотрела направо и увидела вдали величественное здание с круглым куполом. Это, должна быть, Сорбонна! Она помахала рукой известному университету, в котором учились Гумилев, Цветаева, Мандельштам, супруги Кюри и Папа Римский.Как-то совсем не так она представляла себе жизнь супербогатых людей, тем более в Австралии… Путешествовать с рюкзаком, жить на окраине Парижа, считать дорогой фирменную куртку за 55 евро и радоваться редкой удаче в виде забытой джинсовой куртки. Что же это? Когда уже она приобщится к этому тайному знанию? Хотя, с другой стороны, если она даже и поймет, почему они живут именно так, последовать их примеру она никогда не захочет. У нас же другой менталитет. «Я устала, поеду домой на такси, – решила она, – а они пусть с пересадками добираются до своего дешевого отеля и экономят свои денежки для чего-то другого, если это другое вообще существует…»

Утром раздался звонок. Это был Филиппе. «Что ему еще от меня надо?» – недовольно подумала она. И вдруг вспомнила, что именно на сегодня был назначен, причем по ее же просьбе, осмотр отелей Парижа. Как быстро бежит время! Осталась всего одна, последняя неделя, и уже нужно возвращаться домой…

Она уже поняла, как устроен Париж. Город разделен на двадцать округов, которые начинаются в центре, и как бы спирально закручиваются к окраинам, как раковина улитки. Каждый район имеет свой шарм, свою «изюминку», поэтому отдать предпочтение какому-то одному сложно. Размещаться стоит в отелях, находящихся с третьего по десятый район Парижа. Первый и второй районы – это самый настоящий туристический центр; здесь меньше предложений и заоблачные цены.

При выборе отеля не стоит ставить цель поселиться в непосредственной близости от всего сразу: пешком до всего дойти не получится. Все равно нужно будет пользоваться транспортом, поэтому лучше ориентироваться на наличие рядом станции метро. Город небольшой, и все достопримечательности «распределены» довольно равномерно, поэтому можно жить в любом районе. Если будешь ближе к Эйфелевой башне, то окажешься дальше от Нотр-Дам де Пари. В любом случае, чтобы посмотреть все интересные места, нужно ездить на метро или ходить целый день пешком.

Ей было очень интересно посмотреть отели, потому что за все годы работы в туризме, как она заметила, из раза в раз повторяется одна и та же история. Все клиенты, которые приходили покупать туры в Париж, говорили: «Нам не нужен дорогой отель, нам бы только переночевать. Это же Европа, там сервис не какой-нибудь турецкий! В Париже три звезды такие же, как пять в Турции». Определенная логика в этих рассуждениях прослеживалась. Она бы, наверное, с ними согласилась, если бы не одно «но»: Париж одним нравился, другим – нет, но довольных отелем в Париже не было никого!

Первое удивление может вызвать тот факт, что во Франции относительно немного пятизвездочных отелей. Причина не в том, что гостиниц должного уровня здесь нет, а в том, что до 2008 года во Франции существовала своя, отличная от других стран, система классификации гостиниц. Согласно этой системе, максимальное количество звезд равнялось четырем, а самым роскошным отелям присваивалась категория 4*Luxe & Palaces. Даже известный во всем мире отель «Риц» относился к категории 4* Grand Deluxe. Многие же отели до сих пор утаивают свою «звездность» с целью избежать дополнительных налогов. Теперь французская национальная система классификации приведена в соответствие с международными стандартами.

Так вот, клиенты у нее были разные, но недовольными оказывались даже те, которые в Турции и Египте жили в трехзвездочных отелях. Пожив в Париже в отеле той же категории, они по возвращении не сразу могли даже сформулировать претензии, кроме одной – ужасно все. Клиенты, имеющие возможность путешествовать с большим бюджетом, были недовольны проживанием в той же степени. Нет, Париж нравился всем или почти всем, негативные впечатления были вызваны именно ночевками в гостиницах. Причем некоторым клиентам это портило весь отдых. Общее мнение, независимо от уровня клиентов, звучало примерно так: «Ваше агентство отправило меня в дыру! Да, я был согласен жить в скромном отеле, но не на помойке, в клоповнике, в тараканнике, бомжатнике и клоаке!» – тут были возможны варианты, зависящие от словарного запаса клиента. Клиенты даже очень дорогих отелей, и то жаловались: на старость – не на старину, а именно на обшарпанность, затхлый запах, устаревшую сантехнику.

Она, конечно, знала, что отельный фонд Парижа не нов. Но в воображении ей рисовались маленькие уютные отельчики, аккуратные чистые номера, вкусные завтраки с теплыми свежими круассанами. Вероятно, так себе представляли отели и ее клиенты. Она не первый раз сталкивалась с наблюдением, что все русские думают одинаково. Видимо, это какое-то коллективное бессознательное, чаще всего, к сожалению, далекое от реальности.

