В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»
Шрифт:
Она провалялась еще несколько часов в постели, не спеша позавтракала, потом прогулялась по набережной, зашла в супермаркет, накупила вкусных знакомых продуктов и уже решила съездить после обеда в Каруж, как вдруг получила SMS следующего содержания: «Жду вас в 13.15 в кафе Chocolatier du Rhone. Клаус». Ну вот! После этого она уже не могла не пойти – человек ждет. «Да ладно, – подумала она. – Что уж сложного. Схожу, кофе попью. Много времени это не займет».
Кафе оказалось кондитерской, в которой делали шоколад handmade. Это кафе для ценителей хорошего шоколада было открыто господином Пертуизе в 1875 году. Здесь покупали шоколад Шарль де Голль, Грейс Келли, Черчилль, Кеннеди и многие другие знаменитости.
Она решила пошутить. Прийти на десять минут раньше, чтобы ровно в четверть второго зайти в кафе. Быть, как говорится, in time. Вот он удивится, что я вовремя пришла! Она осуществила задуманное. Сделала она это первый раз в жизни. Для нашей девушки прийти на свидание вовремя – это моветон. Но Клаус, казалось, совершенно не заметил ее стараний, а может, просто виду не подал.
Он сдержанно улыбнулся и представился. Выглядел он даже лучше, чем на фотографии, хотя казался старше своих лет. Она никогда раньше не знакомилась по Интернету и не была на таких свиданиях. Наверное, он прав: что тут радоваться заранее – может, мы еще и не понравимся друг другу. Клаус уже пил кофе, она тоже заказала себе чай и ассорти вручную приготовленных конфет. За столом повисло неудобное молчание. Видимо, у Клауса тоже не было большого опыта таких встреч.
Ну что ж! Как обычно, в неудобных ситуациях она начинала первой. Сначала она рассказала, как ее друзья подарили ей подарок на день рождения, и поэтому она оказалась здесь, а еще она должна будет купить часы Rado,
– А какой институт вы заканчивали? – спросила она.
Впервые с начала разговора на его лице проявилась эмоция. Ее можно было истолковать как сильное удивление:
– Я электрик, у меня нет высшего образования. Я закончил колледж и работаю на гидроэлектростанции. Мне нравится моя работа.
Ответы были односложными. «Может, он не очень хорошо знает английский? – подумала она. – Что же еще спросить?»
– А какую женщину вы хотите найти? – придумала она еще один вопрос «в тему».
Клаус оживился и на очень хорошем английском быстро описал женщину своей мечты. Кандидатка должна быть не моложе тридцати пяти, не старше сорока, без детей, хорошо знать английский или немецкий язык. Еще она должна быть способна родить Клаусу ребенка. На минуту задумавшись, он добавил: «…и быть честной».
Она очень удивилась.
– Что вы имеете в виду под «быть честной»?
– Практически все русские женщины – лгуньи, – невозмутимо пояснил Клаус.
«Ничего себе заявление», – подумала она. А вслух сказала:
– Очень некрасиво делать такие заявления безосновательно.
– Почему же безосновательно, – возразил Клаус. – Я целый год переписывался по Интернету с русскими и украинскими женщинами. Практически все пишут, что у них высшее образование, а никто не знает ни английского, ни немецкого, ни французского языка. А я проверял: во всех вузах в обязательном порядке учат иностранному языку.
– И из этого вы сделали вывод, что русские лгуньи? – возмутилась она.
– А какой же я мог сделать вывод? Они обманывают, что у них высшее образование.
– Я вам открою секрет, – рассмеялась она. – В наших школах семь лет иностранному языку учат, значит, по-вашему, они и в школах не учились тоже?
Он задумался.
– Значит, не учились.
Так, эту тему надо закрывать. А поначалу он ей таким умным показался, пока молчал.
