В неожиданном рейсе
Шрифт:
– Ты каких-то спас лично? Или пароход?
– Нет, мам.
– Сколько у тебя людей в подчинении?
– Много, мамочка.
– Значит: труд и заслуги общие. Так?
Серафима Георгиевна отвернула головушку. Похоже, мысленно с кем-то советовалась. Нарочито громко и весьма сердито затикали старинные часы. Успешный сын почувствовал себя прежним Волькою с папанинской шоколадкой.
– Представь себя с этой нелепой звездой. Представил?
– Да, мам.
– Теперь иди и откажись.
Разговор на эту тему не мог иметь продолжения…
До середины нового дня разгневанный начальник СМП расхаживал по кабинету. В уме не вмещалось простое. «Как так?! Эк, уязвил!» И по непечатному, по непечатному, пока не полегчало. Старшего кадровика потребовал.
– Кто
– Абакумов.
– Готовьте документы на представление.
… Нисколько не безобразная дамочка-смерть посетила каждого. В недолгих – случайно награждённого счастливца.
Папанин крыл матом, защищаясь от явившихся с ней бледнолицых контриков.
Собиратель СМП кивнул ей холодно, как старой секретарше.
Один лишь поморский дворянин, приподняв ослабевшую руку, улыбнулся. Знаковый, заметим, поступок.
На этом бы точку поставить. Да новая общерусская беда покоя не даёт. Продажными либералами пестуется «сетевой» человек. Размножен уже миллионами по затёртой матрице. Ничего святого за душонкой – мышкой.
Только опаутиненных пока всё ж недостача. Числу в самый раз, предложат вместо Родины мировой супермаркет. Покормят, кратко потешат и сметут, как двуногих тварей. По крайней мере, в некой папке излагается план…
Как в царёвом флоте
Незабвенное событие: первый день корабля. Всюду новодел. Всё отлажено. Технарская начинка тишайше ждёт. Каюты смахивают на пеналы первоклассников. Каждый из команды взвинчен. Особый подъём чувств распирает штурманов. Подымайся-де в рубку и… давай ход.
Гм, оговориться надо. Сдерживая рвение верхоглядов, механики попросят пару часиков. С бухты-барахты в машинной яме не бывает. Извольте задать постоянную готовность.
Так было и 28 марта 1964-го у стенки Балтийского завода. На промозглом невском ветерке трепетали флаги расцвечивания. Забежавший вперёд прогресса газотурбоход приковывал внимание. Не менее значимое – внутри надстройки. По одиночке в кают-компанию потянулся комсостав. Лишне замечать: мужчины строго по форме. Делово настроены.
Чёрные галстуки, мнится, на что-то смахивают. Никак, перевёрнутые восклицательные знаки. Понятно – с волнения.
Расселись, согласно золотым нашивкам на погонах, в удобные кресла. Благостно стало взорам. Есть на чём зацепиться. Края иллюминаторов с барашками желтеют стильной бронзой. Частоколом панели из ценного дерева [4] . Почтенно выдаётся к первому столу пианино. Матовыми лунами струят свет плафоны. Пиковый момент подчёркивает судовая тишина. Даже динамка не тарахтит. Последняя позволительная роскошь – электропитание с берега. Этакая неотстриженная родовая пуповина.
4
панели из ценного дерева – были сняты с недостроенных крейсеров проекта 68-бис.
Незадолго до этого торжественный подьём флага состоялся. Пяток, а то и более рюмашек шаяли в головушках. Тянуло к шуткам, раскованности. Одёрнуть иль отдаться настроению, решал капитан. Но и над ним выделывался смешливый бесёнок. Незаметно ткнул под правое ребро. Подсказал мысль:
«Ты – главный. Тебе начинать. Да не будь занудой».
– Ну что, господа офицеры, долой с кочерги. Настаёт эра чистого, умного флота.