Именно поэтому она попросила устроить ей осмотр отелей. Посещение двух двухзвездочных, двух трехзвездочных и двух четырехзвездочных отелей позволило бы ей понять эту проблему в прямом смысле изнутри. Четырехзвездочные отели интересовали ее меньше всего, потому что цена за ночь в них была не просто больше, а невообразимо больше. Например, стоимость за номер в одно– или двухзвездочном отеле в сутки составляет от 80 до100 евро, стоимость номера трехзвездочного отеля – 150–200 евро в сутки. Четырехзвездочный отель стоит 180–250 евро, а «четыре звезды делюкс» – от 200 до 800 евро в сутки. После того, как она своими глазами увидит типичные отели в каждой категории, она уже сможет что-то предпринять для того, чтобы ее клиенты были довольны!

Филиппе в этот раз был пунктуален. После того, как он подробно рассказал ей все, что он делал за последнюю неделю, они смогли поехать по намеченному маршруту. Филиппе был за рулем небольшого «Ситроена», принадлежащего фирме, в которой он работал. Отели располагались недалеко от места, где она жила, и она планировала уже через два часа быть свободной.

Через четверть часа они входили в первый по списку двухзвездочный отель. Номер располагался на втором этаже, на который надо было карабкаться по винтовой лестнице, ужасно узкой, которая к тому же практически не освещалась, так что приходилось думать не о красотах города, а о том, чтобы не упасть вниз. Лифта в отеле не было. Каково же постояльцам подниматься с чемоданом на четвертый этаж, например? Зайдя в номер, она замерла от ужаса: по полу и по стенам бежали три таракана, в самой комнате стояли две ободранные кровати и шкаф со сломанной дверцей. Заметив недоумение на ее лице, Филиппе произнес: «А что еще можно хотеть за семьдесят евро в сутки?»

Следующая «двушка» была близнецом предыдущей. Вдобавок, обслуживающий персонал этого отеля составляли «афрофранцузы», делающие вид, что не знают никакого европейского языка.

Трехзвездочные отели отличались от предыдущих на чуть-чуть. Маленькие комнаты, видимо, были отличительным признаком всех отелей Парижа. Да пожалуй, и не только отелей, но жилья в принципе. Комната была чуть шире, лифт был такой маленький, что, зайдя туда вдвоем с Филиппе, они не сговариваясь, выдохнули. Чемоданы (если бы они у них были) нужно было бы ставить себе на ноги.

Второй из трехзвездочных отелей приятно удивил своей новизной. Наконец-то она увидела что-то приличное. Филиппе объяснил, что отель только открылся после реконструкции. Холл был выкрашен в ярко-красный, малиновый и желтый цвета, посередине стоял красный диван в форме губ. Зеленые люстры-шары, видимо, были апофеозом дизайнерской фантазии. Вопреки ожиданиям, комната оказалась такой же маленькой, причем вход был сразу в кровать! Прихожая отсутствовала, а в углу комнаты стояло несколько палок, между которыми была натянута шторка. Заглянув внутрь, она увидела вешалки – видимо сооружению отводилась роль шкафа.

Две кровати стояли, сдвинутые друг с другом. Причем подойти сбоку, чтобы лечь, было бы весьма проблематично. Впрочем, стоило учесть, что в Париже все за день так устают, что единственно возможным способом падения на кровать является падение плашмя в длину. Это и руководило мыслью дизайнера и хозяина этого отеля, когда они делили комнаты на клетушки по десять метров. Между кроватями была перегородка, представляющая собой кусок деревоплиты, обтянутый кожзаменителем, который просто можно было вставить или вынуть по желанию гостей в зависимости от степени близости их отношений. Такая забота о клиентах ее рассмешила.

Спустившись вниз, они оказались перед входом в столовую. «Очень интересно, чем тут кормят», – решила полюбопытствовать она. В столовой стояли обычные столовские, можно даже сказать, совдеповские столы. На одном из них стояли два стеклянных блюда (одно – с кусочками масла, другое – с нарезанным сыром) и два подноса (один – с омлетными сгустками, а другой – с нарезанными на четыре части сосисками). «Обрати внимание, в этом отеле завтрак-буфет, это горячие блюда». Оглянувшись, она поняла, что Филиппе имел в виду именно эти два подноса.

Тут в дверях послышался шум. В столовую влетел рыжий мальчуган, подбежал к столу с подносами и встал как вкопанный. Вслед за ним неслось: «Тема, Тема, подожди!» На пороге показалась две очень похожие друг на друга женщины: молодая была, видимо, его мать, а та, которая по виду была лет на пять старше матери, оказалась бабушкой. «Бабуля, а где еда? – пролепетал удивленный малыш. Что мы будем есть?» Видно было, что это бывалый путешественник, знавший, какие завтраки бывают в гостиницах Турции или Египта. То, что стояло на столах, абсолютно не соответствовало его ожиданиям.

Бабушка терпеливо стала ему объяснять, что это не Турция, что по меркам Парижа это более чем приличный завтрак, что во французских гостиницах бывают еще и хуже завтраки… Ведь они приехали в Диснейленд, напомнила бабушка. Лицо ребенка стало не по-детски серьезным. Взрослый ответ Темы потряс ее: «Да, хорошо, – ответил он, – ради Диснейленда я готов на лишения».

