В любви, как на войне

– Как же вы вышли из тюрьмы?

– У нас было письмо к члену местного парламента. Он пришел к нам через три дня, босиком, но в шляпе. Чудесный парень. Нас сразу выпустили. Мы ему потом помогли купить костюм, – он собирался в Европу.

Я нервно засмеялась.

"У вас неправильный подход к жизни, -*• поучал меня сосед слева. – Вы в Африке.

Расслабьтесь и получайте удовольствие. Правило первое: в Африке возможно все, даже невозможное. Правило второе: предоставьте все случаю и откликайтесь на события, только если это будет необходимо. И еще: Африка либо нравится сразу, либо не нравится никогда".

Сьерра-Леоне понравилась мне сразу и бесповоротно. Прелестное местечко, если не напрягаться. В аэропорту Фритауна таможенник жалобно просил проверить мой чемодан. Ему не дали. Хотя (клянусь!) ничего запретного в моем багаже не было. Таможенник даже попытался взяться за ручку чемодана белой леди, но ему внушительно сказали: "Друг! Наши веши через таможню не ходят!" Сьерра-Леоне – маленькая нервозная страна, которую уже десять лет сотрясают военные перевороты, революции, войны и политические дрязги. В свое время ее приручили англичане, но в 1968 году после очередного военного переворота англичане ушли, оставив после себя прекрасную железную дорогу. Рельсы быстренько разобрали и продали как металл. (В срочном порядке понадобились деньги.) Теперь в Сьерра-Леоне нет железной дороги. Зато вдоволь оружия, смутьянов, авантюристов и мошенников, желающих ловить рыбку в мутной воде. Каждый делает бизнес как может. Даже солидные организации прокалываются на сомнительных сделках. В свое время Красный Крест здесь заподозрили в контрабанде оружия, а "Врачи без границ" совсем недавно попались на перевозке наркотиков. В порядке здесь никто не заинтересован. В стране, куда иностранцы могут ввозить валюту в любых количествах, не объясняя ее происхождения, закон – это излишество. Как говорят белые: "Большой беспорядок, как сейчас, нам не нужен, а вот маленький беспорядок всех устроит".

В этой самой бедной в мире стране – богатые Россыпи алмазов, золотые рудники, платина, бокситы, рутил, за которым охотятся американцы. Собственно говоря, алмазы – главная причина десятилетней войны. Местные главари дерутся из-за них, Как мальчишки из-за найденного медяка. Алмазы – ловушка сатаны, так говорят священники (редкий случай, когда церковь не ошибается). На сегодняшний день карты легли таким образом, – во Фритауне, столице СьерраЛеоне, гордо восседает официальное правительство, возглавляемое законно избранным президентом и поддерживаемое силами ООН. А большая часть страны, где находятся алмазные залежи, занята бандитами, ре-белами, как их здесь называют.

Ребелы – мятежники, революционеры, местные отморозки. Ребята отлично устроились – они намывают алмазов на несколько десятков миллионов долларов в год, сбывают их через соседнюю Либерию, на эти деньги закупают оружие, нанимают солдат и отправляют своих детей учиться в Америку. Я так и вижу этих благовоспитанных, вымытых, пахнущих одеколоном деток в американских университетах, которые стыдятся своих диких папаш, засевших в лесах Сьерра-Леоне с автоматами Калашникова. Местная поговорка гласит: "Оптимист учит английский язык, пессимист китайский, а реалист изучает автомат Калашникова".

Ребелы прославились на весь мир дурной привычкой отрубать руки всем, кто попадается им на пути, даже грудным младенцам. Во Фритауне полно калек, которые тычут прохожим культяпки в нос и просят милостыню. В каждой местной семье найдется хоть один несчастный родственник с отрубленными руками или ногами.

Второе изобретение ребелов – вербовка на службу девяти-десятилетних пацанов из нищих кварталов. Эти дети, выросшие среди людей с бурными и низменными чувствами, не видят разницы между добром и злом и понимают лишь один закон:

"Ешь, а не то съедят тебя". Нет ничего страшнее, чем ребенок с автоматом в руках. Он непредсказуем, его поступки не мотивированы. Именно дети-ребелы за ключаю пари на живот беременной женщины -кого она носит, мальчика или девочку, чтобы потом вспороть живот и выяснить, кто выиграл.