Изречённое резануло слух непривычностью. Какие, к чертям, господа? Вон на столешнице свежачок: газета «Правда». Значит, обязательная рожа Хрущёва с сотоварищами. Вечное заклинание в верхнем углу: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь». Кому не лень, додумает: «С каких рыжиков?! Одни на «фордах» и «пежо» рассекают. Другие пупки почти задаром рвут». Всё ж повелись на «господ». «Ишь, кэптэн хват». По-разному заулыбались. Дескать, лестно, в точку. Уловив одобрение, мастер позволил себе
наслаждение человека, собравшегося озадачить:– Нам-то на особинку, что придумать? Это я о выдвижении традиции. Ни у кого такой нет. Лишь у нас будет.
Морские волки окаменели. По вообразительной части силён один из тысяч. Избранник неба чудом сыскался. Насквозь проспиртованный в гостиничном житии дед отмочил:
– Ничего нового тут не родить. Надо за основу взять, какая велась на царёвом флоте. Завести винный графин то есть. Перед обедом, знаете ли, не грех пропустить четвертинку стакашика. Иногда сама душа просит. Моряки мы аль прачки?
Гениально!!! Разом принялись дорабатывать счастливое озарение. Вопросов возникло! Мама рОдная! А что заплещется в графине? Дозволительно ли в столовой команды второй выставить? Ведь там по равенству тоже пианино. Как помпа на этакое скосится? И тому подобное. С ходу не расколешь. Мозговая атака удалась. Детали уточнились. Наперво: раскрепить от качки. Размерами желательно большущий, непросматриваемый. Да и как наливать? К тому ж надобен приглядный. На скорой минуте: «Да, видали в Англии целый галлон [5] виски. Ляпистый, из керамики. Имеет краник. Самое то!» С названием затруднились. «На «ко» кажись.»
5
Галлон – равен почти 4 литрам.
– Пойдёт, – авторитетно подпёр дед.
– Хватило бы культнуждовских, – засомневался трёшник.
– Да ладно, чего уж. Скинемся! – возгласы народа.
Для рядовой команды решили также выставить. «Иначе обзавидуются, в партком настучат. Ну, а насчёт помполита, как получится. Завтра змей приезжает. Авось, втянем».
Мастер не ожидал безумно отрывного. «Ни хрена себе: на благом подловили!» Отступить – вроде унизительно. Память к случаю извлекла издёвку: «Оно, конечно, ежели, хотя однако всё-таки». Разряжаясь по чести, мнение утвердил:
– Лады. Но кто переусердствует Бахусом, подведёт всех.
Пеняйте на себя. Свободны.
Конец с венчиком достопамятному совещанию. Планида, что ль, общая? С негаданных ли причин? Только выгорело дело. Нате вам рейс за мечтой на «ко».
Капитан уже познал своё супер-судно. Так обломиться! На отходах, к позорищу, оно нещадно дымило на весь порт. (Это машинёры запускали «сапоги» [6] ). Задний ход – рекорд беременой черепахи. Теперь кэп клял французов, подсунувших экскрементную хрень. Доставалось и министерским, страстно любящим заграничные командировки.
6
«Сапоги» – поршневые генераторы выхлопного газа, поступающего на турбину.
Жаль, заточенные существительные пропадали на уровне мостика. Куда как приличными вспоминались старые пароходы. Никакого тебе грохота. Просто санаторная благость. Его величество пар, что ни говори, незаслуженно отвергнут. Короче – доумничались.
С расстройства законно пропустить для смирения. Хороша стармехина доза: четвертинка стакана. Ай да Геннадий Гаврилыч! Удружил.
Всё ж сомнения мучили. «Подумаю-ка на досуге.» Честно до послеобеденного сна напрягался. Будто тупой ножовкой перепиливал бревно. Круг служебных мыслей замкнулся утвердительно. «Будем, будем брать!» Кого надо опасаться, соответственно обработан. По человеческой слабости сам не прочь. Раз «добро» получено – едрит твою налево. Дружно скинулись: кто пару шиллингов, кто побольше. Старпом не осудительно съэкономил на продуктах. В лучшем виде пузатиков доставил шипчандер [7] .
7
Шипчандер – агент, оказывающий услуги по доставке продуктов, снабжения, валюты и пр.