Два последних, четырехзвездочных, отеля уже были похожи на отели, в которых человек может жить, а не только ночевать. Хотя размер комнат был тоже невелик, около шестнадцати метров, и мебель была не новая, но про такие отели уже можно сказать, что в них присутствует французский колорит. Цены начинались с 250 евро за номер в сутки. Такой отель выглядел приблизительно как старенький четырехзвездочный турецкий отель, только с более чем скромным питанием.

Нужно было сделать из увиденного какой-то вывод. Вывод первый: сколько бы человек ни убеждал себя и других, что ему не важно, в каком отеле жить, что он, мол, непритязательный, главное – подешевле, все это не совсем так. Все так говорят только потому, что никому и в голову не придет, что речь идет вовсе не о скромности номера, а о наличии или отсутствии в нем тараканов! Номер за 70 евро в сутки будет именно таким.

Естественно, человек, побывав в такой гостинице, будет недоволен, потому что проживание в таких условиях находится за гранью человеческого понимания. И то, что это дешево, уже становится неважным. Каждый клиент винит прежде всего агентство – а кого ему еще винить? Ему кажется, что только по незнанию или по крайней некомпетентности можно продавать туры в такие отели. Он чувствует, что лучше было бы заплатить чуть больше, но за лучшие условия.

Это решение приходит ему в голову, конечно, уже после возвращения, а не до покупки тура. Однако он не предполагает, что за недельный тур за отель «чуть получше» ему придется заплатить больше не на сто евро, а на полторы тысячи с лишним евро.Что же нужно со всем этим делать? Она не знала. И это был еще один вопрос, который запросто мог остаться без ответа.

Между тем, наступило обеденное время. Филиппе показал на один из домов, который они проезжали, и сказал, что в этом доме находится ресторан его дяди. «Очень кстати, – сказала она. – Давай заедем, пообедаем». По виду Филиппе она поняла, что эта идея ему не понравилась, но она настояла на остановке машины, и они направились в ресторан.

По дороге Филиппе пытался рассказать ей, что, мол, рестораны в Париже в нетуристических районах работают с перерывом на обед! Днем – с двенадцати до трех – парижане выходят из своих офисов на обед, и их нужно накормить. После этого клиенты собираются в ресторанах на ужин только к вечеру. А между этими двумя приемами пищи ресторанам работать совершенно незачем. Так что его дядя уходит домой обедать. Поэтому он вообще может не согласиться их кормить – времени-то уже 14.30. За время общения с Филиппе она уже поняла, что он молниеносно находит сотни отговорок, лишь бы не тратить деньги. Но она заплатит сама – за себя и за него тоже. Надоело уже слушать все эти объяснения.

Ресторан оказался маленькой комнатой метров тридцати с несвежими стенами и четырьмя обшарпанными столами со стульями. Все столики были заняты, но люди, выглядевшие как работники близлежащих офисов, уже закончили есть и ждали расчета.

– Где взять меню? – спросила она Филиппе.

– Меню нет, – ответил он. В ответ на ее недоуменный взгляд он пояснил:

– Дядя каждый раз готовит что-нибудь разное, и стоит ланч из трех блюд (салат, второе и десерт) двадцать евро.

– А если кому-нибудь не понравится, что нет меню? – с удивлением спросила она.

– Ну, если кому-то что-то не понравится, дядя просто выгонит его и уже больше никогда не пустит к себе в ресторан.

«Да, странный сервис», – подумала она.

Входная дверь открылась, и в ресторан зашли два парня лет двадцати пяти. Тут из кухни выбежал маленький сухонький старичок. Увидев вошедших, он стал громко кричать что-то тонким голосом. Без перевода было видно, что он гостям не рад. Парни тут же развернулись и ушли. Старичок, видимо, сослепу не разглядел, что к нему в гости пришел племянник и повторил еще раз ту же речь, но уже обращаясь непосредственно к ним. Филиппе что-то сказал ему в ответ, и голос дяди стал мягче, но все равно не выражал особой радости. Филиппе перевел, что, мол, дядя уже собирался домой, но раз уж мы пришли, и ты хочешь есть, он, так и быть, нас накормит. Странный дядя показал, что нужно проследовать за ним на кухню.

– А кто еще работает в кафе? – спросила она, удивленная всем – и приемом, и возрастом старичка, и всем сервисом этого места, откуда клиентов буквально выгоняют за то, что они не вовремя пришли.

– Он один тут управляется, – ответил Филиппе. – И продукты сам закупает, и готовит, и посуду моет, и пол.

«Да, шустрый старикашка, ничего не скажешь. В России если кто-то открывает ресторан, то первым делом нанимает директора, повара, официанток. Сам директор оставляет себе только одну должность – дегустатора блюд», – подумала она.Кухня оказалась под стать залу, но была достаточно чистой и опрятной. Когда они зашли на кухню, дядя стоял перед раскрытой дверцей холодильника. Показывая внутрь, он задал Филиппе какой-то вопрос.

– Ты будешь котлету или стейк? – перевел Филиппе.

– Стейк, – ответила она, – средней прожарки.

Проследив за дядиной рукой, она увидела, что он вынул из морозильника две замороженные рубленые котлеты.

– Но я же просила стейк, – удивленно сказала она.

