В лабиринте версий

– Ты предлагаешь мне успокоиться, когда там со мной делают непонятно что?!

– С тобой никто ничего не делает. Ты находишься здесь. За этим столом и, что бы ни случилось, тебя это не коснется.

– Но…

– Ты – это не твоя плоть. Тем более, что с ней тоже ничего не случится. Сейчас ты подробно рассказываешь о себе. Всё, кроме того, что касается меня. Об этом им знать не обязательно. Потом, когда они убедятся, что ты не связан с Псами, тебя уложат баиньки и больше не станут мучить.

– О каких ещё, псах ты говоришь?

– Неважно. Какой предпочитаешь чай?

– Не знаю. Я не разбираюсь в чаях. Закажи на свой вкус.

– А ты уверен, что он у нас одинаковый?

– Чтобы узнать ответ на этот вопрос, нужно, чтобы кто-то попробовал на вкус вас обоих, – сказал Ты, подсаживаясь за их стол.

– Ты?! – удивился Трубопроводов.

– Ну, нет, извините, конечно, но я никого из вас пробовать не хочу.

– Тогда, может, попробуешь вместе с нами чаю? – предложила Кобыла, хитро подмигнув.

– Кстати, а вы в курсе, что главная причина антисемитизма кроется в подсознательной фаллической зависти к пейсам? – спросил Ты.

– В таком случае ненависть к неграм можно объяснить подсознательной ассоциацией цвета негритянской кожи и человеческих фекалий. Другими словами, цвет кожи негров, напоминая цвет кишечных оправлений, подсознательно включает агрессию, как защитную гомофобную реакцию, направленную против собственной латентной гомосексуальности расистов, – выдала Кобыла.

– А ты что об этом думаешь? – спросили они в два голоса, повернувшись к Трубопроводову.

Трубопроводов медленно открыл глаза. Как и предсказывала Кобыла, он лежал в чистой постели. Перед тем, как его уложить, похитители вымыли его в ванной и облачили в чистое белье. Скорее всего, свое он безнадёжно испачкал. Было уже темно, и сквозь незашторенное окно в комнату пробивался лишь свет далекого фонаря. Посмотрев в окно, Трубопроводов увидел темный, безжизненный соседний дом, служивший своим хозяевам дачей.

Подойдя к двери, он обнаружил прилепленную к ней скотчем записку: «Постучи». Чувствуя себя Алисой, он затарабанил в дверь.

Открыла похитительница.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, не заходя в комнату. В её голосе чувствовалось тепло.

– Как будто меня выловили из микроволновки, – признался Трубопроводов.

– Это скоро пройдет. Препарат не вредит людям. После чашки кофе будешь, как огурчик. Я пока сварю, а ты поищи что-нибудь подходящее в шкафу и спускайся к нам, – и, знаешь что… – она немного помедлила, затем продолжила, – ты на нас не обижайся. Мы думали, что ты один из них. Нас ввели в заблуждение.

– Хорошо, – ответил Трубопроводов, решивший не упорствовать в своей обиде.

В шкафу была груда шмотья и, после небольшого экскурса по барахлу, Трубопроводов сумел отыскать относительно подходящую футболку, свитер и джинсы. Одевшись, он спустился вниз.

Большую часть первого этажа занимала огромная гостиная. Там, за столом, сидел давешний похититель и приводил в порядок странного вида пистолеты. Рядом, на подносе, стояли три чашки свежего ароматного кофе.

– Привет, – сказал похититель, – меня зовут Дима.

– А меня – Марина, – представилась женщина, входя в гостиную с блюдом пирожков в руках.

– Максим, – представился, на всякий случай, Трубопроводов.

– Прошу к столу, – пригласила Марина.

– Готов к охоте? – спросил Трубопроводова Дима.

– Надеюсь, не в качестве добычи? – ответил он, придя в себя и несколько осмелев.

– Мы хотим, чтобы ты все увидел своими глазами.

– Своими глазами, так, своими глазами.

Погрузив оборудование в стоящую в гараже «девятку», они сели в машину – Дима за руль, а Марина с Трубопроводовым на заднее сиденье, и отправились на ночную охоту.

Судя по тем пейзажам, которые проносились за окнами машины, они находились в одном из небольших подмосковных городков. Минут через 20 Дима свернул в какой-то гаражный кооператив.

– Приехали, – сказал он, останавливаясь у въезда в один из гаражей.

Марина выходить не торопилась, поэтому Трубопроводов тоже остался в салоне. В гараже стоял небольшой микроавтобус, на который они и пересели, не забыв переложить оборудование: две небольших, относительно легких, чемодана. «Девятка» отправилась в гараж.

Еще через полчаса Дима остановил фургон напротив какого-то бара.

Вскоре из бара вышли двое крепких молодых парней и подвыпившая проститутка. Они сели в черный «БМВ». Дима поехал за ними, оставаясь на почтительном расстоянии. Слежку он вёл великолепно.

Минут через пятнадцать «БМВ» заехал во двор богатого частного дома, окруженного высоким забором. Во дворе бегал злой доберман.

– Не люблю убивать животных, – грустно сказала Марина, накручивая глушитель на ствол пистолета.

Дима осторожно подъехал к самому забору. Забравшись на крышу машины, Марина выстрелила несколько раз.

– Порядок, – сказала она, – пошли.

Перебравшись через забор, они медленно направились к дому. Дима в обеих руках держал пистолеты, заряженные капсулами с парализующим веществом. Марина держала наизготовку боевое оружие. Трубопроводову достались чемоданчики с оборудованием. Благо, оно было легким и, относительно, компактным.

Входная дверь оказалась не запертой, и они без шума вошли в дом. Там было слышно, как кричит с заклеенным ртом проститутка, которой было очень больно или очень страшно.

Пыточная находилась в подвале, куда вела просторная лестница. Дверь тоже была не заперта. В своей вотчине истязатели проституток, похоже, никого не боялись.

С пистолетами наизготовку Дима ворвался в подвал. За ним последовали Марина, а, потом, и Трубопроводов.

В подвале был настоящий пыточный каземат. Проститутка висела на дыбе. Под ногами у неё была решетка, под которой лежали дрова. Их еще не успели зажечь. Возле неё стоял небольшой столик, на котором лежали жуткие приспособления для особенно мучительного разрушения человеческой плоти. Хозяева дома надевали хирургические костюмы. Они действовали нарочито медленно, чтобы дать своей жертве хорошенько понять, что её ожидает в ближайшее время.