– Ну, я вам так скажу. Русские люди не знают иностранных языков потому, что в те годы, когда мы учились, в школах и университетах применения языку не было. Ну не было иностранцев в России! Иностранные языки на довольно приличном уровне знает только молодежь 20–25 лет. И еще переводчицы и учительницы иностранных языков разного возраста. А что касается вашего идеала, то его не существует в России. В России все девушки замуж выходят в двадцать лет и сразу ребенка рожают. Поэтому к сорока годам их ребенку уже лет восемнадцать-двадцать будет. А если у нее нет ребенка, то только потому, что она его рожать не хочет или не может.
– Ну а вы почему английский так хорошо знаете? – казалось, не веря ее словам, спросил он.
– В жизни всегда бывают исключения! Английский я знаю, а в остальном я типичная женщина. Вот, кстати, моя дочь, в этом году школу закнчила. Посмотрите, – и она показала фотографию своей дочери на экране сотового телефона.
Клаус очень удивился: посмотрел на нее, на фотографию, как будто сравнивая и ища сходства. Потом произнес:
– Это не может быть ваша дочь. Вы ее не могли родить в десятилетнем возрасте.
– Вот это комплимент! – рассмеялась она. – Спасибо.
Казалось, Клаус не понял, что она имела в виду.
– Может, вы еще хотите меня о чем-нибудь спросить?
– Да, конечно, у меня к вам есть несколько вопросов, – ответил Клаус и достал из портфеля файл с листами, исписанными мелким аккуратным подчерком.
Вопросы посыпались на нее, опережая скорость ее мыслей. Это была настоящая игра «Ответь на сто вопросов за одну минуту». И если сначала она отвечала более или менее уверенно, то потом вопросы удивляли ее своей необычностью и требовали размышлений.
Например, она не сразу смогла ответить на следующие вопросы: всегда ли она заворачивает крышку на тюбике с зубной пастой после использования? Куда она кладет ключ от входной двери, когда приходит домой? Использует ли она твердое мыло или жидкое? Принимает ли она ванну или душ?
Она старалась отвечать с юмором, потому что решила, что внешне спокойный Клаус на деле оказался не таким простым: все эти вопросы он задает, чтобы проверить ее интеллект. Чего-чего, а таких проверок она не боялась – ответы сыпались из нее один смешнее другого. Когда она задумывалась дольше обычного, Клаус что-то помечал в своих листках.
Так они добрались до конца списка. Клаус задал последний вопрос: не будет ли она против того, чтобы сдать на права вождения трактора? Здесь она уже в голос расхохоталась и ответила, что получить права на трактор – мечта всей ее жизни! Удовлетворенный Клаус поставил какой-то только ему понятный знак в конце и сообщил, что, несмотря на то, что в начале разговора она ему не показалась честной, потом он переменил свое мнение.
Она опять удивилась: «Что такого я сказала вначале?»
– Ну, когда вы хотели купить часы. Какой марки вы хотели их купить, Rado? А вы знаете, они ведь стоят полторы тысячи франков, – назидательно произнес он.
Она, конечно, знала, но собиралась купить часы даже дороже.
– А я читал, что средняя зарплата в России – триста долларов в месяц. Вы никогда не сможете купить себе эти часы. Зачем вы меня обманываете?
Пытаться объяснять ему принципы жизни в России было бессмысленно, и она, сделав круглые глаза, прошептала: «Как, так дорого! А у нас в Москве в переходе я видела швейцарские часы Радо за двадцать долларов…»
– Это не настоящие часы, – поучительно произнес Клаус. – Вы просто многого в жизни не знаете, потому что живете в отсталой стране. Но это не ваша вина. Я понял, что вы хороший человек.
Тут он посмотрел на часы и сказал, что он должен возвращаться на работу и что ему очень жаль, что он не знал меня раньше, а то бы он пригласил меня не пикник, который будет завтра у его брата в деревне.
– А почему вы меня не можете пригласить? – удивилась она.
– Приглашать на праздники нужно как минимум за три месяца, чтобы вы могли внести это приглашение в свой план.
«Да, тяжелый случай», – подумала она, а вслух сказала:
– Вы знаете, у меня в плане на завтра как раз записан поход в гости. Я заранее его запланировала. Так что я могу принять ваше предложение.
