В лабиринтах памяти. Часть 2

— Я… — хрипло выговаривает девушка, — почему Вы меня так называете?

Незнакомец отвечает не сразу, мучительно подбирая слова.

— Я — твой жених, Ева, — наконец произносит он, и темные глаза впиваются в бледное девичье лицо, пытаясь найти хоть малейший намек на узнавание.

Безрезультатно.

— Я Вас не помню, — шепчет Ева, — совсем… А где Себастьян?

— Он вместе с гостями, — глухо отвечает мужчина.

— Гостями? — непонимающего сводит брови девушка.

— Сегодня наша свадьба.

Еве кажется, что она задыхается. Каждое слово незнакомца переворачивает весь ее мир, но она еще не знает, что ждет ее впереди.

— Все хорошо, птичка, — пытается успокоить ее мужчина, касаясь дрожащей ладони, отчего девушка неожиданно чувствует приятное тепло, расходящееся по руке, — тебе нельзя волноваться…

Незнакомец замолкает, щуря глаза.

— Об этом ты тоже, видимо не помнишь…

— О чем? — застывает Ева.

— Ты… — прочищает горло ее жених, — мы… мы ждем ребенка.

Черные глаза расширяются так сильно, что занимают, кажется, пол-лица.

— Но я… но я ведь никогда…

— Прошу, успокойся, моя птичка, — ласково шепчет мужчина, — мы со всем этим разберемся. Память вернется. Взгляни на меня.

Почти помимо воли Ева поднимает на него глаза, и их взгляды встречаются. Незнакомец смотрит на нее с нежностью, любовью, и девушке становиться его почти жаль, потому что она не ощущает даже намека на ответные чувства.

— Меня зовут Элайджа Майклсон. Я — твой жених. Мы любим друг друга. Просто поверь мне. Клянусь, я все исправлю, птичка. Прошу, вспомни меня.

Его последние слова звучат как-то особенно, многогранным эхом отдаваясь в ее голове, и на миг Еве кажется, что сидящий с ней рядом мужчина заключает в себе весь смысл ее жизни. Но это чувство проходит также быстро, как и появляется, и девушка напряженно сводит брови. Элайджа повторяет ее жест, и в темных глазах отражается досада, смешанная с отчаяньем.

— Тебе кто-то внушил забыть меня, — говорит он совершенно непонятную ей фразу, обреченно прикрывая глаза.

— Я не понимаю, что… что это значит? — выдавливает из себя Ева, кусая губы.

— Я тебе все объясню, только не волнуйся, — мгновенно приходит в себя Майклсон, его ладони стискивают тонкие пальцы, и девушку знакомо обдает теплом, — мне нужно позвонить. Мы должны… отменить свадьбу.

— Простите, — бездонные глаза блестят от слез, потому что Ева помимо воли, непонятно как, чувствует терзающую мужчину боль.

— Ты ни в чем не виновата, птичка, — не сразу отзывается Элайджа, — и прошу, не говори мне «Вы».

— Мне жаль, — кусает губы она, — но как… как мы будем жить?

Мужчина щурит глаза, не сводя с Евы тяжелого взгляда. Некоторое время они молчат, и прежде чем девушка набирается сил для того, чтобы что-то сказать, в гостиной появляется блондинка, на лице которой отражается полное неверие.

— Это правда, Элайджа? — едва слышно выговаривает она, переводя взгляд на замершую Еву, — ты ничего не помнишь?

— Мы справимся с этим, — холодно отзывается мужчина, — прошу, разберись с… Сейчас не время для свадьбы.

Блондинка только кивает, прикусывая губу, и прежде чем уйти, слышит хриплый голос Элайджи.

— И, Ребекка… Позови Давину. Возможно, нам понадобится ее помощь.

Ева непонимающе смотрит на своего жениха, сводя брови, и как только за блондинкой закрывается дверь, она тянет края его расстегнутого смокинга, привлекая внимания мужчины.

— Кто такая Давина?

Элайджа переводит взгляд на взволнованную девушку, и тут же садится с ней рядом, очень осторожно касаясь тонких плеч. Ева замирает, чувствуя его нежные пальцы на коже, но это невесомое прикосновение, отчего-то не вызывает желания оттолкнуть незнакомца. Напротив, девушка чувствует теплую, успокаивающую волну, когда мужчина придвигается ближе.

— Я все расскажу тебе, моя птичка, — шепчет он, — просто доверься мне. Нам нельзя расставаться.

— Почему? — выдыхает Ева.

— Твоя беременность, — осторожно начинает Элайджа, — она… не совсем обычная.

Девушка испуганно распахивает глаза.

— С ребенком что-то…

— Не с ребенком, — прерывает ее мужчина, — со мной.

Ева замирает, не сводя с незнакомца непонимающего взгляда. Элайджа переводит дыхание и после долгого молчания очень тихо говорит:

— Дело в том, что я вампир.

========== Часть 3 ==========

Элайджа не заметил, как опустел бокал бурбона, пока они с Евой ожидали прибытия Давины и Себастьяна. Новости о его природе окончательно подкосили маленькую птичку, которая и без того никак не могла прийти в себя. Майклсон едва с ума не сошел, когда девушка, испуганно расширив глаза, обхватила тонкими ладонями свой пока еще совсем плоский живот, чувствуя внезапный приступ боли.

Не контролируя себя, Элайджа накрыл руками ее дрожащие пальцы, пытаясь поделится с Евой силой, только через мгновение осознав, что любимую могут испугать подобные действия, но девушка вовсе не противилась его прикосновениям. Напротив, бездонные глаза с благодарностью скользнули по лицу вампира, прежде чем Ева смежила веки, и на ее лице появилось облегчение. Девушке стало лучше, и Элайджа подложил под ее голову подушку, когда она забылась беспокойным сном.

Вампир прищурился, не сводя взгляда с лица любимой, которая больше не помнила ни их первого поцелуя, ни того, как подарила ему свою невинность, ни чудесного утра, когда она согласилась стать его женой. Все это теперь было только в его памяти. Элайджа стиснул зубы, стараясь сохранить спокойствие. Его маленькая птичка теперь должна была быть с тем, кого совсем не знала. Родить ребенка незнакомцу.

Кому понадобилось стирать ее память? Кто мог хотеть, чтобы Ева забыла его?

В Маноске не было других вампиров кроме Майклсонов, прах Финна был давно развеян его братьями. И Элайджа не мог даже предположить, кто мог разрушить его счастье, а главное — зачем. Все это делало вероятность возвращения памяти очень и очень слабой. Ева не помнила того, кто внушил ей, а значит, им предстояло найти иголку в стоге сена. Или же…

Или же он мог попытаться вновь добиться любви маленькой птички.

Размышления Элайджи были прерваны скрипом открывающейся двери, и в следующий миг в гостиной появился взъерошенный Себастьян, за которым шли Давина и Кол. Мальчик бросился к лежащей на диване сестре, которая открыла глаза, слегка щурясь.

— Ева!

Себ стиснул тонкие плечи, заглядывая в бездонные глаза.

— Ты меня помнишь?

Девушка свела брови. Себастьян испуганно застыл, но в следующую секунду на лице Евы появилась слабая улыбка.