В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 3
Шрифт:
У меня ни черта не получилось! Не смогла даже руки поднять, а не только удержать её на весу и тем более откинуть в сторону край одеяла. Хорошо ещё сама Лалит не стала тянуть с просмотром моих немощных потуг за попкорном и диетической колой. Поспешила ко мне на помощь сразу же без ироничных подколок и лишних вопросов. Только мне с каждым её знающим и умелым движением действительно очень профессиональной сиделки становилось ещё хуже и не по себе.
Наверное, я просто боялась и в этот раз буквально до потери сознания. Боялась окончательно приходить в себя, вспоминать, чувствовать… сравнивать новые ощущения с тем, от чего когда-то так мечтала сбежать, а теперь тянулась за этим, как за спасительными тросами шокирующего осмысления реальности. Позволять чьим-то совершенно чужим рукам прикасаться ко мне, убирать с меня одеяло, помогать привстать,
Я почему-то не чувствовала боли, по крайней мере не ту, которая должна была меня сейчас резать и особенно после перенесенной операции. Я сходила с ума совершенно от иных ощущений. То, что это был не ты, не твои руки и не твои прикосновения… Я не чувствовала тебя и твоей близости! Я вообще ничего не чувствовала! Будто полностью и безвозвратно утратила данную способность потому что тебя не было рядом.
Ты ведь мне обещал… Я не хочу, чтобы она меня трогала! Я хочу, чтобы это был ты!
Ты мне солгал! СОЛГАЛ!
– Вы очень большая умничка, мисс Льюис! А теперь покрепче обхватите ладошкой штатив стойки, второй ручкой обопритесь о меня и попробуйте подтянуться. Только не спешите. Я рядом и не дам вам упасть. Обещаю.
Хватит мне постоянно что-то обещать и сюсюкаться со мной! Я итак ощущаю себя хуже старой бабки-склеротички! И я не хочу так!
Почему ты не пришёл сам? Ты же мог взять меня просто на руки, прижать к себе и без особых усилий отнести куда только захочешь… (Fuck!) И я действительно хотела этого сейчас, как никогда ещё до этого! Может поэтому меня так и трясло? Ещё немного и у меня совершенно не останется ни сил, ни желаний сдерживать слёзы. Правда, их у меня итак не было. Может я не плакала сейчас только потому, что у меня не было сил даже на рыдания?
Мне даже не интересно, что со мной произошло и как я здесь оказалась! И мне всё равно, кто и что станет мне рассказывать, если рядом не будет тебя! Я не буду никого слушать вообще! Слышишь? НЕ БУДУ!!!
– Вот так… Какая же вы молодец! У вас всё чудесно получается. С каждым разом всё лучше и лучше!
Временами мне просто хотелось её послать, так как стукнуть Лалит чем-нибудь потяжелей у меня бы точно не получилось. Я в жизни не встречала такой бессовестной лгуньи. Ведь у меня совершенно и абсолютно ничего не получалось, я даже встать не смогла без её помощи, как и сделать хотя бы несколько шагов. Мало того, у меня неожиданно начало ломить в плечах, шее и в голенях, при чём ноющая боль в животе на их фоне выглядела какой-то не существенной. И первое время (невыносимо долгие минуты, которые, как мне тогда казалось, плавно перетекли в затянувшиеся часы) мне приходилось тратить все силы только на то, чтобы держаться за стойку капельницы и за мускулистое округленькое плечико сиделки. Временами мне даже приходилось на неё наваливаться, поскольку ноги по началу явно не желали держать меня, как и вовсе ходить.
Слава богу длился этот кошмар не целую вечность. Возможно где-то через полчаса всё с той же помощью и поддержкой Лалит мне кое-как удалось доковылять до дверей туалета. И, надо сказать, чем меньше до них оставалось дюймов, тем больше у меняя появлялось сил и желаний достичь поставленной цели. Правда, когда меня-таки усадили на очень комфортный круг унитаза (рядом с его не менее белым фаянсовым собратом биде), новый приступ сильного головокружения не заставил себя долго ждать.
– Постарайтесь просто расслабиться и не думать о возможном дискомфорте в кишечнике. Это нормальная реакция организма на действие углекислого газа. Возможно будут даже запоры. Но, думаю, мы найдем, как с ними справится.
Не совсем уместное замечание и далеко не самый жизнеутверждающий лозунг-поддержка для пациентки восседающей на больничном толчке и вцепившейся обеими руками в стойку штатива для капельниц, но что я могла сделать в тот момент? Я тогда
с трудом едва соображала, что вообще хочу!Одно дело, когда правом водить меня в туалет и в ванную комнату обладал только ты, и совсем другое, когда неожиданно вдруг узнаешь, что этим может заниматься кто-то другой, да ещё и абсолютно для меня чужой и незнакомый!
