В лапах страха

«Где же спасительный коллапс?!»

– Вот-вот, – Антон кивнул, теряя к противнице всяческий интерес. Резко обернулся к Светке. – Угомони её. Ведь из-за тебя всё началось. Не тупила бы – ничего бы не было.

– Из-за меня?.. – не поняла Светка и только сейчас заметила, что является объектом всеобщего внимания.

Снова повисла тишина. С потолка спустился люминесцентный король. Светка отчаянно боролась с кровью на ладонях и подбородке.

Над Палитом склонились близнецы – Саша и Маша Ковалёвы, – возле парты которых парень окончательно скопытился, не в состоянии даже сидеть. Остальные одноклассники, казалось, напрочь позабыли о кровавой битве, будто только и ждали момента, когда Светка всё же вернётся.

– Но я же ничего не сделала...

– Оно и видно, – Антон тоже разошёлся: видимо склока с Женей только ещё больше подлила масла в огонь и разогнала кровь в его огромном как коллайдер теле. – Нанюхаетесь в сортире всякой дряни, а потом чудите на пару!

– Но мы же только разговаривали, – Светка была готова очутиться под колёсами стремительно несущегося поезда, в затопленной субмарине или пикирующем лайнере, – да где угодно, лишь бы не сгорать от стыда под этими пытливыми взорами, пытающимися продырявить её трепещущую сущность насквозь!

– Разговаривали!.. – передразнил Антон. – Да ты на неё посмотри – она же неадекватная! – Парень указал кивком головы на всклокоченную Женьку, которая лишь озлобленно перекосила губы. – Ещё раз накуритесь – вот этими руками отфигачу, раз попочка не в силах отшлёпать!

Светка содрогнулась. В животе обозначилась неприятная пустота. Казалось, её куда-то засасывает... Точнее внутрь чего-то.

«Сговорились они, что ли, все? Нет, так не пойдёт! Только не в этом логичном мире! Хотя, с другой, стороны, как раз самое то! Пора уже об самое дно! Там явно заждались».

– А тебя, вообще, в минтуру сдам! – Антон кивнул Женьке и улыбнулся. – Вот помяни моё слово.

– Ага, давай, беги. Только смотри не споткнись, а то стучать нечем будет!

– Да иди ты, – Антон потерял к кривляющейся однокласснице всякий интерес, направился к мычащему Палиту.

– Надо, наверное, в медпункт его... – нерешительно предположил Саша Ковалёв.

– Да, а то он совсем встать не может, – вторила брату Ковалёва Маша.

– Тут сотрясение, по любому, – заключил Антон с видом знатока и почесал бритый затылок. – Давайте, сажайте его на место.

– Может всё же скорую вызвать? – несмело предложил кто-то из девочек.

– Ага, сейчас! – усмехнулся Антон. – Тогда никакой дискотеки не будет! Этих дур в ментовку заберут, а нас на приём к следакам запишут! Оно нам надо?..

Все промолчали.

– Вот и я думаю, что не надо. А этот сам виноват. Пускай теперь сидит до конца дня, и размышляет на тему, как я чуть было всех не подставил!

Палит снова замычал. Девочки осторожно перешёптывались.

– Так нельзя, – решительно произнёс Олег; он посмотрел на раскачивающуюся Светку, затем перевёл взгляд на Антона. Тот усмехнулся.

– А как можно?

– А если у него там перелом какой или гематома?

– И чего? – ухмыльнулся Мороз. – Прелом-то у него, а не у тебя! Какие твои проблемы?.. Ну и не засирай мозг попусту!

– Всё равно, так нельзя!

– Хорошо. И что ты предлагаешь?

– Скорую вызвать и рассказать всё как есть.

– Ты чего, так и не понял, что тогда с нашим классом будет?

– Мне всё равно, – Олег демонстративно отвернулся.

Антон помолчал. Затем сухо заговорил:

– Конечно, тебя кроме этой полоумной дурёхи больше никто не волнует. Чего нам интересы класса, друзей, репутация школы и всё такое – мы же изнываем от чувств. Хм, от их переизбытка.

