В капкане совершенства

— Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, — закончил адвокат.

— У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?

— Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? — вопросил адвокат.

— Возражаю, наводящий… — прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.

— Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.

Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.

— Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, — сказал судья.

Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.

— Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, — выступил Алекс.

— Основание?.. — спросил судья.

— Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.

— Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.

После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.

Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.

Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?

— Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, — Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.

— Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.

— Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… — Ляля переждала секунды страданий. — Ради нашей дочери.

Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.

— Лейла, что?! — перепугался он.

— Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.

Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.

— Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.

— Таким образом, мы видим, что подсудимый, исследователь-химик, лишь использовал свои знания. Не для того, чтобы попрать социальные устои, как это тщетно пыталось показать обвинение, а чтобы спасти того, кто является оплотом этих устоев. Молодую сильную девушку, чувства и переживания которой настолько тронули его, что он готов был остаться рядом, рискуя, что его обвинят еще и в том, чего он никогда и не думал совершать…

— Циничная составляющая налицо! Человек, называющий себя ученым, находился во власти фантастических домыслов, полагая, что врач рядом не способен помочь потерпевшей. И это при современном уровне медицины!.. Пещерные методы введут наше общество обратно в состояние хаоса, когда каждый решает, что, по его мнению, лучше…

Все затихло внутри и снаружи Артёма, когда он встал для произнесения последнего слова.

— Ваша честь, уважаемые присяжные… Ханна.

— Бьорн, я сейчас умру!..

— Не смей!.. Ты не оставишь меня одного! Ей нельзя обезболивающее: у нее было криминальное отравление! — в сотый раз предупредил он врачей.

— Боже, первый раз слышу, чтобы с таким рожали, — удивилась немолодая акушерка.

— Ставьте капельницу со спазмолитиками. Муж, выйдите из палаты, — велел врач.

Ляля вцепилась в руку супруга, готовая похоже оторвать ее, лишь бы оставить у себя.

— Лейла, я буду в коридоре!

— Если ты уйдешь, я с тобой разведусь! — визжала Лялька. — Я убью тебя!.. Боже, прости мне все мои грехи…

Медицинская бригада, похоже, ошалела от вида столь диких мук, испытывая которые, раньше рожали все женщины, а теперь же — никто.

— Господи, помилуй меня, дуру… и прости за все… За всю мою критику… Ай… Господи, Господи-и-и… — она брала паузу на время очередной схватки, а потом начинала снова молиться в голос. В эти мгновения она успела простить всех, кто ей чем-то насолил. — Я больше никогда… Обещаю…

— Я не оставлю ее! — воскликнул Бьорн.

— Это неэтично! Выйдите немедленно!.. — накричала акушерка.

— Я уже видел всю эту неэтичность, я — отец ее ребенка!.. Будете спорить со мной или уже начнете оказывать помощь?..

— Встаньте у стены сзади. И наденьте халат, — врач не понял, угрожают ему или нет, да и времени не было. Роды оказались стремительными.

— Я не подозревал, что попаду в такую ситуацию. И я прошу прощения, но только за то, что не мог спасти Ханну не шокирующими всех путями. Был ли я впечатлен ее работой?.. Да, я увидел перед собой в первый же раз лучшее, что могло породить наше общество. «Небожительница», — так подумал я и сказал об этом своему коллеге Александру. Но она на самом деле человек из плоти и крови, как все мы. Стал бы я спасать так отчаянно кого-то, кто не впечатлил бы меня так, как Ханна? Я об этом думал и не смог найти ответ. Я спасал человека. Состоим ли мы из заслуг, красоты, молодости, интеллекта, пользы для общества? Ведь это не совсем так. Передо мной была женщина. И спасти по-другому я ее не мог. Я знал это. Знал, что реанимационные препараты ее убьют. Если не сразу, то через короткое время. Мне было мало этого времени для нее. Надо было быстро выпустить кровь, в которую проникла отрава, а сделать это мог только нож. Под рукой даже не было скальпеля, только лезвие для поделок. Разлагает ли это наше общество? Это вам решать, уважаемые присяжные. У меня все.

— Лейла родила час назад, — сообщил адвокат Артёму, заходя в комнату, где тот ожидал вердикта присяжных. — Девочку Ольгу.

— Здорова?..

— Полностью.

— А Ляля?

— Пришла в себя. То клянется Бьорну в любви, то ругается на него за то, что он с ней все это сделал. Но он пишет с кучей интерактивных смайликов, так что… — адвокат улыбнулся, доказывая, что юристы тоже люди. — Артём, нам нужно в зал суда. Вынесли вердикт.

— Старшина присяжных, огласите, пожалуйста, ваше решение. Напоминаю, что присяжные могут его не мотивировать. Оправдательный вердикт отменен быть не может.

— Да, Ваша честь, но мы бы хотели озвучить свои мотивы, — старшина больше всех смахивал на Бьорна, и Артём испытывал от этого смешанные чувства. Сейчас же сердце и вовсе провалилось в пятки. — Признать подсудимого невиновным по всем предъявленным обвинениям. Признать право на реабилитацию 2 со стороны государства. Мы, присяжные, считаем, что это дело вообще не должно было доходить до суда. Как ни пыталась потерпевшая показать, что она исключительная и вернется к своей важнейшей работе, мы полагаем, что цивилизованного общества не будет там, где называют циничным спасение человеческой жизни, независимо от заслуг и социального положения. А также заставляют спасшего такую жизнь пережить унижение допросами и следственным изолятором. При этом изобличающие, так сказать, показания дает тот, кто стал причиной подобных экстраординарных действий. Общество, которое так поступает, превратится в стадо баранов, бредущих за первым попавшимся аферистом. Спасибо.