В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3

И вместо того, чтобы задохнуться от очередного приступа неожиданной боли, разочарования и тоски, меня ещё больше выбивает всесжигающим напалмом твоей психофизической близости. Понимаю, что скрыть от тебя такое просто нереально! Ты прекрасно видишь и мой ответный блеск в моих возможно потемневших глазах (поскольку помутнело в них за эти секунды от прилива крови очень сильно) и распускающиеся по моим щекам, губам и скулам алые пятна неконтролируемого румянца. Возможно даже вбираешь своими пальцами жар моей кожи, усиливая его ещё больше именно касанием своей ладони и взгляда. А я абсолютно ни черта не могу с этим поделать. Потому что буквально горю в этом, едва не задыхаюсь и не цепенею. Она уже наливается обжигающими приливами в пульсирующих складках моей вульвы, в клиторе и в окаменевших почти до судорожной боли мышцах вагины. Ещё совсем немного и из меня потечет и начнёт сводить этим с ума ещё сильнее.

Если ты сейчас прикажешь тебе отсосать… Fuck! Я же кончу только от подобных слов, произнесенных твоим голосом и вида твоего возбужденного члена. И я действительно хочу, чтобы ты это наконец-то произнёс! Прямо сейчас!

Но в том-то и дело! Ты ничего подобного не говорил и не делал за весь прошедший месяц! Даже столь безобидной для моего здоровья мелочи, как оральный секс! Ну, хорошо! Может и не мелочи, но я впервые хотела этого буквально уже до истерики и никак не могла понять, почему? Почему ты лишал меня хотя бы этого? Неужели сильный прилив крови к моим половым органам может каким-то образом помешать восстанавливающим процессам моей внутренней регенерации? Да и как-то поздновато переживать об этом сейчас! Чтобы ты не заметил, как меня ломает и сжигает практически до костей столь откровенной похотью?..

– Может стоит вернуться к более приятной для тебя теме разговора? Ты же вроде собиралась рассказать, чем таким интересным тебя обрадовал на сегодняшнем приёме доктор Воглер.

Было бы у меня в этот момент побольше смелости и сил, вцепилась бы в твоё колено не только ногтями, но и зубами, поскольку желание выкинуть нечто эдакое и весьма безрассудное никак не хотело покидать моего тела, зудящих ладоней и наэлектризованных нервов. Наверное, это ещё не был предел всех пределов. Хотя ощущение, что я хожу на грани и довольно давно возрастало с каждым пройденным днём, пережитой ночью и целомудренными встречами с тобой просто с чудовищной прогрессией!

Бл*дь, сидеть в твоих ногах абсолютно голой, в одном единственном ошейнике (от одного вида которого, да ещё и на моей шее, у тебя должен вставать практически на раз!), жаться к тебе в столь унизительном и самом беззащитном виде и не получить в ответ ничего, кроме твоих снисходительных улыбочек и поглаживаний по головке?..

Или ты хочешь, чтобы я стала умолять тебя об этом лично? Думаешь, у меня не хватит духу и я не сумею?

– Вообще-то он это сделал ещё в понедельник, когда я сообщила ему, что у меня начались месячные. – зато краснеть от смущения при этих словах мне уже не придётся. Я итак красная до кончиков ушей! И на вряд ли от смущения.

Если до этого я понятия не имела, с какой стороны начать данный разговор, то только не теперь. Ты же хотел узнать, от чего меня так распирало за несколько минут до этого? Так получай по полной!

– Я помню тот день. Ты тогда очень… переволновалась, даже есть не могла.

– Я тебе и тогда говорила, что в первый день у меня обычно пропадает и аппетит и физическая активность. Ну а сегодня… – что-то у меня не получилось выдержать твой слишком пристальный взгляд. Похоже, я переоценила свои силы. А может просто снова испугалась? То ли себя, то ли зашкаливающей реакции на тебя.

Опустила взгляд к твоей домашней туфле, будто она куда сейчас для меня занимательней, чем черты твоего внимательного лица.

– Сегодня доктор Воглер сказал, что в ближайшие дни можно уже… не бояться заниматься… половыми… – кажется, от нового приступа волнения я забыла, как это вообще называется.

Половыми отношениями? А разве мы занимались с тобой именно ими?