– Ты глупости сейчас говоришь! – Олег осуждающе посмотрел на застывшую Светку. – И не называй её так больше, а то...

– А то что?.. – Антон насмешливо уставился на одноклассника. – Не суйся, а! Я против тебя ничего не имею, даже уважаю, сам знаешь. Но это только до поры до времени, а уж коли язык не умеешь за зубами держать, так не обессудь.

Олег поморщился.

– Знаешь, где я видел такое уважение?..

– Чего? – прогудел Антон и попытался дотянуться до Олега.

За дверью прозвенел звонок.

– Ну наконец-то, – прошептала Светка, стремительно направляясь к своему месту.

– Ладно, живи пока... – недовольно просипел Мороз.

Олег ничего не ответил: лишь оправил одежду и устремился к своей парте.

– Спасибо, – шепнула Светка, когда мальчик проходил мимо неё.

– Не за что, – сухо ответил тот, не оборачиваясь.

Светка принялась спешно искать косметичку.

6.

Оставшись совсем один, Умка долго слонялся по кухне, прислушиваясь к незнакомым запахам и настороженно осязая тёмные углы злокачественной многоэтажки. Иногда он замирал возле закрытой двери, пристально всматривался в мутную поверхность стекла, недовольно порыкивал, будто чуя, как за ним наблюдают чьи-то осторожные глаза, выискивая незримые проходы, чтобы подкрасться и напасть. Однако чёрно-белое зрение Умки, преломлённое мутной поверхностью стекла, было не в силах проникнуть за грань, оставляя её невидимых обитателей в выигрышном положении. Это совершенно не нравилось псу, отчего посиделки у двери становились всё длительнее, а вместо негромкого визга из пасти бультерьера доносился вполне дееспособный рык, способный напугать даже взрослого человека. Но тот, кто таился в темноте, упорно не отступал, словно ему были неведомы ни страх, ни ужас, ни какое бы то ни было, другое рациональное проявление чувства опасности. А это значило одно: то было не животное.

Когда становилось совсем невмоготу, Умка взбирался передними лапами на подоконник и подолгу смотрел наружу. Десятый этаж открывал его взору лишь серое осеннее небо да далёкий горизонт, утыканный редкими деревцами. Порывы ветра то и дело налетали на балконный стеклопакет, стараясь выдавить его внутрь, однако силы были явно неравны: рамы содрогались, собирали на себе мозаику грязных капель и равнодушно переносили буйство стихии. Умка поскуливал, соскальзывал с подоконника, неуклюже семенил к двери, в предвкушении перемен. Но всё оставалось без изменений. В квартире что-то таилось.

От невозможности хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, Умка отчаянно взвыл.

Стоявшая на площадке Алла Борисовна вздрогнула, испуганно отстранилась от железной двери, к поверхности которой, она вот уже битый час пристраивалась чутким ухом, силясь уловить хоть какие-нибудь посторонние звуки. До поры до времени в квартире царила идеальная тишина, однако Алла Борисовна была обстрелянным бойцом – как-никак, консьержка в третьем поколении, – а свободного времени и терпения у неё и вовсе имелось сверх меры. Что-то будет – она была в этом просто уверена.

Периодически Алла Борисовна бросала своё важное занятие и принималась за уборку лестничной площадки. Может быть и не стоило относиться к вчерашнему инциденту с подобным пристрастием, а если и идти на поводу у принципов, так действовать иными методами, не ища каких-то компрометирующих фактов, дабы доказать что-то, в первую очередь, самой себе, а уж затем, по долгу службы, вынести полученную информацию на общественный суд. Просто выдать желаемое за действительное, тем более что за нерадивых хозяев и вступиться некому – дом-то ещё практически не заселён. Однако Алла Борисовна была старушкой принципиальной – как-никак, консьержка со стажем! – и не в её интересах было снисходить до откровенной клеветы. Свободного времени и терпения, как уже упоминалось, у неё было в избытке, тем более что и сопутствующие дела не стопорились, как можно было бы предположить, а медленно, но верно делались. Обидно лишь, что до сих пор она так ничего и не уловила своим не по годам чутким слухом.