Дядя все понял без перевода, и, как ей показалось, чертыхнувшись с досадой, что ему не удалось ее обмануть, достал два невзрачных замороженных кусочка мяса в фольге. Потом он развернул их и бросил на раскаленную сковородку, добавив туда оливкового масла. Слегка посолив, он обжарил мясо по нескольку минут на каждой стороне. Затем аккуратно выложил мясо на две огромные тарелки и вынес их в зал. Они последовали за ним. Пока они садились за стол, он сбегал и принес салат по-ниццки из свежих овощей с анчоусами и специальной заправкой, багет свежайшего хлеба и графинчик красного вина. Отрезав кусочек стейка, она с опаской положила его в рот. Ничего хорошего от этого странного ресторана она не ожидала. И опять не угадала: стейк был восхитителен, мясо было нежным и вкусным. Салат удачно дополнял блюдо, а хрустящая корочка на багете, казалось, была выпечена только минуту назад.

Пока они ели, старичок пулей убрал с других столов все тарелки и, уже переодетый, перед дверью крикнул Филиппе, что крем-карамель ждет на кухне. Деньги за обед нужно положить в корзинку у кассы. А он уже опаздывает на обед, который приготовила ему дома жена. Он еще что-то сказал насчет двери и куда положить ключ, а потом закончил: «Для очаровательной русской мадам мой специальный подарок – маленькая бутылочка шампанского!» Сказал, подмигнул ей маленькими хитрыми глазками и испарился. Это был первый комплимент от французского мужчины за все ее время пребывания в Париже.

Приехав домой, она поняла, что очень устала, так что просто свалилась на кровать. «Ужина сегодня не будет», – успела подумать она и уснула.

Ей снилось, что она знатная дама в красивом платье, пришла на бал в Лувр. Вокруг фешенебельное общество. Но она проходит через весь зал и направляется к окну – заглядывает за портьеры и нюхает, чем пахнет. Все чисто; повсюду только запах духов. «Ну вот! – во сне думает она, – а мне приснилось, что в Лувре все углы используются для туалета. Приснится же такое!» Она обратилась к проходящему мимо официанту: «Скажите, а в Лувре есть туалет?» Он как-то сразу испугался и, оглянувшись вокруг, приблизился к ней, чтобы прошептать ей на ухо: «Это сон, мадам, во сне в туалет не ходят, это неприлично! Подумайте, что вы будете со всем этим делать, когда проснетесь!» В этот момент у него зазвонил мобильный телефон, он нажал на кнопку ответа и протянул ей трубку, с почтением пробормотав: «Это вас», а потом быстро удалился из зала. Телефон продолжал звонить. Это же ее мобильный! Она проснулась и рассмеялась, вспомнив последние увиденные во сне картинки.

Звонила Лариса. Со дня совместного посещения «Мулен Руж» прошло несколько дней. Она набирала Ларисин телефон пару раз, но он был отключен. Сейчас Ларисе даже в голову не могло прийти, что она ее разбудила, – на часах было всего восемь вечера. Довольно подробно Лариса начала рассказывать все новости за прошедшие дни. Хорошо еще, что монолог не предполагал каких бы то ни было ответных действий. Ларисе достаточно было просто понимать, что на том конце есть потребитель «контента». Вопросы «Как тебе это нравится?», «Ты со мной согласна?», «Скажи же, по-другому быть не может?», «Ну, не идиот ли?» не предполагали ответа. Поэтому она продолжала дремать, только изредка вставляя междометия, означающие согласие: «Ммм, м-м, мм…» Повествование подруги, похоже, близилось к концу, и она понимала, что уже нужно проснуться, так как возможны были провокационные, а не риторические вопросы, но сознание отказывалось включаться.Голос в трубке стал громче: «Ну, в общем, завтра вечером мы идем с тобой на шопинг или еще куда-нибудь. Потрачу все деньги – будет знать! А он пусть свой футбол смотрит. В Париже футбол смотреть – нет, ну это нормальный человек или нет?! Ты согласна?» – закончила вопросом подруга. С чем она должна была согласиться, она не очень-то поняла: с тем, что Ларисин муж ненормальный, или с тем, что нужно было куда-то идти вдвоем на поиски приключений. На всякий случай она решила дать общий положительный ответ: «Ага, договорились», – и положила трубку.

Сон сразу же вернулся. Она вышла из дворца и увидела пожилого мужчину, который бегал по террасе и бормотал: «Все, мне конец, мне конец…» Тут опять появился официант и попросил ее вернуть мобильный.

– Какой еще мобильный, это же семнадцатый век, нет еще никаких мобильных, – возразила она.

– Да, действительно, – удивленно согласился официант. – Я думал, уже можно пользоваться – удобно ведь. Ну, рано так рано. Как скажете, мадам.

– А кто этот человек и почему он так расстроен?

– Это Жан Поль Шене. Он привез вино Его Величеству, но бутылки оказались бракованные – горлышки кривые. Теперь он считает свои последние минуты жизни. Вот-вот король увидит вино и прикажет его казнить.

– Как же это так, он что, забыл, что сам это придумал?

Она подошла к виноделу.