– А вы бы не могли… подождать… за дверью. А то мне… не совсем привычно… при свидетелях.
Пусть она и женщина, пусть даже профессиональный медработник, но это нисколько не смягчало того факта, что она заменила Тебя! Я ведь и сейчас находилась практически в том же положении, что и на твоей квартире – без одежды (эту нелепую ситцевую тряпочку на мне едва ли повернется язык назвать полноценным элементом одежды!), без своих вещей, без права куда-то выходить и что-то делать на своё личное усмотрение. Так что нежелание видеть её на твоём месте и на данный момент было более чем обоснованным.
А ещё мне вдруг пришлось вспомнить (или скорее заметить), что у меня пропала моя анальная пробка. И это было более, чем странно. Потому что я вдруг не на шутку испугалась и мне снова резко поплохело.
–…Добрый день, мисс Льюис, я Джейсон Ричардсон – ваш наблюдающий и лечащий врач. – вполне предсказуемое появление нового участника в лице немолодого, невысокого, с лысой макушкой и в белом халате поверх делового костюма (но без пиджака) не заставило себя долго ждать.
К тому времени я уже успела вернуться в палату и на кровать и даже сделать по настоянию Лалит парочку упражнений для суставов рук и ног. Она и представить себе тогда не могла, что благодаря лишь её присутствию и практически незамолкающему рту, мне удавалось держаться и сознанием и телом только в пределах данного места и только в окружающей нас реальности. Любая неосознанная мысль "не по теме" или воспоминание о вчерашнем дне блокировалась мной же старательным отвлечением внимания на моё новое место обитания и на главенствующую в нем Лалит Неру.
И это было не менее странным, как и всё остальное. Я не желала думать и принимать правду о случившемся без твоего присутствия. Более того, если мне вдруг сейчас скажут, что это вовсе не медицинский госпиталь, а психбольница, и что никакого Дэниэла Мэндэлла-младшего в моей жизни никогда не было, а ты всего лишь плод моего очень больного воображения… боюсь, я уже никогда в это в это не поверю.
Но доктор Ричардсон (на удивление приятный и весьма интеллигентный мужчина с лёгким южным акцентом и мягким взглядом лазурно-синих глаз) ничего подобного мне не выдал и не зачитал. Да и я почему-то не особо вслушивалась в то, что он мне говорил, когда заглядывал в распечатанные листки медицинской карты (видимо моей), с которой он вошёл в палату и куда постоянно прятал свои такие добрые глаза.
Даже после того, как он ушёл и на его месте буквально через несколько минут нарисовалась лучезарно лыбящаяся во все 32 Саманта Арчер-Грин в сопровождении более напуганной и мертвенно бледной Робин Поланик, я всё ещё продолжала зависать где-то за пределами услышанного, увиденного и произошедшего.
– Элл, мать твою через фотолинзу, ты чего это удумала, подруга? Загреметь на операционный стол в первый же месяц своего заслуженного статуса столичной гражданки! Ты вообще в своём уме?
– Должно быть точно в чужом. – и особенно сейчас, когда я ошалело улыбалась ранее без вести пропавшей и неожиданно объявившейся оторве Сэмми, не веря собственным глазам и ответным эмоциям. – Ты сама-то где всё это время была? Или для того, чтобы ты изъявила почтить меня своим королевским визитом, мне надо было обязательно попасть в больницу?
– Считай, это был мой контрответ на твой десятилетний побег из Эшвилля. Да и сама понимаешь, некоторые "дорожные пробки" бывает и на вертолете не перелетишь.
Как всегда шикарная, ослепительно и огненно-рыжая, с неизменным ярким макияжем, Сэмми Грин ворвалась лобовым штурмом через распахнутые настежь двери палаты. Впихнув по ходу в руки Лалит Неру связку воздушных черных и белых шариков (цветом которых, возможно, озадачила сиделку куда сильнее, чем меня своим нежданным появлением), Сэм практически сразу и едва не с ногами заскочила на край моей больничной койки. Тут же, без предварительного предупреждения, набросилась на меня и заключила в удушливый захват обеих рук не в меру любящего дзюдоиста. Посыпавшийся на мое офигевшее лицо град горячих и запредельно смачных поцелуев уже через первую очередь беспрерывных "выстрелов" вынудил меня взмолиться о пощаде.