Ей очень хотелось посмотреть, как живут богатые швейцарские семьи и сравнить с французскими, опыт посещения которых у нее уже был.
– Это хорошо. Продиктуйте мне ваш адрес, завтра в двенадцать часов я заеду за вами.
Он записал адрес, подозвал официанта, заплатил за свой кофе, попрощался и ушел.
«Вот мне интересно, – усмехнулась она, – уже можно делать какие-то обобщающие выводы относительно иностранных женихов или еще какие-то скептики могут сказать: это просто отдельный человек такой попался?» Она заплатила восемь франков за кофе и за пирожное и никак не могла успокоиться, почему ему даже в голову не пришло заплатить эту ничтожную сумму за нее. «Это другой менталитет» – вспомнилась ей обычная отговорка. Этак можно завуалировать и жадность, и глупость, и невоспитанность. На все случаи жизни фраза хороша!На следующий день ровно в полдень они отъехали от ее дома. Клаус сказал, что они направляются в гости к его брату Давиду и его жене Элге, которые живут на своей ферме в пятидесяти километрах от Женевы. На пикник также должна приехать их младшая сестра Лорена и еще бухгалтер брата Лео с женой Маргарет. Видятся они редко, потому что очень много работы. Но сегодня брату исполняется сорок лет, и он пригласил их в гости.
Раньше бы она расстроилась, узнав, по какому поводу праздник, ведь у нее не было подарка, но теперь она была путешественником опытным и даже не стала задумываться по этому поводу. День рождения так день рождения. Вот еще событие! Клаус тоже не стал развивать эту тему. Как оказалось позже, она была права: подарков не было, гости принесли с собой лишь по бутылке вина.
Дорога вилась среди холмов ярко-зеленого цвета, на которых, как рассыпавшиеся бусины, виднелись маленькие аккуратненькие домики. Они были вольно расположены по всему ландшафту, не образуя деревень. К каждому вела вполне приличная дорога. Заборов не было, возле каждого шале обычно располагался еще один домик – поменьше, наверное, сарай для техники.
Дом Давида оказался именно таким. Когда они подъехали, все гости были уже в
сборе. Давид выглядел именно так, как выглядели «претенденты» с сайта знакомств, удаленные по причине внешности, как бы помягче сказать, не обремененной интеллектом. Его голова была сильно вытянута. Высокий лоб переходил в лысый затылок, глаза были косыми, уши были разного размера. «Но может быть, он человек хороший! Внешность не главное в человеке, – говорила ей одна половина мозга, отвечающая за точный анализ. «Да, абсолютно неважная, если только это не твой муж», – саркастически возражала другая часть мозга, отвечающая за эстетику.Клаус представил ее как свою подругу, и она заметила не очень одобрительные взгляды гостей. Только жена Давида, фрау Элга, очень обрадовалась ее приходу: подбежала к ней, обняла и представилась по-русски:
– Меня Олька зовут. Это я по-ихнему Элга. Долго не могла привыкнуть, а теперь уже все равно. Не обращай внимания, это они с виду такие серьезные и неприступные, у них менталитет такой.
Олька оказалась молодой и резвой хохлушкой. Про таких говорят: кровь с молоком. В свои двадцать пять она выглядела на десять лет старше и была далеко не красавицей, но приятная улыбка и веселые глаза очаровывали с первых минут общения.
Гости прошли в дом. Дом был не маленький, но учитывая, что он принадлежал семье, которая владела фермой, внутри он был очень спартанским. В нем было все необходимое – столы, стулья, диваны, кровати, кухня, но все эти предметы мебели предназначались только для прямых функций: сидеть, лежать, спать, есть. Светленькие стены, отсутствие штор, деревянный пол без единого коврика делали это жилище похожим на дешевый отель. Пока Олька показывала ей дом с непонятным чувством гордости за это унылое жилище, мужчины разговаривали на террасе. Потом Клаус и Лео сели в машину и уехали.