– А почему вы решили не рассказывать королю вашу историю о том, что это специальные бутылки, которые преклонили свои горлышки перед Его Величеством? Это же всем известный исторический факт!

Он поднял глаза и переспросил ее:

– Что вы сказали? Преклонили головы? О, мой Бог, я спасен! Спасибо, спасибо вам, мой ангел! Возьмите в знак моей благодарности эту бутылку вина.

«Вино пригодится», – подумала она, они ведь с подругой собрались тусоваться завтра. Официант снова оказался рядом и прошептал ей на ухо: «Это сон, мадам, из сна взять в реальность ничего не получится». Снова зазвонил телефон. Он вынул из кармана еще один сотовый и с виноватым видом, как нашкодивший кот, сказал:

– Ну, в последний раз, больше не буду… Я понимаю, нужно соответствовать эпохе. Это опять вас.

Он протянул ей телефон, забрал у нее бутылку и поставил на поднос.

– Вино для Его Величества короля Людовика Шестнадцатого! – хорошо поставленным голосом крикнул он и пошел в тронный зал.

Телефон не прекращал звонить. Спросонья она нащупала сотовый и нажала на отбой. Звонок не прекращался.

– Ну что же это такое! Оставят меня в покое или нет? Кто это может быть? – Окончательно проснувшись, она поняла, что звонят в дверь. Одеваться ей было не нужно, потому что спать она легла, не раздеваясь. Она распахнула дверь. На пороге стояла хозяйка квартиры, ее московская подруга Леля.

– Сюрпри-и-из! – произнесла она. – Ну, где тут твои французские женихи? Я поругалась с Сережкой и решила с ним развестись. Мне срочно нужно найти какого-нибудь француза, чтобы выйти за него замуж. Завтра мы с тобой идем в ночной клуб. Ты согласна?

Она была согласна, если не считать того, что завтра она должна быть в трех местах одновременно: с Александрой (они договорились поужинать), с Ларисой (шопинг), а теперь еще и с Лелей, которая хочет тусоваться в ночном клубе.

– Хорошо, – ответила она, – только программа будет интереснее. Сначала шопинг, потом ужин, потом ночной клуб – и все это в компании остальных моих подруг.

Услышав встречное предложение, подруга очень обрадовалась.– Вот за что я тебя люблю, – сказала она, – так это за то, что ты всегда знаешь про меня даже больше, чем я сама. Как раз то, что мне надо, чтобы снять стресс. Спасибо тебе, дорогая!

Утро следующего дня оказалось неудачным: дождь лил как из ведра. Выходить их дома ужасно не хотелось. Леля накупила в супермаркете всякой всячины, и они устроили себе завтрак в постели. Это было не от желания особой изысканности, а просто от безвыходности: журнальный столик не позволял расставить все, что было куплено, поэтому кровать превратилась в стол.

На вопрос Лели, о том, чем она занималась все это время, она рассказала про свое знакомство с Александрой и свой сон с одной только целью – показать подруге, как сильно она погрузилась в тему «Парижская жизнь». Но реакция была неожиданной.

– Да ладно тебе, это не может быть правдой, – сказала Леля, имея в виду тему туалетов, париков, шляп, блох, духов, реверанса и широких юбок. Потом для подтверждения своего мнения и восстановления репутации Парижа она включила компьютер и исчезла в просторах Интернета.

Ну и ладно, каждый человек должен во всем убедиться сам. Она была бы тоже рада, если бы нашлась информация, опровергающая рассказ Александры. Пока Леля была занята, у нее появилось время найти какое-нибудь хорошее место для сегодняшнего девичника. Ей пришла в голову идея посетить один из ресторанов с мишленовскими звездами. Она уже давно слышала, что кухня в этих ресторанах потрясает изысканностью. Мнения, правда, были очень противоречивы. Кто-то считал, что это очень вкусно, другие были недовольны размерами порций, третьи сетовали на очень медленное обслуживание. В любом случае это будет для них чем-то новым, а это – самое главное.

Для нее слово «мишлен» всегда было связано с шинами и ассоциировалось с белым человечком из рекламы, похожим на мумию. Какое отношение шины имеют к ресторанам? Как она ни старалась, не смогла продолжить ассоциативный ряд, хотя всегда гордилась своим логическим мышлением. Она даже думала, что шины – просто случайное совпадение.

Но связь оказалась самая непосредственная. Компания «Мишлен» уже более ста лет делает автомобильную резину. Первый путеводитель по дорогам Франции был выпущен в 1900 году.

Основатели крупнейшего производителя шин «Мишлен» братья Андре и Эдуард Мишлен в помощь своим клиентам-автолюбителям решили посоветовать, где в дороге можно неплохо перекусить. Постепенно функция указателя-путеводителя с картой автодорог отошла на задний план, а сами рестораны и качество их кухни стали основным содержанием мишленовского гида.

Звезды Мишлен стали высочайшей наградой для европейского ресторатора. Справочник имеет трехзвездочную систему оценки ресторанов: одна звезда Мишлен – это очень серьезная награда; две звезды – блюда ресторана уже могут рассматриваться как произведения искусства; три звезды имеют рестораны с индивидуальной, авторской кухней величайших, зачастую потомственных, шеф-поваров.

