В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3

Правда вначале всё же пришлось отослать ему СМС-ку перед тем как выгадать подходящее время для нас обоих.

"Какого чёрта у тебя там происходит? Ты вообще соображаешь, что творишь? Я уже столько получил выговоров от своих тренеров и дирекции клуба, что сам не понимаю, как меня ещё не попросили уйти во временный отпуск. Эллис, я каждый вечер порываюсь сесть на ближайший самолет до Эспенрига и едва не самому послать всю свою спортивную карьеру коту под хвост! Что это вообще за непонятные СМС-ки непонятного содержания? Тебе так трудно набрать мой номер или взять трубку, когда я звоню? Что это за "Прости, никак не могу выйти с тобой на связь", "Не надо мне названивать по сто раз на дню, я сама тебе скоро позвоню…" Скоро? Я уже забыл, когда мы с тобой вообще говорили по телефону! Когда, Эллис? А, главное, почему?"

"Брайан… умоляю, прости! Я знаю, что сама во всём виновата, но я действительно не имела никакого понятия, как сказать тебе о таком."

"Простить? Сказать о таком? Эллис… бога ради, ты можешь хотя бы попытаться объяснить, что с тобой случилось и почему ты это вытворяешь?"

"Я и пытаюсь, но ты и слова не даешь мне сказать!" – видимо, я несколько погорячилась, когда решила, что сумею выдержать этот разговор в наименьшем эмоциональном напряжении. Услышать взволнованный голос Брайана через столько времени (увы, голосовые сообщения не могли передать и сотой доли тех специфических нюансов – воздействий на оголенную психику, коими всегда обладали моменты бесед "глаза в глаза"), вспомнить что это такое – чувствовать другого близкого человека, который вовсе и не исчезал из твоей жизни. Это же я на время вдруг ни с того ни с сего вычеркнула его оттуда, забыв о его существовании и о трёх прожитых с ним вместе годах. И забыла, я, судя по всему, достаточно многое.

Но как мне ему объяснить, чем стал для меня прошедший месяц? Во что Ты превратил утекающие безвозвратно в небытие минуты, часы, дни и недели, сотворив с восприятием самого времени во истину шокирующие метаморфозы. Месяц? Разве?

Это был далеко не месяц! Моё сознание (при чём в моменты полного осмысления) и тело пережили уже целый год этой бесконечной вечности. И он определённо не спешил заканчиваться, даже сейчас, в эти самые секунды, когда я говорила с Брайаном, ощущая на плечах и затылке скольжение осязаемого взгляда и защитной близости совершенно другого человека, того, кому принадлежали все ключи и пароли окружающего меня мира – ТЕБЯ! Ты мог и не находиться в самой комнате, но это не значило, что тебя не было здесь вообще и особенно в бесчисленных пространствах твоей реальности, твоего персонального Зазеркалья, Чёрного Эдема и десятимерного Красного Лабиринта с координатами из десяти осей-констант. Ты был здесь всегда и прямо сейчас! И возможно осознание последнего не давало мне скатиться окончательно в ту забытую Алисию Людвидж, которую тебе удалось вытравить из моего тела за прошедший месяц.

"Прости, но о таких вещах не принято говорить по телефону… Только я всё равно не знаю, как ещё тебе сказать об этом и смягчить возможный удар" – "Возможный удар? Да о чём ты, твою мать, говоришь? Эллис!.. Бл*дь! Что случилось?"

Вспоминать по его взволнованному голосу, каким Брайан был всегда открытым, естественным, "нараспашку" и без каких-либо ненужных для него скрытных привычек из серии "себе на уме" – оказалось совершенно неожиданным моментом даже для меня. В этом плане с ним всегда было проще, но только почему-то не в эти минуты.

"Нам придётся расторгнуть помолвку и расстаться. И это не шутка и не временная мера моей спонтанной прихоти. Поэтому я и избегала все возможные контакты прямого общения с тобой… Мне надо было всё обдумать – все За и Против…"

"Ты либо чего-то там наглоталась, либо спутала реальность со своими творческими фантазиями. Ты вообще слышишь, что ты, твою бл*дь, несёшь? Я вообще ни х*я не понял из того, что ты только что мне сказала! Ты сама-то поняла? Ты себя слышала?"

Один из главных признаков, что Брайан Степлтон на взводе и на максимальном пределе – он начинал использовать весьма обильное количество нецензурных слов и, надо сказать, не всегда к месту. И это было наименьшей отрицательной чертой в его характере, хотя временами довольно пугающей.

"Я знаю, это звучит нелепо и абсурдно, ещё и после трёх лет…"

"Нет, Эллис! Нет! Это звучит, еб*ть как всё предельно ясно! И особенно сейчас! СЕЙЧАС!" – последнее слово он буквально прокричал, накручивая себя бешеными рывками до угрожающего для всех предела. А я ни черта не могла с этим поделать. Ни успокоить, не сделать что-то реальное и действенное. Я же столько до этого разрывала отношений с другими мужчинами… Или раньше было проще из-за того, что ни с кем из них я не затягивала встреч дольше чем на пару месяцев (максимум на три)? Только как моя теория вязалась, например с тобой, да ещё и спустя 10 лет?

