В любовь не играют

Андрей был зол не меньше меня, но в глазах был блеск, адреналин, он отправил это ничтожество на тот свет, и я уверен, ни капли не жалел об этом.

ГЛАВА 22

Ваня.

У меня мог родиться крошечный малыш, с маленькими глазенками, вздернутым носиком и розовыми губками, малыш, который был бы от моей любимой Ласточки, но какая-то гнида решила иначе. Сука. Как же я его ненавижу, Николаев, мразь! А вдруг это могла быть девочка, крохотная, хрупкая, копия своей мамы, да я бы с ума сошел от счастья. Помню, как Макса забирал из роддома, держа его на руках, не знал предела своему счастью, даже никого не подпускал к сыну, чтобы ему не навредили. Слишком он мой, слишком родной. Да и, несмотря на то, что я не любил Леру, мне было нелегко проститься с ней, тем более, что мой ребенок, моя частичка, остался без матери. Только Даша тогда прилетела на всех порах, и лишь ей, единственной, я позволил взять Макса на руки, а она, не раздумывая, тут же исполнила свое желание. Ее глаза сияли от счастья и неверия в происходящее, и я видел, с каким воодушевлением она держит моего крохотного сына, и тогда я решил, что, как только Ласточка станет более взрослой, я срочно ее заберу в свое гнездышко. Забрал, и не уберег. Господи, за что ты так нас наказываешь, за что наказываешь Дашу, которая до безумия любит детей и просто не мыслит жизни без них.

– Тебе нужно успокоиться и принять это…

Я сидел на лавочке в парке около больницы, предаваясь размышлениям, когда услышал голос друга, вернувшегося из палаты, он отдавал распоряжения своим ребят по поводу исчезновения трупа Николаева.

– Хм, принять. Андрей, что я должен принять? Что моего не родившегося ребенка, который совершенно ни в чем не виноват, убили? Да еще и кто? Мразь, которая последние годы только то и делает, что ненавидит мою женщину. А за что? А все просто, она сильнее и умнее этой гниды.

– Ты будешь говорить Ласточке? – ничего не ответив на мой монолог, спросил друг. Я видел, как он нервничает и переживает, его выдавали сильно сжатые до белизны в пальцах кулаки и желваки, гуляющие на скулах.

Я резко махнул головой, отрицая, а потом добавил:

– Зная Дашу, уверен, что она будет винить себя в случившемся, а я не имею права позволить ей этого, потому что в том, что произошло, вина только Николаева!

– Он заплатил за содеянное. Еще у себя в доме.

– О да, пусть он теперь сгниет, тварь!

Мы на некоторое время замолчали, каждый обдумывая ситуацию со своей точки зрения. А я все пытался представить, как я теперь буду смотреть в глаза любимой Ласточке и чувствовать свое горе, но скрывать от нее.

– Вань, так будет действительно лучше. А у вас крепкая любовь, и Даша пошла на сближение с тобой, так что, думаю, две полосочки вас скоро посетят, – улыбнулся Андрей, а я в ответ лишь кивнул, представляя ситуацию, когда Даша обрадует меня пополнением. Но что-то я размечтался, ведь сначала нужно заслужить доверие девушки, а главное сейчас – найти силы в себе.

– Помнишь, как Даша сияла, когда я только одной ей разрешил подержать новорожденного Макса? – спросил я у Андрея. Он согласно кивнул, улыбаясь шире, видимо, вспоминая тот прекрасный момент. – Ласточка вся изнутри лучилась тогда, и в тот момент я понял, что эта строптивица мне нужна, хм, как воздух, и даже больше. Хотя, – здесь я немного помедлил, но произнес, – Даша меня покорила давно, только не решался я к ней подходить, как к женщине. Еще и этот полудурок Стас, как же я был зол на тебя и твоих родителей…

– За что? – с удивлением спросил друг.

– Вы подарили ей квартиру, а там она начала жить с ним. Мне казалось, что рано для нее это, да и, что скрывать, ревновал я уже тогда.

– Да, друг, влип ты конкретно, – негромко проговорил Андрей.

