В нашем доме поселился замечательный сосед...

– Товарищи! Давно не пили!
– крикнул Димка торговик.

– Да уж, давно не слышала я твоего призыва!
– ответила я ему.

Герои вечера пошли умываться, раздеваться, а потом вечеринка продолжилась. Где-то через час, Андрюшка позвал меня испытать стиральную машину. Я с радостью засунула туда скопившиеся полотенца и постельное белье.

– Отлично работает!
– вынесла я вердикт, глядя, как в машине вертятся мои полотенца, - И ничего не протекает! Спасибо, Андрюшка!

Ко мне подошла Юля:

– Настен, давай немного уберем со "стола" мусор, пока все курить пошли.

Я принесла мусорный мешок, и мы скидали в него все тарелки, чего их вычищать? У нас еще штук сто пластиковых, проще новые поставить.

Мы с Юлей и Аней на кухне дорезали колбаску, хлеба, когда к нам вошел Женька программист с гитарой.

– Насть, твоя?

– Моя! Только она расстроенная, сто лет никто не пользовался. Это папы моего.

– Можно?
– спросил он.

– Да, пожалуйста.

Женька уселся на пол рядом с мусорным мешком, размером с него, в который мы сгрузили объедки и пластиковую посуду со стола, и начал перебирать струны в попытке настроить гитару. Аня уселась рядом, поставив на пол тарелку с нарезной колбасой. Так-с, не дошла колбаска до главного "стола". Юля присела на подоконник, я оперлась плечом на стену. Из ванной вышел Миша и подошел к нам.

– Слушай, Михаил, - спросила я, - а тебя обязательно нужно Михаилом называть?

– А что, хочется Сережей?

– Да нет, хотя бы Мишей, - пожала я плечами.

– Называй, - кивнул он.

Смотрите-ка, разрешил. К нам зигзагами подошел Димка маркетолог.

– Оппачки!
– прогундосил он.

Мы расхохотались, а Анютка сказала:

– Дим, ты как местная гопотня!

Он полуулыбнулся и сел рядом с Женей.

– Давай, Женёк, я поддержу...

Женя так глянул, что всем сразу стало понятно, он в поддержке не нуждается, всем кроме Димы. Тот все приговаривал: "Давай, давай, смелей". Мы хихикали. Женька прочистил горло, и начал петь одну из песен группы "Сектор Газа":

Было хорошо, было так легко,

Но на шею бросили аркан.

Солнечный огонь,

Атмосферы бронь...

Ко второму куплету вся наша гоп-компания втиснулась на мою кухню, далеко небольшую, и подпевали. Больше всех старался Димка маректолог, он так надрывался, что у меня даже уши сворачивались.

– Дим, будь добр, заткнись, - сказала "добрая" Настя Людмил Борисовны. Ну, в этой ситуации я ее поддержала. Хотя толку не было, он все также зевлал громче Женьки.

Я с удивлением обнаружила, что Мишка тоже подпевает, причем, вполне нормально. Я молчала, хотя все знали, что мои пять лет занятий в хоре ох, как могут дать о себе знать. Но песни были не те. После пяти спетых песен и двух тарелок съеденной колбасы Анютка сказала:

– Люди! Давайте "за стол"!

– Да! За стол!
– поддержал Димка торговик.

– Вот человек, пьет-пьет, и хоть бы хны! Ты видела?
– шепотом спросила она меня.

– Дак я на каждой пьянке это вижу!
– рассмеялась я.

Когда все уселись, налили, чокнулись и выпили, Анютка сказала:

– Прям душа песни просит. Может, вспомним былые времена? Споем стенка на стенку?

– Это как?
– уточнил Антошка из отдела закупа.

– Ну, как-как, вот вы сидящие там - одна команда, - ткнула Анютка пальцем в противоположную сторону стола, - а мы, сидящие здесь, другая команда!

– А что петь?
– спросила Светланка.

– Давайте так!
– снова взяла шефство Аня, - Чтоб песни были про застолье, алкоголь, праздник...ну чтоб в тему!

Я не дожидаясь, когда массовка очнется, запела:

– Скатерть белая залита вином.

Все гусары спят непробудным сном.

Лишь один не спит - пьет шампанское

За любовь свою, за цыганскую....

Все замолчали. Я даже поперхнулась и спросила:

– А чего не поете? Слов не знаете?

– Знаем! Тебя слушаем!
– сказала Катька из отдела кадров.

Пели мы, наверное, минут сорок, периодически шлифуя все это дело алкогольными напитками. И тут Антошка, который был уже совсем не в кондиции, вдруг затянул в образовавшейся тишине:

– Выйду в поле ночью с коне-е-е-ем...

И вся массовка подхватила:

– Мы с конем по полю идее-е-ем...

И такой, я скажу вам, хор получился! Хоть сейчас на сцену нашего ДК! Когда смолкли последние звуки, и прежде чем кто-то успела что-то сказать, Антон, кривой, как турецкая сабля, встал, пошатываясь. Все взгляды обратились на него, уж больно трагичным выглядело его лицо.

Я думала за тазом что ли бежать, которого, кстати, у меня нет, или минералочки ему предложить что ли...

Но он вдруг долбанул себя кулаком в грудь и запел:

– От южных морей до полярного края...

Все сначала оторопели, кто-то хихикнул. Я не знаю, чего ожидала массовка, но явно не того, что Антон знает все слова от начала и до конца. Лично я кроме припева "Славься Отечество..." не помню достоверно остальных слов. Как выяснилось, у остальных такая же проблема. Все молчали, уставившись на Антона, а тот, в свою очередь, вытаращил глаза в направлении лампочки Ильича, одиноко висящей на потолке, и как волк на луну, долго, громко и протяжно завывал гимн Российской Федерации.