В краю молчаливого эха

— А вы на них знаетесь? — спрашивал Прутик.

— Не очень… в общих чертах, так сказать.

Речь Велеслава была чистой, что выдавало в нём человека образованного. Семён сразу это подметил.

— И всё же? — настаивал паренёк.

— Тут уж лучше пообщаться с тем же Лучезаром, — отвечал друид, кидая косой взгляд на идущего позади Бора.

Северянин, казалось, был углублён в свои мысли и не слушал разговор своих товарищей.

— То что известно мне, — продолжал Велеслав, — некроманты умеют манипулировать энергией других существ.

— Манипулировать? — переспросил паренёк. Не смотря на уже сложившееся о друиде мнение, Прутик не ожидал услышать подобных слов от того.

— Да, — кивнул головой Велеслав, начиная «уходить» в рассуждения. — В среде эльфов некромантия считается уделом не всех, а лишь… избранных… Слышал ли ты о Красоте? В том понимании, которое придают ему именно эльфы?

— Конечно, — Прутик сделал умное лицо, подспудно вспоминая всё, что действительно слышал про этот постулат.

— Существует несколько направлений понятия о Красоте… Это чтобы ты понял…

— Да, я знаю, — закивал головой Семён.

— Одно из направлений — Красота Смерти. Семья ди Дазирэ… большинство её членов… приняли этот постулат, и теперь практикуют магию смерти. Причём, как я понял, они даже продвинулись гораздо глубже, нежели Дом ди Дусеров. Хотя… хотя не мне о том судить…

— А в чём вообще сила некромантии?

— В чём её сила? — переспросил друид, снова кидая косой взгляд на Бора, лицо которого по-прежнему носила печать размышлений. — Они могут каким-то образом отбирать и передавать жизненную энергию различным существам.

— Лечить?

— Возможно… Понимаешь, долгое время магия смерти была запрещённым умением. И лучше всех в Сарнауте, пожалуй, им владели, да и сейчас владеют, люди племени Зэм. Для них она стала своего рода наукой, смыслом существования. Ведь согласись, сотни лет поиска бессмертия не прошли просто так… не могли пройти… Ладно, когда вернёшься в Старую слободку, сходи к Лучезару и поговори с ним более предметней. Что я знаю? Да, в общем-то, ничего…

— А, правда, что у некромантов тоже есть помощники? Как у вас, у друидов? — Семён кивнул на медведя.

— Да, в некотором роде… Только это нежить, контролируемая своим хозяином.

Прутик обернулся и вдруг понял, что не заметил, когда от них с Велеславом отстал Бор. Но удивляться он не стал. Северянин не маленький ребёнок.

— А не считаете ли вы, — продолжил разговор Семён, — что «зараза», о которой мы говорили вечером, тоже своего рода некромантия?

— Возможно, — уклонился от прямого ответа Велеслав.

Дорога пошла над обрывом. Если хорошо присмотреться, то шагах в трёхстах книзу можно было увидеть Малиновку. Яркие сполохи водной глади пробивались сквозь хмурые деревья.

Прутик залюбовался открывшимся видом и не заметил, как обо что-то споткнулся. Зарывшись носом в гнилую листву, он сердито выругался, пытаясь встать. Но правая стопа вовсе не хотела слушаться.

— Замри! — раздался резкий окрик Велеслава.

Тут же взревел медведь.

Прутик испуганно поднял голову и почти интуитивно успел оттолкнуть себя руками. В ту же секунду, почти что перед самым носом, промчалась чёрная тень.

Чья-то рука схватила Семёна за шиворот и потянула к себе. Потом послышались непонятные слова, глаза резанула тонкая белая вспышка.

Прутик сел на колени, поглядел на правую стопу, застрявшую в… в серых неясных лохмотьях…. паутины…

— О, Сарн! — парня тут же прошиб пот.

Он поднял голову и увидел справа перед собой напряжённую фигуру друида, сжимавшую в руках посох. Напротив него стоял подняв передние лапы громадный паучище.

Ещё одна вспышка и друид опустил посох.

— Всё! — довольно проговори он.

Черный паук не двигался. Он по-прежнему стоял в атакующей позе.

Прутик тоже позволил себе выдохнуть и чуть расслабиться.

Надо же — быть на грани своей погибели и… и… Нет, это просто везение какое-то! — Семён поглядел на дрожащие пальцы и судорожно сглотнул. — Везение…

Парень огляделся и ему тут же в глаза бросилась фигура Бора. Северянин стоял в сторонке, прислонившись плечом к стволу дерева и внимательно глядел на друида. Глядел так, словно это он послал паука, как своего рода испытание. И теперь оценивал действия «своего ученика»…

Бор явно не торопился. Прутика он словно и не замечал. А Велеслав же копошился у замершего тела паука, и живо распарывал твердоватый панцирь. Бурча какие-то непонятные слова себе под нос, друид вытянул из нутра чудища что-то мерзкое, склизкое и несуразное. Лапы паука вдруг мелко-мелко задрожали.

— Он живой? — испугано спросил Прутик, яростно сдирая с обуви толстую лохматую «верёвку» паутины, протянувшейся попрёк дороги.

Она была умело замаскирована, так что невнимательный путник легко мог перецепиться и свалиться наземь. Вот тут из засады и нападал спрятавшийся паук.

— Подыхает… Я его парализовал, а теперь… Да, не бойся, он уже тебя не тронет.

И только теперь друид заметил фигуру безразлично стоявшего в сторонке Бора. Тот странно усмехнулся и неторопливо подошёл к своим товарищам.

— Неплохо, — кивнул головой северянин. — Вы прямо-таки поднаторели в этом деле. Зачем нужны железы?

— Противоядие, — спокойно отвечал друид.

Бор улыбнулся, но как-то косо, а потом похлопал Прутика по плечу:

— Молодец! И кольчужка не сгодилась, — северянин рассмеялся. — А вот наш с тобой общий товарищ — Первосвет — сейчас бы разблевался…

6

…Избитая фраза, избитая мысль: «Я чувствую, что создан для чего-то большего». Пожалуй, каждое разумное существо — человек, эльф, гибберлинг — полагает, что появился на этот свет не просто так. Не ради забавы богов, а для каких-то великих дел. Но вот подкрадывается конец твоей жизни, и ты с ужасом понимаешь, что, собственно, многое упустил, многое не сделал. А то что сотворил — порой больше ужасает, чем восхищает.

Первосвет поднял голову, сощурился. В набрякшем тучами небе промчались какие-то птицы.

Какие же порой глупости могут лезть в голову, — подумалось ему. — Для чего создан человек? А для чего созданы птицы? Небо? Весь мир, наконец?

Парень вздохнул и бросил очередной камешек на памятную пирамидку — могилку убитых жены и детей Гаврилы Кривича. Если верить его словам, то семья погибла из-за нападения стаи волков, в то самое время, когда он проходил службу где-то… где-то на далёком аллоде… вместе с Окатием Веригиным.