Добавьте к этому еще и действие наркотиков – в Сьерра-Леоне растет лучшая в мире марихуана, которую переправляют даже в Амстердам. Марихуану здесь и не считают за наркотик, – это, так сказать, трубка мира, которую курят даже пятилетние дети. Гораздо опаснее пацаны с пластырем на виске, у которых в глазах просвечивает огонек бессмысленной жестокости. Поскольку здесь острая нехватка одноразовых шприцев, местные наркоманы не колются, а делают надрез на виске и втирают в кровь порошочки, героин из Нигерии, например. Ранку залепляют пластырем, чтобы в нужный момент снова расковырять и добавить порцию.

Ооновцы в свое время организовали акцию по сдаче оружия. Выходи из леса, сдавай автомат, получай сто пятьдесят долларов, а через месяц за хорошее поведение еще сто пятьдесят. Когда деньги истрачены на дешевый ром и наркотики, можно снова уходить в лес, где оружия как грязи. У военных наблюдателей ООН волосы дыбом вставали при виде битых-перебитых, колючих, как ржавые гвозди, обкуренных десятилетних пацанов. Один такой сопляк, сдавая автомат, гордо заявил, что он капитан. "Это за что тебе звание дали?" – полюбопытствовал один из наблюдателей.

"А мне командир сказал: если отрубишь шестьдесят пар рук, будешь капитаном. Я задание выполнил".

"Мне мои корифаны-ребелы хату во Фритауне спалили за то, что я отказался с ними в лес уходить, – рассказывает мулат Майкл, сын русской и Сьерра-леонца. – Хорошо, что я в ту ночь дома не Ночевал. Они подошли к дому с автоматами и стали кричать: "Майкл, идем с нами! Нас в лесах дожди поливают, москиты кушают, малярия трясет, а ты дома отсиживаешься! Так нечестно! Выходи, а то подожжем". И подожгли".

С Майклом, проворным, жуликоватым парнем 24 лет мы познакомились на пляже Фритауна. Он один из "пляжных мальчиков", как их здесь называют. "Пляжные мальчики" ведут существование беззаботное, как у герцогов, и ненадежное, как у всех мошенников, – утром они лентяйничают, днем лодырничают, а вечером бьют баклуши. Целыми днями они слоняются по городскому пляжу и пристают к белым, вымогая деньги.

"Пляжные мальчики" обучены великому множеству мелких хитростей. Им от природы так же трудно дается правда, как заике нормальная речь. Ворованное да выпрошенное для них слаще всего. Майкл, по слухам, один из самых ловких.

"Зови меня Мишкой, – сказал он при знакомстве и хорошо улыбнулся мне белыми зубами. – Я ведь ростовский казак". Впервые видела казака с кожей цвета темного ореха и ухватками ростовской шпаны. "А это одессит Витек, мой приятель, – продолжил он, указывая на молодого печального негра. – Он в Одессе учился в мореходке".

Одессит Витек, черный, как вакса, степенно кивнул головой.

– Когда в прошлом году ребелы взяли Фритаун, маманя моя со страху дернула в Ростов, – рассказывает Мишка, – а мне сказала: "Продержись, сы-нок, один. Я хату в Ростове продам, вышлю денег тебе на билет". Вот я и бичую на пляжах Фритауна.

Мишка до двенадцати лет жил в России, а потом вместе с родителями перебрался в Сьерра-Леоне. Отец его плавал моряком по всей Африке и однажды не вернулся с очередного рейса в Либерию.

– Когда я был маленьким, то очень переживал за своего папашу, – говорит Мишка. – Помню, спрашивал у мамки: "Где же наш папа-моряк? А вдруг он погиб при кораблекрушении?" На что мама мне всегда отвечала: "Не волнуйся, сынок. Твой папа не утонул, потому что г…о не тонет".

Мишка промышляет мелким воровством, кокаином и продажей фальшивых алмазов морякам. "А что? – ничуть не смущаясь, говорит он. – Они красивые. Красивее настоящих".