– И основательно, – добавил я, прикуривая сигарету, которая была в портмоне для особых случаев. А сегодня именно он, тот случай.

– Знаешь, Иван, я одного никогда не мог понять, зачем ты женился?

– Благородный рыцарь, бл*ть, – усмехнулся я, делая очередную затяжку. – Просто мне хотелось, чтобы мой ребенок рос в полноценной семье, а вышло вон как.

– Макс спрашивает о маме?

– Офф, здесь немного другое, – я выдохнул дым и чуть скривился, но не от отвращения, а от безвыходности ситуации. – Он хочет, чтобы Даша была его мамой, – тихо добавил я.

– Что ж, это вовсе не удивительно, судя по их отношениям, к тому же, я прекрасно знаю, как дети чувствуют любовь взрослых, – пояснил Андрей, а я улыбнулся его словам.

– Маришка, – не спросил, констатировал.

– Да, она сама начала меня называть папой, я был на седьмом небе от счастья.

– Будоражащее чувство, когда чужой ребенок называет тебя родителем? – спросил я, интересуясь, что может испытывать Ласточка.

– Хм, будоражащее. По сути, Марина даже Еве не дочь, но это – если смотреть с биологической точки зрения, а если опустить всю прочую х*рню, роднее человечка не найдешь. И чувство такое, что мы для девочки – настоящие родители.

– Вы и так самые настоящие родители, которые просто повернуты на своем чаде, – улыбнувшись, добавил я, от чего Андрей рассмеялся, и мы, наконец, почувствовали облегчение после случившегося.

– Я буду счастлив, если у вас с Ласточкой родится малыш, – спокойно сказал друг, и я заметил в его глазах некую горечь за свою любимую сестру. – Хотя, Иван, я тебе не завидую, сам за Снежинку переживаю ужасно, и за доченьку – не меньше.

– Девка? – довольно спросил я.

– Уверен, – прошептал он и откинулся на спинку скамейки.

Друг счастлив, и я безумно рад за него, что хоть он смог добиться своего счастья, но я не огорчался на счет себя, а верил, что вместе с Ласточкой мы все преодолеем.

– Слушай, а интересная у вас с сестрой судьба, друг, – неожиданно заметил я, а мужчина вскинул голову и прислушался, – Ваши родители в шоке, наверное, сразу от двоих внуков.

– Я думаю, они счастливы. Кстати, через неделю возвращаются окончательно, – узнал я новость и не совсем обрадовался, учитывая не полностью восстановившуюся память Даши.

– Надеюсь, что у нас еще есть время.

Еще около часа мы просидели в парке, болтая о разном. Вспоминая счастливые моменты или же, наоборот, то время, где нам не совсем улыбалось оказаться снова. Глядя сейчас на Андрея, я понимал, что мужчина счастлив, окруженный девичьей заботой и любовью, он сверкал, словно начищенный медяк. И вот благодаря ему я понял, что попытаюсь сделать все, чтобы Даша мне поверила целиком и полностью, и впустила меня в свою жизнь, которую я смогу разукрасить яркими красками. Чтобы впустила меня и Макса, и мы вместе сможем разделить счастье, любовь и покой нашей семьи, которая, я думаю, со временем пополниться, и станет поистине настоящей.

ГЛАВА 23

Даша.

Прохладный августовский ветерок подул мне в лицо, и я ощутила легкую дрожь по телу, ведь скоро осень, и погода не становилась теплее, а наоборот, с каждым днем все прохладнее. Но сейчас моя дрожь была скорее не из-за холода, а от того, что сегодня приезжают родители из США, и мне поистине было страшно, не имея понятия, как себя вести с ними. Я же так и не вспомнила их, хоть мне Ваня и показывал фотографии. Но в моей памяти не всплыли никакие моменты из прошлого, и от этого становилось жутко, мне казалось, что я никогда не смогу ничего вспомнить. Ребята, конечно, подсказали, как мне себя вести с мамой и папой, но это не давало мне легкости и уверенности, а я по-прежнему волновалась, боясь огорчить родных.