– Это Лео повез Клауса к себе домой, ему лампочку нужно заменить, – пояснила Олька. – Клаус же электрик. Да они тут рядом живут, не беспокойся, быстро вернутся.
– А что, Лео сам лампочку не смог вкрутить? – удивилась она.
– Ой, знаешь, я тоже сначала удивлялась, но сейчас уже привыкла. У нас, когда кран стал подкапывать, я своему сказала, что нужно бы починить, а он мне объяснил: техническая самодеятельность под девизом «Сделай сам» не в почете. Они все глубоко убеждены, что любая подобная работа должна быть сделана профессионально и профессионалом, имеющим за плечами, по крайней мере, четыре года практического обучения. Даже к замене перегоревшей лампочки швейцарцы подходят с трепетом, тщательно взвешивая свои шансы успешно решить эту сложную техническую задачу. А еще интереснее будет, что Клаус ему счет потом выставит на замену лампочки. Тут неважно, брат ты или сват, менталитет другой, – повторила Оля.
– Ну, а как ты тут живешь? – спросила она Ольгу, – довольна?
– Еще бы! Мне все так нравится. Я же из маленького села под Донецком, все подружки умирают от зависти. Со всего села я единственная выбилась в люди. Давид у меня, конечно, не подарок. Он суперэкономный. Постоянно следит за тем, чтобы использовать минимум воды, минимум электроэнергии, минимум отопительных приборов. У нас поначалу такая война была из-за того, что я хотела принимать душ два раза в день. А когда он однажды увидел, что я ванну себе наливаю, у него прямо припадок случился! А в остальном все хорошо, он меня любит.
– А ты его?
Зачем она это спрашивает, какое ей в сущности дело до их отношений?..
– А что мне? Три года я уже протерпела, еще два осталось, а там… – зажмурилась от предвкушения будущего счастья Олька.
– И что? – не поняла она. «Вот получу паспорт и потом…» И что? Что в твоей жизни изменится, кроме возможности голосовать или ездить без виз по Европе? Ты что, вдруг станешь счастливей, успешней или моложе на пять лет?
– Ну и получу гражданство, – начала она и вдруг остановилась. – Да не знаю я, еще не думала. Ну, пошлю всех, начну жизнь нуля, и наступит светлое будущее! Ты что, думаешь, я всю жизнь буду свинаркой работать?
– Кем работать? – она даже присела на табуретку от неожиданности. – Ты работаешь на ферме?
– А здесь все работают, и неважно, хозяин ты или наемный, женщина или мужчина. Никаких различий.
Небольшая ферма перешла Давиду от отца. Поначалу он обслуживал все один. Шестнадцать гектаров земли, пятнадцать коров. Только иногда, если уж было действительно необходимо, помогали родственники. Из всей большой семьи, а у Давида сестра и два брата, семейное дело взялся продолжать он один, остальные уехали в город.
Традиционно Швейцария считается страной коров, но на самом деле поголовье свиней больше, только это не так афишируют. Вот Давид и открыл свиноферму.
– А как ты тут оказалась, по Интернету с Давидом познакомилась? – поинтересовалась она.
– Да нет, я же тебе уже говорила, что родилась в деревне под Донецком. Сколько себя помню, мама всегда говорила: «Костьми лягу, но Ольку свою отсюда отправлю – пусть хоть ей счастье будет». Отец всегда пьяный, познакомиться не с кем – одни алкоголики вокруг. Мама была учительницей немецкого в школе и заставляла меня немецкий учить. Как я его ненавидела, даже их дома убегала! Но вот видишь, пригодился. После школы я в ветеринарный институт поступила и еще студенткой поехала сначала на три месяца в Данию – на ферму работать, а уж потом вот сюда попала. И как Давид с гордостью всем объясняет, он на мне женился, чтобы не платить мне зарплату.
– Ну и как работа на ферме? Поди, чистота и музыка классическая играет, – скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила она.
