В мужской гарем? За что?!

– К чему грустить, птенчики? – весело всплеснул руками Энок. – Попадёте во дворец Владычицы – будете в роскоши купаться! Ещё спасибо скажете строму Эноку за то, что помог в жизни пробиться.

– Я и так пробился, – зло процедил Рич. – В той жизни, в настоящей. У меня всё было, а теперь что?

– Друг, угомонись, – вздохнул Антон и положил огромную лапищу на его плечо. Рич коротко, шумно выдохнул и мотнул головой. Банальная истерика, действительно, надо взять себя в руки. А ещё сказывается то, что он уже несколько дней не принимал антидепрессанты. Вот нервы и сдают потихоньку.

– Дай хоть помыться, – буркнул Рич. Нет, сдаваться всё же было рано. Они найдут способ выбраться отсюда, а пока придётся сделать вид, что смирились.

– Вас помоют, не волнуйтесь, – промурлыкал Энок, втайне радуясь, что в этот раз рабы попались адекватные и в целом покладистые. Конечно, расслабляться рано, такие в любой момент могут выкинуть что-нибудь гадкое: например, закатить скандал прямо во время торгов. И такое бывало. Но это не навредит – норовистых любят даже больше. Их укрощать приятнее.

Через час, распаренные после горячей сауны, благоухающие маслами, мужчины стояли посреди комнаты и с нечитаемым выражением лица смотрели на разложенную на кровати одежду.

– Я это не надену, – категорично заявил Антон, приподнял руку и понюхал подмышку. – И так воняю, как Л’этуаль этот грёбаный.

– Как что? – машинально поинтересовался Рич, рассматривая шёлковые шаровары с золотым поясом. Его душил смех. Он пузырился где-то в груди и поднимался к горлу, мелкий такой, тонкий, истеричный смех.

– Как магазин этот с духами. Меня Светланка туда водила, – пояснил Антон и покосился на хихикающего Рича. – Совсем плохо, да? – сочувственно поинтересовался он.

– Ты… ты… – Рич, задыхаясь, сложился пополам, – ты только представь себя… в этом…

Антон снова посмотрел на шаровары и вдруг хихикнул.

– Меня бы мужики в асфальт за такие портки закатали, – хмыкнул он и двумя пальцами приподнял тёмно-синее творение местных портных. Приложил к торсу и повилял бёдрами. – Ещё глаза накрасить, и вот точно, я и сам себе в морду дам!

– Представляешь, – утирая слёзы, продлжал смеяться Рич, – нам теперь в этом всю жизнь ходить.

– Да ну на хрен. – Антон брезгливо отбросил шаровары.

– И не поможет тебе ни хрен, ни имбирь, ни соевый соус! – Рич всхлипнул, смех перешёл в удушливые икания. Вдох-выдох. Истерика начала разрастаться, грозя пролиться банальными, постыдными слезами.

– Соберись, тряпка! – рявкнул Антон, хватая Рича за плечи и легко встряхивая. – Подумаешь – бабские шмотки! Ты сам говорил – мы сбежим! Значит, сбежим, дай только срок!

Рич несколько раз порывисто вздохнул. Было стыдно. Так стыдно, как, пожалуй, в последний раз было лет в пять, когда разбил любимую мамину вазу и спихнул всё на старшего кузена. В самом деле, расклеился, видели бы его сейчас друзья. Или поклонники. Тоска по оставшимся в той жизни близким людям остро сжала сердце. Рич понимал, что сейчас не время и не место, что надо вспомнить, что у него здесь, вообще-то, яйца, но, как говорил его психолог, когда подкатывают эмоции, надо давать им выход, не прятать глубоко. Потому что именно из-за наших попыток казаться стальными, мы впадаем в глубокую депрессию, сами того не замечая.

– Прости, – глухо сказал Рич, поднимая глаза на Антона. Тот уже успел надеть широкие, полупрозрачные шаровары и теперь сражался с поясом. Не выдержав, Рич весело хмыкнул.