Звезды присуждаются каждый год и легко снимаются, если ресторан перестает соответствовать высокой награде. В течение года гурманы-эксперты путешествуют инкогнито и оценивают рестораны. Эксперты приходят, естественно, без предупреждения, а сообщают о своем визите уже после его завершения. Возможны повторные посещения. Под наблюдением находятся не только претенденты на звезды, но и те, у кого звезды уже есть. Критерии присуждения наград в виде звезд являются коммерческой тайной компании «Мишлен», однако главный критерий – это кухня.

Атмосфера, обслуживание, интерьер и цена – все это не имеет особого веса. Интересно, что рестораны не имеют права указывать или даже упоминать о количестве присужденных им звезд Мишлен. Клиент может узнать о количестве звезд только от самого гида – такова политика компании; в противном случае компания может исключить ресторан из рейтинга.

В России нет ни одного ресторана, имеющего мишленовские звезды. Возможно, это из-за любви русских к красивым интерьерам. Нам же главное, чтобы было удобно и приятно «посидеть», а кухне мы уделяем гораздо меньше внимания. В Европе же кухня и вина – на первом месте. Во Франции и Италии даже очень дорогие рестораны могут оказаться тесными, с маленькими столиками из-за высокой плотности застройки и стоимости аренды. В России ценится размах, комфорт и интерес публики, но «Мишлен» ни интерьеры, ни моду, ни тусовку не поощряет.

Во Франции двадцать два ресторана имеют три мишленовские звезды. Ресторанов с одной или двумя звездами – значительно больше.

В конце главы про рестораны, отмеченные мишленовскими звездами, было сказано, что бронировать их нужно за два-три месяца до предполагаемого визита. Что?! А как же сегодняшний девичник? Нужно позвонить Александре, может быть у нее есть какие-нибудь знакомые.

Александра была очень рада звонку, но, услышав идею с трехзвездочным рестораном, только рассмеялась:

– Проблема даже не в том, что там мест нет. Средний счет в таком ресторане, даже без вина, составляет 200–250 евро с человека.

– Можно же заказать что-нибудь одно из меню, – возразила она, очень уж не хотелось отказываться от изысканной идеи.

– Далеко не всегда, – продолжала Александра. – Меню в ресторанах высокой кухни – практически самая бесполезная деталь. Нет, конечно, там перечислены некоторые предложения заведения, но обычно принято заказывать готовый сет. По-нашему – комплексный ужин. Как правило, весь выбор сводится лишь к количеству блюд. Шеф-повар ресторана лучше любого посетителя-гурмана знает, что подавать, в каком сочетании и в какой последовательности.

В подобных заведениях меню бывает, как правило, на языке страны. В этом тоже есть своеобразный шик. В рестораны с мишленовскими звездами ходят пробовать, а не есть. В этом и заключается главная идея высокой кухни. Это – не для «покушать». Это – как сходить в музей и поглазеть на шедевры великих мастеров. Правда, в таких ресторанах шедевры можно и отведать… Так что, – резюмировала она, – или идти правильно, чтобы удовольствие получить, или лучше вообще деньги не тратить. Или тебе нужно всем пыль в глаза пустить – хвастаться, что была в ресторане, и скрывать, что ты там ничего не ела? – спросила ее напоследок Александра.

Нет, это ей не подходило.

– Ну, может быть, можно что-то сделать? – с надеждой спросила она.

– Конечно, можно, – смеясь произнесла Саша. Давай будем выглядеть настолько хорошо, насколько можем себе позволить. Есть хороший ресторанчик, он тоже есть в справочнике «Мишлен», но у него только одна звезда. Средний счет за ужин из четырех блюд с бокалом вина и десертом составит 100–120 евро. Могу договориться.

– Отлично, заказывай столик на четверых! Со мной будут две мои подруги.– Договорились, – ответила Александра. – Увидимся вечером.

Практически в середине разговора с Александрой она заметила, что Леля, оторвавшись от компьютера и уставившись в стену, сидит неподвижно, словно пытаясь переварить найденную информацию. Едва дождавшись окончания разговора, она сразу же начала сбивчиво пересказывать прочитанное:

– Ты представляешь, это невозможно! Я думала, в Париже все так изысканно, да как же это? И они «запрещали нам ковырять пальцем в носу»!

В ее монологе было сложно что-либо понять, но общая картина была понятна: вся нелицеприятная историческая информация подтвердилась. У нее самой после всего этого были кошмарные сны, а Леля – та просто бредила наяву.

– Слушай, – сказала вдруг Леля четким голосом, – я помню, была я на концерте оперной певицы Казарновской, и она пела песню Мусоргского «Король и блоха» на стихи Гете из поэмы «Фауст».

Начиналась песня такими словами: «Жил-был король когда-то, при нем блоха жила, милей родного брата она ему была». Ну и дальше: «Блоха? Ха-ха-ха! Вот в золото и бархат блоха наряжена, и полная свобода ей при дворе дана. И самой королеве и фрейлинам ее от блох не стало мо-о-чи, не стало и житья». Ну и все остальное в том же духе.