– Ну… в общем… ты понял! Заниматься сексом! Вот! – это слово тоже звучало не вполне созвучно, но по крайней мере, оно охватывало куда больший спектр, чем предыдущее. – Я могу теперь заниматься сексом!

И идиотскую улыбку при этом сдержать мне так и не удалось. Но ведь всегда можно прикрыться смущением скромной школьницы, даже если на тебе ничего не надето. Даже если знаешь, что рассматривающий тебя Дэниэл Мэндэлл-младший делает это намеренно – наблюдает за всеми твоими немощными потугами и возможно наслаждается твоим скрытым отчаяньем, как когда-то наслаждался страхами и болью.

– Хорошо. Я ему позвоню, и мы обсудим с ним данный момент более подробно.

А вот подобного поворота событий я совершенно ожидала. Можно сказать, ты сдёрнул меня на землю с облаков абсолютно не напрягаясь (как всегда!). Неужели я и вправду думала, что ты прямо сейчас возьмешь и… Боже правый, какая же я дура!

– Ты будешь обсуждать с ним… как заниматься со мной сексом? – сама не знаю, как это вырвалось из меня и как я при этом не разрыдалась, не попросившись сразу же уйти в свою комнату.

– Нет, я буду обсуждать с ним другие, связанные с твоим здоровьем вопросы. И, да, мне надо узнать, какие для тебя сейчас допустимы физические нагрузки и не только в плане секса.

Тебе не обязательно было понижать температуру своего голоса, чтобы я смогла понять, насколько ты сейчас не доволен несвойственным для меня поведением. Я итак позволяла себе слишком многое, а сегодня, видимо, перешла все ограничительные рамки.

Хотя, какая теперь разница, если тебе всё равно плевать, что со мной происходит, чего я хочу и нужна ли я тебе такая вообще! Ты уже по ходу насмотрелся на меня голую выше крыши, так что возбуждаться тебе явно больше не с чего!

– Он прописал тебе новые контрацептивы?

– Да. – практически буркнула, едва не сжимаясь и не закрывая глаз.

– Прекрасно. А в остальном?.. Мы не обсуждали с тобой эту тему, ни в больнице, ни здесь… – но ты не позволил мне спрятаться или замкнуться в себе, как будто тебе хотелось, чтобы я оставалась не в меру болтливой и расслабленной, как и до этого.

Скользнул пальцами по линии скулы под подбородок, заставляя меня вновь поднять голову и посмотреть в затягивающую бездну твоих сверхпроницательных глаз. Твой давным-давно прописавшийся мне под кожу изощренный ритуал – безмолвная команда-предупреждение терпеливого Хозяина слегка зарвавшейся сабе.

И лучше тебе принять его сейчас, Эллис, чем потом жалеть о последствиях за своё поведение.

– Ты перенесла очень сложную и тяжёлую в моральном смысле для большинства женщин операцию. Я не спрашивал тебя об этом, потому что не был уверен, захочешь ли ты говорить об этом вообще. Мне трудно представить, как можно такое выдержать, чтобы в дальнейшем не изводиться от негативных мыслей и страхов при воспоминании о пережитом. Это ведь тоже даёт немалую нагрузку на психику и восприятие происходящего. Всегда хочется верить, что всё могло случиться по другому, мысленно искать причины и какие-то лазейки, которые якобы исправили бы ситуацию и перенесли её в иное, желаемое для тебя русло. И иногда подобные желания точат сознание, разум и чувства посильнее пыточных инструментов. Я понимаю, этот ребенок никогда не смог бы родиться в принципе, по всем показателям он являлся скорее доброкачественной опухолью, но никак не…

– Ты думаешь, что все эти недели я… переживала и переживаю из-за того, что мне удалили этот… этот сгусток органики?

У меня бы челюсть отвисла, при первых же фразах твоего монолога, но ты придерживал меня пальцами за подбородок, поэтому от изумления приоткрылись лишь пылающие от сильного притока крови губки. Если бы ты вдруг решил обсудить всё, что вытворял со мной в этой (и вне её тоже) квартире, и как тебя теперь беспокоит (а то и даже мучает) моё психическое состояние после всех твоих жёстких пси-манипуляций и сексуальных пыток… Но оказывается, ты распереживался о моих материнских инстинктах!