– Приблизительно, – засмеялась Олька. – Слушай: работаю я с семи утра до вечера. Выматываюсь по полной и морально, и физически. Помню свои первые месяцы работы – это было слишком сложно для меня. Сейчас организм и мышцы уже адаптировались к сложной физической работе. Работа на ферме не делится на мужскую и женскую, все работают наравне. То есть женщины перегоняют свиноматок весом в 250 кг; моют станки из брандспойта, а струя такой силы, что еле пистолет удерживаешь в руках; тягают поросят весом по десять кило на продажу, и все в таком духе.
Самое сложное для меня – невыносимая вонь на ферме, потому как все свинофермы закрытого типа. За восемь часов провоняешь так, что несет от тебя в радиусе двух метров. На ферме очень высокий уровень аммиака и сероводорода, хотя все вроде бы соответствует нормам и стандартам и работает вентиляция, но все равно – этим дышишь целый день. С чувством брезгливости можно расстаться навсегда, потому что приходится и дерьмо подчищать, и проводить внутривагинальное родовспоможение свиноматкам. Плюс ко всему еще нужно всех «мальчиков» прокастрировать на живую. И убить нежизнеспособный молодняк. Ну и там татуировки сделать поросятам и прицепить номерки на ушки, но это уже мелочи. Вот такая у меня работа. Но я уже привыкла к ней и понимаю, что она временная и что всю жизнь я не буду здесь работать.
Такого услышать она точно не ожидала. Как сказал бы Владимир Ильич, если бы услышал ее мысли: «Опять вы, голубушка, банальщину думаете».
В ее представлении, в жизни молодой женщины, имеющей мужа-швейцарца, может быть только одна проблема: в какой магазин пойти за шарфиком Hermes новой коллекции или за кольцом Cartier. Опять она не угадала. Мысли проносились в ее голове, и она, видимо, пропустила часть рассказа Ольги.
– Ну вот, и я сдала на права, чтобы водить трактор, и теперь мне полегче стало, – закончила она.
«Вот почему Клаус меня спрашивал про трактор», – вдруг поняла она, а вслух спросила:
– А ты не пробовала вернуться домой?
– А ты где живешь? – вопросом на вопрос ответила Олька.
– В Тарасове. Там у меня туристическое агентство уже десять лет. Вот, езжу по разным странам. Приходится отели смотреть и в жару, и в холод по двадцать штук в день, – начала она свой обычный рассказ, который заканчивался фразой о том, как ей тяжело. Но после Олькиного «триллера» она понимала, что сочувствия ее рассказ не вызывает.
– Ну, так вот, если бы я жила в Тарасове и у меня было свое туристическое агентство, я бы отсюда на второй день сбежала! Но мне возвращаться некуда. Я родителям помогаю. Все, что удается сэкономить, им посылаю. У меня еще сестра и брат младшие. А моя жизнь здесь, может, в сто раз лучше, чем побои пьяного мужа или десятка на еду взаймы до зарплаты. Какое-никакое, а светлое будущее ждет.
– А они к тебе приезжали? – поинтересовалась она.
– Нет, что ты! Давид это не приветствует. Мама только раз приезжала, после свадьбы. Ой, вот умора была. Пойдем с мамкой в магазин, ну я накуплю там всякого для нее и для брата с сестрой. Одежды, ну и всякой ерунды. А возвращаться домой с покупками-то нельзя! Мы их вон там в леске в траву спрячем и приходим с пустыми руками. Он спрашивает: «Купили что?», а мы отвечаем: – «Нет, мол, прогулялись просто, а сами со смеху чуть не падаем. А как он уйдет, я сбегаю, и все покупки мамке в чемодан сразу и уложу».
Как это было удивительно: Ольга до приезда в Швейцарию очень трудно жила, а попала сюда – стала жить еще хуже, но она такая жизнерадостная, позавидовать можно! Ей стало стыдно за свое уныние в «раю сурков». По сравнению с жизнью Ольки в Швейцарии, ее жизнь в Тарасове была жизнью английской королевы. А может, не нужно так опрометчиво высказываться: кто знает, как живет английская королева на самом деле? Это еще предстояло проверить.