В капкане совершенства
Шрифт:
— А как же камеры?.. — поднял глаза Александр. Их записывали круглые сутки. Благо наблюдать за исследованиями в режиме реального времени считалось неэтичным.
— Они плохо разбирают шепот, думаешь, почему я так говорить стал?.. Авось, картинка сойдется с нашими объяснениями.
Тёма смутно припоминал, что весело болтала Лялька об особенностях видеонаблюдения, советуя со смехом, как лучше скрывать свои секреты на работе. Ее муж, специалист по умным технологиям, знал об этом неприлично много.
Ханна пришла в полное сознание через три часа, когда на улице светили фонари, а в индивидуальной
Свет снова на мгновение мигнул. Или это было в ее глазах?..
— Артём, это Вы? — позвала она.
— Я здесь, — он повернулся от окна.
Он успел надеть чистый халат, прикрывший следы крови, впитавшейся в его одежду.
Щеки Артёма были бледны. Много времени он, никогда ранее такого не делавший, потратил на то, чтобы водрузить Ханну на каталку, а затем — на кровать. Потом взялся за уборку помещения, вытирая красную лужу шваброй, видавшей до этого лишь кофейные разводы на полу. Его едва не выворачивало наизнанку, и врач сделал ему второй укол транквилизатора. Артём боялся, что его начнет клонить в сон, но Александр заверил, что этого не произойдет.
— Хорошо, что Вы проснулись, — вымолвил Артём. — Вам нужно вколоть немножко глюкозы или съесть пирожное. Что выбираете?
— Меня так тошнит…
— Укол?..
— Хорошо… Артём, что со мной?..
Он молча ввел заранее подготовленную глюкозу ей в вену. Ханна потрогала бинт, скрытый под рукавом ее одежды, затем коснулась пульсометра на пальце. Рядом работал монитор с ее жизненными показателями.
— Это от процедуры, — пояснил Артём. — Есть еще дыра в брюках: в бедро пришлось ставить капельницу.
— Ясно…
— Ханся, мы ошиблись, но теперь Вы в безопасности. Просто… верьте мне: все с Вами будет хорошо. Вам нужно еще полежать тут. Через час я Вам дам еще одно лекарство. Хорошо?
— Ладно… А Вы будете здесь?
— Конечно. Я отлучусь всего на минуту и тут же приду.
Артём вышел из палаты, на нем не было лица. Александр бесцельно крутил в руках пробирки.
— Ты еще здесь?..
— Я побуду с тобой, врач не лишним будет.
— Лишним будет, если тебя признают моим соучастником в незаконном лечении, — Артём сказал это ему на ухо. — Иди домой.
— Жена сразу все поймет… Я не знаю, как она отреагирует. Запаникует, наверняка.
— Тогда иди и сиди в баре: все лучше, чем тебе предъявят к врачебной ошибке еще и то, чем занимаюсь я. У тебя трое детей. Завтра доложишь про меня. У тебя будет сделка со следствием, и грозить тебе будет всего пара лет… Может домашним арестом обойдешься.
— Обширные познания…
— Я сам себе прокурор, я же говорил.
— Тёма, если ты явишься сейчас…
— Ханне будет совсем плохо без наших препаратов. Помогу ей, потом явлюсь. Не сбегу же я… У нас есть еще глюкоза? Вытащишь мне?
— У меня ее, как конфет…
— Что скажешь? Не заявишь до завтра?..
— Ради тебя, хоть тебе это и повредит…
— Ради Ханны.
— Сколько тебе-то грозит?.. Чай, не два и не три годика?..
— Иди, Саня, иди в бар… Спасибо тебе.
— Сделать тебе
кофе не сойдет за соучастие?..— Нет, это нет. Спасибо.
В опустевшей лаборатории, среди пустых палат для испытуемых, Ханна проснулась в четыре утра и чувствовала себя немного лучше. Весь серый, Артём сделал ей еще один укол антидота и отпросился на двадцать минут, велев отдыхать.
Пришел он через пятьдесят. Свежий воздух ему не помог. Он строчил на газоне бумагу о произошедшем, и время пролетело незаметно. Вся жизнь его перевернулась за одну ночь. А Ханна встретила его стоя, опираясь на изголовье кровати, не менее изменившаяся.
— Как дела? — спросил Артём измотанно и в который раз.
— Я скажу тебе как, — ее лицо исказилось гневом. — Вы искалечили меня! Грязные шарлатаны!.. Ты думаешь, мне дали две научные степени за то, что я идиотка?! Я хотела почитать что-то и не могу понять ни строчки! Я хотела пройтись по палате, но с трудом даже стою!.. Меня тошнит каждую минуту!.. Что, скажешь, в памятке такое было?!.. — ее рука хватала с тумбочки все подряд и с грохотом бросала обратно.
— Ханна, мне очень жаль. Мы ошиблись. Я сказал тебе честно еще вчера. Мы тебя отравили… Ты, наверное, не до конца смогла понять это сразу. Тебе станет лучше, но понадобится время. Я продолжал колоть тебе экспериментальное лекарство, поэтому ты уже на ногах. Прости, что оставил тебя надолго… Это очень быстрый результат, просто поразительный. Все неофициально, но, если ты согласишься, я помогу тебе и в дальнейшем лечении. У меня есть подруга, она с такой же проблемой была. Теперь работает, замужем и даже беременна, все без патологий…
— Беременна?!! — небожительница превратилась в фурию. — Проклятье ты… человеческое! Я что тебе, селекционная корова?! Верните мой мозг и мою физическую форму!..
— Я тебе предлагаю…
— Предлагаешь?! Я тебе полицию сейчас предложу!.. Я…
Ханну поддерживала в вертикальном положении ярость, но силы иссякли, и она рухнула обратно на кровать. Ее корежило рвотными позывами, и она давилась слезами. Артём повернул девушку на бок, дал контейнер и прикрыл одеялом.
— Я сам туда пойду. Через пару часов. Я принесу тебе снотворное, хорошо?..
Из-за чудовищного упадка сил Ханна вновь сделалась послушной. Снотворное должно было пойти ей на пользу, но проснулась она только в семь вечера, а не через два часа, как рассчитывал Артём. К тому времени он держался лишь на силе воле, глюкозе и еще двух уколах транквилизатора. Вот-вот к ним в гости могли нагрянуть следователи, если Александр успел все сообщить.
— Артём… — ее голос вывел его из медитативного отупения.
— Да, Ханся, я здесь… Как ты? — он подошел к кушетке. — Тошнит?..
— Нет… Голова болит… Во рту пересохло… Я никогда не болею… Просто надо встать…
— С этим придется подождать.
— Фрустрация, так все ломит… Меня отравили, да? Теперь я как те жертвы криминальных отравлений из журнала, которых всю жизнь рвет и никто не хочет их видеть?.. Поганый мир…
— Ну, не совсем… У тебя все наладится.
— Чем я занималась… Две степени… Доброволец… Это врач меня отравил, да?.. А ты меня спас?..
— Александр ошибся. Он не учел твою гиперчувствительность и не рассчитал дозу.