Перед исполнением певица рассказала, что это была любимая песня Шаляпина. И, мол, однажды один богатый вельможа спросил его: «Что за чушь вы поете? Может быть, нужно петь: Жила была старушка, при ней блоха жила»? Но Шаляпин ответил: «Если Гете так сочинил, значит, он что-то определенное имел в виду, и я не буду переделывать первоисточник».

– Так вот, я тогда подумала, что это какая-то иносказательная мысль, – продолжала Леля, – а теперь понимаю, что Гете просто описывал ту жизнь. И нет тут никаких подводных течений. Ты представляешь? – закончила она.

– Да, русский человек всегда и во всем ищет подводные камни – то ли оттого, что мы жили в таком обществе, то ли потому, что мы такие умные. И мы не верим в простую блоху у короля, думая, что существует второй смысл.

– Ну, ты даешь, – восхитилась она мыслью подруги. – А давай проверим, что наши ученые думают по этому поводу! Наверняка сотни диссертаций защитили.

И они написали в поисковике запрос: «Что имел в виду Гете в песне о блохе?»

Они предполагали что-то подобное, но по большому счету результат их удивил. Они узнали, что «язык «Фауста» полисемантичен и что ни один персонаж трагедии не случаен». Им пришлось проштудировать множество сайтов философов и знатоков Гете, прежде чем они нашли исследование данного произведения. Они уже было подумали, что налицо лакуна в отечественном гетеведении, но обнаружили изложение многотомного исследования кандидата философский наук. Длинный ассоциативный ряд: «мефистофелевское презрение к человеку как к паразиту; сказочный зачин (неопределенное прошедшее время, а по смыслу – безвременье); король – это сам Господь Бог, блоха – это Адам, олицетворяющий собой весь род человеческий. Одежды блохи имеют коннотации в Ветхом Завете: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их». Звезда может служить символом Вифлеемской звезды, тайны Боговоплощения, а крест, как непременный атрибут христианской церкви…»Было видно, как ученый находит неопровержимые доказательства своим догадкам. Возникает вопрос: правомерны ли его догадки или просто мы в России привыкли жить в обществе двойной морали и, по привычке, проецируем свое видение мира на жизнь в других странах? А Гете просто описывал быт того времени, создавая, что называется, реалистический бэкграунд. Но теперь об этом можно только догадываться!

Наступил вечер. Втроем они встретились у станции метро «Крокодеро» и ждали Александру, которая должна была заехать за ними на машине. С этой площадки открывался великолепный вид на Эйфелеву башню и Марсово поле за ней.

Вблизи башня не очень впечатляла. Цвет у нее казался каким-то ржавым. Понятно, что это просто краска была такого цвета, но впечатление было, как от ржавого металла. Обыкновенная телевышка. А сейчас, издалека, башня выглядела такой стройной, ажурной, элегантной! На несколько минут они затихли, созерцая красоту творения рук человеческих. В такие минуты понимаешь, что абсолютно неважно, как это было придумано, кем построено, ошибкой это было или достижением, главное – башня простояла века и сейчас по праву является символом Парижа.

– «Подступай к глазам, разлуки жижа,

Сердце мне сентиментальностью расквась!

Я хотел бы жить и умереть в Париже…», – продекламировала Лариса стихи Маяковского, тоже, видимо, пораженная увиденным.

– Только дальше я забыла, – смутилась она.

– «…Если б не было такой земли – Москва», – вдруг раздался женский голос. Это была Александра.

– Здравствуйте девушки! Рада с Вами познакомиться. Ну, я смотрю, вы готовы ко всему.

Одежда была у всех подобрана, как говорится, на все случаи жизни – одновременно простая и удобная, но в то же время нарядная и изысканная. Умело подобранные аксессуары, ухоженность, макияж и хорошее настроение довершали образ типичных русских девушек на отдыхе. Они действительно были готовы ко всему, потому что накануне Александра на вопрос «Какие у нас будут планы на вечер?» сказала: «Секрет. Узнаете позже».

Сейчас, после того, как ей удалось забронировать ресторан (что в принципе было невозможно), она уже может все рассказать. Они поедут гулять в Булонский лес, посетят знаменитый розарий в парке Багатель, а потом их ждет столик в ресторане Le Grande Cascade. Это уникальный случай: ресторан очень красивый, в Булонском лесу, такой старинный парижский шик, достойное место, хорошее обслуживание. Но и ужин нас не разорит: меню «Дю марше» – 85 евро с вином, минералкой и кофе!!!

По ходу могут возникнуть всякие непредвиденные ситуации, но времени в запасе у них достаточно, даже с учетом ужина, который занимает приблизительно четыре часа.

– Сколько-сколько? – удивилась Светка.

– Le Grande Cascade, согласно справочнику, имеет одну звезду Мишлен. Но принцип здесь тот же, что и в других, более звездных ресторанах – комплексное меню из восьми смен блюд и трех десертов, – уточнила Александра. – Кстати, об обслуживании. В мишленовском ресторане все о-о-очень неспешно. Иногда между выносами очередной «концепции» проходит полчаса. Но мы же с вами идем, чтобы пообщаться, так что это нам как раз и нужно, – с улыбкой продолжала она. – Ну а если серьезно, медленное обслуживание – это главный козырь высокой кухни. Повар не должен спешить. Он должен готовить для каждого блюдо, которое состоит из свежих продуктов, авторских рецептов, профессионального исполнения и, самое главное, энергетики хорошего настроения повара-художника. Такое блюдо равноценно произведению искусства.