"Кто он? И как долго вы занимались этим за моей спиной? Ты поэтому приняла это гребаное предложение от Глобал-Вижн? Появилась возможность сбежать к нему прямо в Леонбург и уже больше не шифруясь устраивать свои рандеву в открытую?" – честно говоря, я уже и не помнила, предвидела ли я до этого подобный разворот разговора и что именно творилось в моей голове в те ненормальные микросекунды. Я пыталась вспомнить те дни, в которые светилась вместе с тобой на публике и которые могли попасть в виде любительских снимков (а то и целых видеозаписей) с чьей-то легкой руки на страницы интернет-таблоидов? Или пыталась определить, в чём конкретном меня мог обвинить Брайан? Если он тогда и тыкал наугад пальцем в небо, то слишком уж идеально попадал точно в цель с каждого необдуманного выстрела. Кроме, пожалуй, одного единственного факта – я не встречалась с тобой у него за спиной до своего переезда в Леонбург, как и ни с кем-либо другим. А значит, грубо говоря, все его предположения должны были рассыпаться вдребезги при первом же столкновении с реальными данными… но только почему-то не рассыпались и не встречали на своём пути никаких оборонительных препятствий. Я не хотела защищаться. Потому что он был сейчас прав, как никогда. И за то КАК я ему изменила (и изменяла до сих пор!) было слишком мало столь красочных словоизлияний на мою голову. А, главное, за то, что я не испытывала никаких угрызений совести по поводу всех своих измен! Вот только сама ситуация от этого легче не становилась.

"Я не смогу с тобой говорить, если ты будешь продолжать в том же духе…"

"Что продолжать, Эллис? ЧТО? И о чём нам с тобой сейчас говорить, если ты уже давно за нас всё решила? Или ты думаешь, нам есть что обсуждать ещё?.. Я… я… Бл*дь!.. Еб*ть тебя в жопу!.." – это было последнее, что он тогда сказал, перед тем, как отключить и связь и свой телефон. Я пыталась в тот день чуть попозже набрать его номер, но ничего не получалось. Ничего. Несколько частых гудков, заканчивающихся сообщением приятного женского голоска о том, что данный абонент (увы) находится за зоной конкретной сотовой связи.

Ощущение, что этот разговор изначально пошёл не по той колее и оборвался совсем не тем финальным аккордом, на который я рассчитывала ранее, преследовало меня ещё довольно долгое время. На поставленную жирную точку в наших с Брайаном отношений это мало чем походило, вернее сказать, совершенно не походило. Оно вообще ни на что не походило! Разве что на очень бурную ссору с призрачным многоточием.

И, похоже, ты был прав, когда говорил, что я выбрала не самое подходящее время для данной беседы. Волнение, связанное с негативной реакцией Брайана на мои слова, всё-таки подрезало мои собственные нервы и воскресило забытые по этому поводу страхи. Я так и не успела сказать ему, что у меня была внематочная беременность, что это был его "ребёнок" и я чуть было не умерла на руках Дэниэла Мэндэлла-младшего, когда у меня открылось сильное кровотечение в его роскошном лимузине (да-да, того самого гребаного любовника, с которым я встречалась за спиной Степлтона весь этот месяц и о котором думала всё последнее время в нашей с Брайаном постели в Карлбридже перед моим окончательным отъездом в Леонбург!). И, откровенно говоря, я не имела никакого представления, что было бы, если бы я действительно всё это сказала. Изменили бы эти слова хоть что-то или на тот момент это не имело никакой существенной разницы?

Ну, по крайней мере, я выполнила часть твоих требований, как ты и хотел. За конечный результат возможных последствий я не несла никакой возложенной на меня ответственности. Это была всецело твоя идея, не моя!

И думать об этом теперь, спустя первую неделю после пережитой операции как-то не особо-то и тянуло. И тем более рядом с тобой, в твоей квартире, в твоём ошейнике, который ты надел на меня снова без каких-либо предварительных предупреждений, стоило только Лалит Неру покинуть твой дом с окончательным расчетом за её профессиональные услуги. Ты явно посчитал, что его присутствие на моей шее не должно помешать моему быстрому восстановлению и заживлению внутренних ран. Не знаю почему, но я и сама не испытала по данному поводу каких-либо эмоциональных встрясок. Будто все последующие дни только подсознательно и ждала этого момента и готовилась к нему заранее. А возможно даже и хотела! Как ещё одно неоспоримое доказательство твоим обещаниям, что ты не собираешься отказываться от меня и терпеливо ждёшь моего быстрого выздоровления как никто другой в этом мире.

Неужели я могла когда-то думать о каких-то иных вариантах твоих заранее обдуманных и давным-давно принятых решениях касательно моего будущего подле тебя? Это же был ТЫ! Дэниэл Мэндэлл-младший, выждавший десять лет собственной жизни, чтобы в один прекрасный день загнать в свою безупречную ловушку наивную дурочку Эллис Льюис! И какая-то операция по удалению несовместимого ни с чьей жизнью патологического эмбриона из моей фаллопиевой трубы явно не могла изменить твоих намеченных планов и далеко смотрящих взглядов на мой счёт. Ну может быть только отсрочить их ещё на один месяц. Но что такое для тебя месяц по сравнению с десятью годами откормки твоего внутреннего зверя твоей же рукой особым сортом нестандартной ненависти?