В мире исканий(изд.1949)

— А если бросить камень… — тихо сказала Люда. Костя молча стал шарить рукой и, нащупав подходя­щий кусок, осторожно опустил его вниз.

— Раз… два… три… четыре… — принялась считать Люда.

Наконец где-то совсем далеко послышался отдаленный стук.

— Очень глубоко, — проговорил Костя.

Он хотел сказать что-то еще, но глухое ворчанье со­баки привлекло его внимание. Одновременно внизу по­слышалось тихое шипение.

— Змея… — прошептала Люда. — Идемте!

— Неужели мы ее не увидим! — не унимался Костя, шаря лучом своего фонарика по стенам.

Люда неохотно снова склонилась над щелью.

Поиски были непродолжительны. Вскоре световое пятно остановилось на выступе в стене, на котором ле­жало огромное желтое кольцо. Голова змеи медленно раскачивалась. Из широкого открытого рта был ясно ви­ден острый язык. Напуганное ярким светом, пресмыкаю­щееся начало двигаться, сползая по стене вниз.— Замечательный экземпляр, — проговорил Костя, сопровождая уползающую гадину лучом своего фона­рика.

— Он, оказывается, любит не только собак, но и змей, — насмешливо сказала Люда, подымаясь с ко­лен. — Идете или нет?

— Еще одну минутку!

— Ни одной секунды. Я ухожу.

Снова луч прожектора нащупал уползавшую змею.

Одновременно в свет фонаря попало маленькое, медленно менявшее свою форму и также медленно подни­мавшееся вверх белое облако.

— Тут какие-то испарения, — проговорил Костя под­нимаясь.

Много позже Косте неоднократно приходилось вспо­минать об этих испарениях, сыгравших большую роль в тех необычайных приключениях, которые пришлось испы­тать ему и его товарищам.

2. АФАНАСИЙ КОНДРАТЬЕВИЧ НАХОДИТ ВЛАЖНЫЙ ПЕСОК

Поднявшаяся высоко над горизонтом луна хорошо освещала брезентовые палатки и несколько автомашин на широких гусеницах, обычно применяемых в сыпучих песках.

У входа в одну из палаток стоял человек. Он при­стально всматривался в горизонт, что-то бормоча себе под нос. Из открытого полога палатки доносились ти­хие звуки патефонной музыки.

Вскоре человек повернул голову в противоположную сторону и проговорил громко и раздраженно:

— Ползете?!

Это слово, произнесенное в тоне вопроса и укора, одновременно относилось и к Косте и к Люде, медленно приближавшимся к палатке.

— Что, Афанасий Кондратьевич? — весело крикнула Люда.

— А то, что гулянкой занимаетесь, товарищ Кудинова, а радиосвязь бездействует… Вон машина идет, а ка­кая — так и не выяснено.

Костя и Люда ускорили шаг, насколько только по­зволил песок.

— И вы тоже хороши, товарищ Уточкин, — продол­жал брюзжать Афанасий Кондратьевич, обращаясь к Косте. — Инженер Дорохов уже три раза вас спраши­вал… —

К Афанасию Кондратьевичу, размахивая хвостом, подбежала собака.

— Уйди, бездельница, — тихо пробурчал Афанасий Кондратьевич. — Тоже, ходишь неизвестно где…

Палатка, куда зашли Костя и Люда, ничем не отли­чалась от обычной палатки геологической поисковой пар­тии в пустыне. Под низким брезентовым потолком горе­ла маленькая электрическая лампочка. На узких по­ходных постелях сидели и лежали люди. На большом ящике, перевернутом вверх дном и покрытом, словно скатертью, географической картой, стоял играющий па­тефон. Возле него сидел человек лет тридцати, широко­плечий, с угловатым подбородком, придававшим его ли­цу упрямое выражение, и перебирал пластинки.

Это был инженер Андрей Леонидович Дорохов.

— Вы спрашивали меня? — обратился к нему Костя. Дорохов поднялся навстречу вошедшему и заговорил тревожно:

— Во время твоего отсутствия мне в голову пришла простая, но очень полезная мысль: не защитить ли нам винт еще дополнительной сеткой? Как ты на это смот­ришь?— Когда же мы успеем это сделать? Кажется, при­ближается машина профессора, — ответил Костя.

— А может быть, это не он. Тут ожидается машина с водой. У нас найдутся десятимиллиметровые же­лезные прутья?

— Подождите минутку, товарищ Дорохов, — вмеша­лась в разговор Люда. — Сейчас я узнаю, что за ма­шина.

Люда быстро подошла к маленькому полевому ра­диопередатчику, стоявшему прямо на полу, и, опустив­шись перед ним на колени, принялась вертеть ручки на­стройки.

В дверях появился Афанасий Кондратьевич Горшков, грузный, не в меру полный мужчина с угрюмым выра­жением лица.

— Давно бы пора… — пробурчал он, остановив свой взгляд на работающей радистке. — Музыку-то прекрати­те… Мешать будет, — добавил Афанасий Кондратьевич, обращаясь неизвестно к кому.

— Не надо, пусть играет. Слышимость хорошая,— проговорила Люда, надевая наушники.

Горшков неодобрительно посмотрел на пластинку. Бодрая музыка явно не соответствовала его мрачному настроению.

— Пить хочу… просто умираю… Хоть немного воды осталось? — произнес он через некоторое время, косясь на большую бутыль для воды, стоявшую в углу палатки.

— Только на самом дне. Не больше чем по одному стакану на брата, — сухо заметил один из сотрудников экспедиции, отрываясь от книги.

— Может быть, сейчас и разделим, а? Как вы ду­маете? — продолжал Афанасий Кондратьевич. — Машина уже подходит. Будет через час. Разделим?

Несколько голосов неопределенным тоном высказали одобрение, и бутыль с остатком воды была извлечена из угла. На ящике-столе появились стаканы. Получив свою порцию, Афанасий Кондратьевич залпом осушил стакан и принялся вытирать платком свое красное лицо, лосня­щееся от пота.

— Уфф!.. — произнес он, с жадностью поглядывая на стаканы, в которых некоторые присутствующие со­чли нужным оставить немного воды. Особенно его при­влекал, по-видимому, один стакан, совершенно нетрону­тый.

В это время в палатке раздался громкий, задорный смех. Все оглянулись на Люду, сидевшую на корточках у радиоприемника. Она смеялась так, что с трудом со­храняла равновесие.

— Что случилось, товарищ Кудинова? — грозно спро­сил Афанасий Кондратьевич.

— База ответила мне… ой, не могу… ответила, что машина с цистерной воды… испортилась.

— Что же тут смешного?

— А как же! Ой, не могу… Ведь раньше чем к по­лудню завтрашнего дня… у нас не будет воды!..

Наконец Люда не удержала равновесия и свалилась на пол. Ее падение и заразительный смех вызвали смех также и у многих присутствующих. Все это совершенно взбесило Афанасия Кондратьевич а.