В лапах страха

Юрка вцепился в трясущееся тело сестры и принялся стучать её кулачками в грудь.

– Света, нет! Так нельзя! Это нечестно! Я не хочу тут один! Ну, Свет!.. Ты же обещала!

Светка обняла Юрку, кивнула в сторону аварийного люка.

– Юр, попробуй открыть.

Малыш всё моментально уяснил, рванулся к крышке. Он понятия не имел, что такое пломбы, а потому, недолго думая, со всех сил дёрнул неподатливую леску... Пальцы обожгло, и Юрка моментально осознал свою ошибку. Стараясь совладать с болью в пораненной ладошке, он ухватился за свинцовый кругляшок и потянул его на себя. Леска распуталась, а Юрка победоносно воскликнул. Он тут же откинул тяжёлую крышку в сторону и глянул вниз. По глазам полоснул яркий свет. Малыш ойкнул и поскорее отскочил обратно, во тьму, вытирая со щёк выступившие слёзы.

Сзади застонала Светка. Юрка тут же взял себя в руки. Подбежал к наполовину бесчувственной сестре, схватил под руку и потянул к люку. Девочка не сопротивлялась, стараясь, по возможности, помогать сопящему брату ногами. Она видела свет и зачем-то рвалась на него, как мотылёк, не понимая, что это ловушка.

Юрка отпустил лишь у самого края люка, и, словно цирковая обезьянка, спрыгнул вниз. Здесь он присел на корточки, намереваясь, если что, снова запрыгнуть обратно, огляделся. На полу остался след от окровавленной ладошки, но малыш не обратил на него внимания. Он выпрямился и отыскал в темноте над головой силуэт сестры.

– Света, скорее, – прошептал Юрка, молясь, чтобы его речь не услышал спиногрыз. – Ты только ноги свесь... Я удержу, правда. Честно-честно!

Светка какое-то время никак не реагировала на призывы брата, прислушиваясь лишь к нарастающему в голове гулу. Затем всё же нашла в себе силы и свесила в люк сначала одну ногу, а затем, другую. Как только манёвр был завершён, Светка отпустила края люка и стремительно ушла вниз.

Юрка повалился под весом рухнувшей сверху сестры, снова отбивая бока и локти. Однако он даже не обратил на это внимания, стараясь подхватить Светкину голову, так чтобы та не ударилась об пол. Получилось. Девочка сползла вниз по стене, благодарно кивнула пришибленному брату.

– Увези меня отсюда, – прошептала Светка, прислоняя голову к прохладной стене.

Юрка уже не мог сдерживать слёзы, но крепился изо всех сил. Он смотрел на то, во что спиногрыз превратил его родную сестру, и понимал, что сходит с ума. Девочка уже не была девочкой – она превратилась в изодранную куклу, от одного вида которой стынет кровь в жилах!

Юрка двинулся было к сестре, но та отрицательно качнула головой.

– Не подходи. И смотри на меня. Не хочу, чтобы ты запомнил меня... ТАКОЙ... если что...

Юрка заплакал. Пальчики левой руки на ощупь отыскали нужную кнопку и принялись стучать по ней, словно желая достучаться до сознания бездушного лифта... а может и до ЧЕГО-ТО ещё, стоящего свыше. Двери медленно закрылись. Лифт подумал... и поехал вверх!

Светка безумно засмеялась.

– Но почему?.. – не понял Юрка, гипнотизируя кнопку первого этажа.

Светка снова качнула головой.

– Потому что ОНИ не отпустят меня.

– Они? – Юрка почувствовал, как в грудь снова проскальзывает леденящий ужас.

– ОНИ сказали, что у меня только два пути. Сбежать не удастся. Нельзя вернуть всё назад или что-нибудь изменить, потому что треснула грань.

– Ну почему же? Мы ведь решили, что как прежде – больше никогда не будет!

– Юрка, это не игра, – Светка опустила голову, уставилась в пол. – Это кара небес. Сегодня каждый из нас борется с самим собой. Я не знаю, отчего всё именно так. Но это есть. Здесь и сейчас, среди всего этого безумия, СПИНОГРЫЗ показывает насколько реальны наши страхи. Вопрос в том, что именно уясним мы сами. Возможно, это и определит наш дальнейший путь.

Юрка вжался в стену – противостоять ужасному спиногрызу должен он сам! Без чьей-либо помощи! Именно так и никак иначе!

Лифт остановился на десятом этаже. Звякнул наподобие гигантской микроволновки, над чем-то поразмыслил и распахнул двери.

Юрка уставился на царящую повсюду кровь и внезапно понял, что к ним ЧТО-ТО приближается.

Это был ОН – Юрка догадался по знакомым шлепкам лап, – и ОН было в бешенстве! Малыш ещё раз посмотрел на безумно улыбающуюся сестру и решительно бросился к приоткрытой двери квартиры.

Он всё изменит! Сегодня спиногрыз не прорвётся наружу! Чудище уберётся в своё логово и больше носу не высунет!

Юрка упал на колени, пронёсся по площадке в кровавом дрифте, упёрся плечом в дверь, придавив наполовину высунувшегося монстра.

Малыш был уверен в одном: если понадобится, он просидит так целую вечность, спасая себя и сестру от посланника звёзд!

17.

Такси остановилось напротив подъезда.

Марина собралась с духом. Открыла дверцу и ступила в осеннюю промозглость, напрочь позабыв про чужой мобильник.

– Дамочка... – улыбнулся водитель.

Марина вздрогнула.

– Ох, простите! Я что-то совсем не в себе.

– Бывает. Так вы дозвонились?

– Что, простите?

– Я просто интересуюсь, получилось ли дозвониться.

– Ах, это... – Марина заломила пальцы. – Нет. Трубку не берут.

– Дети?

Женщина кивнула.

– Они такие, – отозвался водитель, отсчитывая сдачу. – У меня, вон, тоже девка растёт. Вымахала уже больше меня! И всё дуется постоянно, не пойми на что. Кобыла, блин...

– Переходный возраст, – Глеб попытался улыбнуться.

– Ага, чтоб ему пусто было! Ладно, удачи, – таксист козырнул и укатил в облаке розового марева.

– И вам всех благ, – прошептал Глеб, отыскивая взором жену.

Однако Марины нигде не было.

Глеб оглянулся. Жена застыла буквально в двух шагах. Она присела на корточки и пристально всматривалась в тёмный асфальт.

– Ты чего?

Марина не откликнулась.

Глеб присел рядом. Положил руку жене на плечо; та тряслась мелкой дрожью.

– Да что с тобой такое? – Но тут он и сам всё увидел.

На мокром асфальте явно угадывались следы крови, которые был не в силах смыть даже непрекращающийся дождь. Однако самое страшное обозначили частички мела, которые своей ужасной геометрией повторяли очертания распростёртого навзничь тела. Чуть поодаль валялся затоптанный букет, отчего и без того трагичная обстановка становилась по истине угнетающей.

– Что это? – спросил Глеб, чувствуя спиной первобытный ужас.

– Господи, дай мне сил, – шептала Марина, сложив ладони ковшиком у груди. – Дай сил.