Они загрузились в новенький «Пежо» и отправились на прогулку в Булонский лес. Он располагался на западе шестнадцатого округа, так что ехать было недалеко.

– В двух словах расскажу вам историю Булонского леса. Как и многое другое в Париже, этот огромнейший парк основан бароном Османом. Парк отчасти напоминает Гайд-парк в Лондоне, но по площади в три раза больше, и, естественно, во французском исполнении. Другое его название – «легкие Парижа». Здесь очень любят отдыхать парижане, устраивая пикники прямо на траве, – привычно выкладывала исторические факты Александра.

Они зашли в парк – в ту его часть, где взоры услаждают искусственные водопадики, прошлись по краю прудов, в которых плавали утки. Все это было очень похоже на пейзажи Измайловского парка. На лавочках и на траве сидели семьи, выехавшие в Булонский лес «на природу». Бегали дети и спортсмены. Чинно прогуливались хозяева с собачками, иногда обсуждая между собой только им интересные «собачьи темы».

– А помните, – вдруг начала Леля, – в детстве мы фильм смотрели: «Блеск и нищета куртизанок»? Уже не помню, о чем там было, только один момент очень хорошо запомнился. Героиня в белом платье гуляла в Булонском лесу и встретила свою судьбу. Я как раз в белом. Может, это знак? Но здесь очень многолюдно, никакой таинственной романтики! Давайте свернем в чащу: может, там я встречу своего Француза. Я знаю, он ищет меня.

Она увидела, что Александра хотела ее поправить, но, очевидно, сочла историческую справедливость в данный момент несущественной. Когда человек решил встретить свою судьбу, конкретные факты значения не имеют.

Наличие эскорта Лелю не смущало, и они углубились в чащу. Через несколько минут шум и гам перестал быть слышен, и они оказались в настоящем лесу. Они шли по узкой дорожке, которая петляла между старыми дубами. Место было очень романтичным.

– Смотрите, смотрите, вон идет мужчина, – показывая вперед, сказала Лариска. – Да, такой красавчик, а одет как элегантно! Джемпер брендовый, шарф. Посмотрите, он улыбается, он рукой помахал. Интересно, кому?

– Как кому? – удивилась Леля, – мне, конечно, я же в белом платье.

В этот момент другой мужчина, который, оказывается шел за ними, обогнал их и ускорил шаг до очень быстрого. Он практически подбежал к своему партнеру, они обнялись и поцеловались. Потом свернули с дорожки, не обращая ни на кого внимания, нежно взялись за руки и исчезли в тени деревьев.

Александра рассмеялась:

– Что-то не по-бальзаковски вышло… А прямо «Ревизор», немая сцена!

Действительно, все замерли. Первой отошла от шока Леля:

– Да что же это такое творится! Такой ведь мужик красивый. А как улыбался и рукой махал… Так, пойдемте уже отсюда, а то мы еще продолжение увидим.

И они, ускорив шаг, пошли вперед, надеясь выйти к замку Багатель. Дорожка продолжала извиваться, открывая им все новые красивые местечки.

– Главное – дотемна отсюда выбраться, – сказала Александра, и, прочитав вопрос в глазах подруг, уточнила, что еще со времен правления Людовика XIV Булонский лес приобрел славу «квартала красных фонарей». Да и сейчас с наступлением темноты на аллеи парка выходят представительницы древнейшей профессии. Поэтому поздно вечером здесь не лучшее место для прогулок.

– А все из-за тебя, Леля, – Лариса была уже не рада прогулке. – Не сидится тебе со своим мужем. Он же у тебя святой человек со всеми удобствами, а ты тут французов собираешь по лесу.

– Бедных французов, – почему-то шепотом сказала Александра.

– В каком смысле? – удивилась Леля. – Без денег или в несчастных?

– И то и другое. Если вам будет интересно, я вам расскажу, что такое настоящий француз.

Конечно, им было интересно. Если сказать честно, это их интересовало даже больше, чем история Булонского леса и парка с розами, вместе взятые. Но самим спросить ее об этом казалось нетактичным, потому что, как они поняли, Александра развелась, а это означало, что ей не повезло.

Было как-то неудобно расспрашивать ее о неудавшейся семейной жизни, хотя она совершенно не выглядела расстроенной. Пожалуй, даже если бы нужно было найти эталон «Счастливая красивая самодостаточная молодая женщина», выбор бы пал на Александру.

– Ну, рассказывай, – нетерпеливо сказала Лариса.

– Девчонки, давайте я вам за ужином все подробно расскажу. Это будет французский ужин с рассказом на десерт о том, какой же он на самом деле – мечта всех женщин России, французский мужчина.«А я уже имела честь познакомиться с одним из них, – подумала она, имея ввиду Филиппе. – Но я уверена, что это не типичный француз. Он – один сплошной недостаток, ни одного достоинства».