В моей смерти прошу винить… (сборник)
Шрифт:
Соседка?!
Стас подбежал к входной двери и, прежде чем выйти в коридор, посмотрел в глазок. Карлик в шляпе уже стоял у двери соседки. Он повернулся к двери Петренко, подмигнул ему и снова провел большим пальцем по горлу. Стас медленно отошел от двери.
Надо спешить!
И он побежал к кладовке. Откинул самодельную заслонку и запрыгнул в дыру. Через пару секунд он с грохотом выпал в квартиру соседки. Вскочил и сразу же наткнулся на лилипута в шляпе. Девушка лежала у его ног в центре комнаты вся в крови.
Я опоздал! Неужели все зря?!
Пока Стас разглядывал тело соседки, карлик выбежал из квартиры. Петренко нагнулся над девушкой.
Стас вернулся в свою квартиру тем же путем, каким и попал сюда.
«Скорая помощь» приехала быстро. Петренко видел в глазок, как люди в белых халатах выносили соседку, как милиционеры опечатывали квартиру. Он даже подумал, что сейчас навестят его, но этого почему-то не произошло. Люди в милицейской форме постояли у его двери, потом развернулись и пошли вниз по лестнице.
Стас походил по квартире. Желание похмелиться отошло на второй план. Он хотел вернуться в опечатанную квартиру и выяснить, в чем дело.
Стас снова выпал из дыры, поднялся и пошел в кухню. Осмотрелся, заглянул в холодильник. Кроме мерзкого запаха там ничего не было. Стас не мог понять, почему милиционеры не опросили соседей. Но тогда бы они обнаружили лаз. Лаз! В голове Стаса вообще перепуталось – почему они его не заметили, когда забирали тело девушки? Он вбежал в зал и всмотрелся в стену, где еще пять минут назад был проход в его кладовую. Отверстия не было! Стас провел рукой по неровной поверхности стены, ощущая подушечками пальцев все сколы и царапины. Нет. Все верно – дыра исчезла. Даже если бы какой-то шутник заложил проход, должны остаться следы, но их не было.
Вдруг в дверь позвонили. Стас вздрогнул и медленно пошел к двери. Посмотрел в глазок, в коридоре – никого. Петренко отошел к стене, и практически сразу замок щелкнул. Дверь со скрипом открылась. На пороге стояли…
Клото, Лахесис и Атропос, – вдруг всплыло в памяти Стаса. Он не помнил, откуда это. У Кинга что-то было о маленьких человечках, решающих судьбы. Или из мифологии? Все перемешалось в голове.
Один из карликов, самый злобный, подмигнул Стасу и протянул огромные ножницы.
Милиционер подошел к мужчине в белом халате и, показав в сторону носилок, спросил:
– Что скажите?
– Delirium tremens, – произнес врач.
– Чего? – не понял следователь.
– Алкогольный делирий.
– А-а. По пьянке, что ли? – Милиционер понимающе кивнул.
– Люди ошибочно считают, что белая горячка случается у пациентов, находящихся в сильном алкогольном опьянении. На самом же деле делирий развивается после прекращения привычного употребления алкоголя.
– Так у него что, белочка? Вот те раз! – Следователь снял фуражку, вытер пот со лба и водрузил головной убор на место. – А девку он?
– Судя по проникающим ранам – да. Но подробный отчет я представлю только после обследования. Пока что предварительно могу сказать: мужчина на вид лет пятидесяти… Повторюсь: на вид. Ему вполне может быть лет тридцать – тридцать пять. Итак, мужчина на вид лет пятидесяти напал на девушку. Орудие убийства вы не нашли?
Милиционер показал пакет с окровавленными портняжными ножницами.
– Я так и думал, но склонялся больше в сторону садовых.
– Судя по всему, он убил девушку, а потом и себя порешил.
– Подробный
отчет…– Я понял. А откуда вы узнали, что у него белая горячка?
– А это, молодой человек, скорее из личных наблюдений. Посмотрите на его лицо. Отечность, цвет кожи, вылезшие капилляры на носу и щеках. Внешние признаки алкоголика. То есть ничего общего с жертвой.
– Но он же мог и по пьянке ее убить.
– Я же говорю, из личных наблюдений. Посмотрите на соседнюю дверь, квартира явно принадлежит… Кстати, советую проверить ее. Возможно, в ней жил наш герой. – Медэксперт замолчал. – Алкоголик во время белой горячки чувствует себя незащищенным, подвержен панике. У него пропадает сон, и ему все время кажется, что его преследуют и хотят убить. Зрительные и слуховые галлюцинации – неотъемлемые части этой болезни. Алкоголику мерещатся маленькие существа…
– И люди? – спросил милиционер и показал на подъезд дома напротив. Там стояли три карлика в абсолютно одинаковых ковбойских шляпах.
– И люди. И даже мифические персонажи. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что он спасал девушку.
Я боюсь
Яркий круг луны повис над погостом. Кресты и памятники отбрасывали мрачные тени. Ветерок игрался с фантиком, небрежно оброненным ребенком. Ночь после «родительского дня» была особенно тихой, будто кладбище отдыхало от дневного наплыва посетителей.
– Маша, я боюсь, – все время хныкала маленькая белокурая девочка, пока они пробирались между могилами к дороге в деревню.
– Да не хнычь ты! – одернула сестру девочка постарше. – Мне и самой страшно.
Они прошли через ворота, остановились и двинулись вниз по дороге.
– Маша, Машенька, может, давай спрячемся где-нибудь?
– Не говори глупостей, Ирина! – строго, уж очень по-взрослому сказала Маша и крепче сжала ладошку сестры. – Мы уже почти пришли.
Они прошли по небольшому мостику над пахнущим тиной ручьем. Камыши зашумели в метре от них. Маша вскрикнула, чем нагнала на младшую сестренку еще больше ужаса. Кто-то или что-то громко плюхнулось в воду. Ира закрыла рот свободной ладошкой и посмотрела на отражение луны, извивающееся в грязной воде. Маша дернула ее за руку и поволокла по полю.
– Маша, кто это был?
Лягушка или рыба, да хоть черт с рогами, какая теперь разница?! Несмотря на страх, сковывающий ее движения, Маша спешила домой. И ее никто не остановит, ни собственный страх, ни хныканье сестры, ни уж тем более какие-то там вымышленные черти.
– Лягушка, – ответила она.
Где-то завыла собака. Потом еще одна.
– Машенька, миленькая, ну давай больше никуда не пойдем, – начала умолять Ира.
– Ты что, хочешь остаться здесь, в поле? – Маша не без удовольствия заметила, что сестра передумала. Помолчала, а потом добавила (ну, чтоб наверняка): – Или ты хочешь, чтобы нас съели волки? – Она показала на лес за погостом.
– Нет. – Ира всхлипнула и вцепилась в Машу обеими руками. – Машенька, пойдем быстрей, а?
Собаки завыли с утроенной силой. Близость деревни почему-то не успокаивала девочек. Они подошли к дому Седельниковых. Покосившаяся изба проводила их угрюмым взглядом пустых окон-глазниц. Хозяева умерли года три назад, оставив дом доживать за себя. Выпили и угорели. Забыли открыть заслонку. Маше было четырнадцать, и поэтому она знала о «подобных вещах», как говорила ее подруга Нелька, все. «Подобные вещи» происходили часто. Удивительно, что их деревня еще не вымерла вся.