– Одевайся давай, Белоснежка, – фыркнул Антон.

Вскоре вернулся Энох. С удовольствием посмотрел на настороженных мужчин и поочерёдно застегнул на шее каждого тонкий ошейник из белой мягкой кожи.

– Ну что, птенчики, пойдём искать вам хозяйку?

6. Торги, или Как не упасть в грязь лицом

Их снова повели по коридорам, переходам, лестницам и галереям. При каждом движении тонкая ткань шаровар то вздувалась, то облепляла ноги, неприятно цепляясь за волосы. Рич незаметно потирал кожу под ошейником – всё это, конечно, напоминало ролевые игры, вот только он никогда не примерял на себя роль сабмиссива. Напряжение нарастало с каждым шагом, неизвестность пугала, заставляла нервы дрожать. Рич ненавидел чувство беспомощности, но именно им сейчас давился, стараясь сохранить невозмутимый вид. Антон выглядел совершенно спокойно: небрежная улыбка, прищур ярко-голубых глаз, уверенный разворот широких плеч. Наверное, в их ВДВ готовили к любым ситуациям, может, даже к подобным. Рич таким опытом похвастаться не мог. Всегда гордился, что обладает знаниями, недоступными большинству жителей Земли, что примерил на себя всё, что только можно. Был галактическим путешественником и пиратом, знаменитым писателем и повесой. Но всегда сам распоряжался своей жизнью, сам выбирал сценарий. В этот раз сценарий писал кто-то другой…

Впереди показались очередные резные двери, Энок, не останавливаясь, провёл их в небольшую комнатку и тяжело выдохнул. Крупное, круглое лицо блестело от пота.

– Ладно, пташки, а теперь без глупостей. Попытаетесь выкинуть что-нибудь, когда выведут на сцену, мало не покажется.

Двое амазонок за их спинами демонстративно положили руки на рукояти мечей. Одна из дверей, ведущих в комнатку, открылась. Рич злобно сверкнул глазами на вошедшую Кессу.

– В этой одежде ты выглядишь гораздо лучше, – насмешливо сказала она, подошла ближе и провела ладонью по его груди. Мышцы дёрнулись под прикосновением, Рич отшатнулся, но Кесса тут же поймала за кольцо на ошейнике и притянула к себе. – Знай своё место, раб.

– Моё место на тебе, – сузив глаза, прошипел Рич. Он понимал, что выбрал не лучший момент, чтобы припоминать старые обиды, но не смог удержаться.

– Твоё место – у ног хозяйки. – Кесса резко оттолкнула его от себя и повернулась к Антону. – Ты же хотел убрать рисунок, – она кивнула на татуировку.

– Подумал, что кому-то может понравится. Убрать всегда успеют, – сложив руки на животе, нараспев ответил Энок. – Заметь, мы и волосы не убирали. Говорят, сейчас это входит в моду, после того, как Алган стал вторым мужем. Владычица сейчас без ума от волосатых мужчин.

Кесса не ответила. Обошла Антона по кругу, одобрительно кивнула, заметив, что русые волосы собраны в маленький хвост, довольно улыбнулась.

– Да, на нём мы точно хорошо заработаем.

Внезапно Рич оскорбился. Значит, его вообще не брали в расчёт? Значит, эта наглая девица считала какого-то русского медведя лучше его, любимца миллионов?! Да при одном лишь его взгляде девушки кончают, что она о себе возомнила?! Кесса, словно услышав его мысли, окатила ледяным взглядом, от которого внутренности примёрзли к желудку. Неужели это правда? Что, если Антона заберут, а его – оставят здесь, одного? Оборвут последнюю ниточку, связывающую с настоящей жизнью, оставшейся там, за морем? Рич сглотнул, опустил глаза. Как они сбегут, если их разлучат? Как смогут вернуться домой?