В объятиях врага
Шрифт:
– Тиар! Скорее!
– паниковала я.
Но мой отец отшатнулся от принца.
– Нет, Вилена! Я знаю, что ты задумала!
– увы, он разгадал мой замысел.
– Но иначе никак! Папа! Ты же сам прекрасно это понимаешь! Нужен живой носитель магии, они не последуют за одним только медальоном!
– Я это прекрасно понимаю, - решительно перебил мой отец, - но у нас с тобой магия одинаковая. И нужным носителем буду я, а не ты, - он выхватил из рук Тиара медальон, подскочил ко мне, и тут же выдвинувшаяся из артефакта золотая игла уколола мой палец.
Мне стало настолько плохо, что я бы упала,
Огромная багровая воронка вместо стены нарастала, раскрываясь, как голодная пасть. А там, с другой ее стороны, в глубокой бездне, тысячи и тысяч пожирателей, множество угольно черных теней - собратьев Эриона...
Едва не теряющий сознание господин Дальд упал на колени. Защитный барьер дрожал и покрывался трещинами. Алмир, Тиар и я были теперь совершенно без магии. И каждый миг промедления мог стать роковым. Но отец все равно помедлил. И вовсе не из трусости или слабости.
– Вилена, ты все же прости, - произнес он чуть не ловко, словно просить прощения было для него чем-то крайне сложным.
– За себя прости, и за Брана тоже...
– Папа...
– слова так и замерли у меня непроизнесенными.
Крепко сжимая медальон, мой отец ринулся в багровую воронку. Она поглотила его с жадным чавканьем, но не закрылась, вмиг чернея и начиная втягивать в себя пожирателей из зала. Алмир с Тиаром едва успели оттащить ослабевшего магистра в сторону. Жуткий вой, скрежет когтей по полу в стремлении удержаться - все это нещадно било по ушам. Монстров затягивало внутрь, туман разрывался клочьями и стремился туда же.
Всех пожирателей уже втянуло, оставался лишь Эрион, он отчаянно цеплялся за выступ каменных плит, человеческий облик слетал с него лоскутами, обнажая истинную личину воистину жуткой черной твари. Он что-то клокотающе кричал на неведом наречии, даже выл, но все это воспринималось лишь фоном.
А я просто стояла истуканом и смотрела, как медленно падает мой отец в эту кровавую бездну. Как его уже ждут там те, кто вовсю жаждет выместить на нем свою злобу. Они не позволят ему быстро умереть, вовсю отыграются на нем, медленно и мучительно, истязая до последней капли жизни... Я кинулась вперед.
– Вилена!
– Алмир не успел перехватить меня.
У самого края воронки я сжала рукоять кинжала. Набатом звучали слова источника:
«Кинжал предназначен для того, кого ты любишь, Вилена... В роковой час ты должна будешь презреть свою любовь и совершить, возможно, самый главный выбор в твоей жизни... Но в тот момент, как бы тебе ни было плохо, помни, что все мы будем с тобой... Не ты одна сожмешь рукоять кинжала - все мы... Не ты одна нанесешь удар– вся сила рода его совершит...»
Сквозь слезы я отрывисто прошептала:
– Я прощаю тебя, папа.
Пусть у меня больше нет магии, но я та, кто я есть. Я Вилена из рода ив Эрдан и я навсегда останусь наследницей моих предков. Брошенный со всей сипы каменный кинжал помчался к своей цели. Пусть отец уже был далеко в своем падении, я не смогла бы разглядеть его лица, но я и так знала - он сейчас улыбнулся.
С леденящим воплем Эрион отцепился и сам ринулся
в воронку. Он петел вперед, стремясь перехватить кинжал, успеть, но...Смерть моего отца озарила бездну ярчайшим светом. Вся магия нашего рода, магия Алмира и Тиара, заключенная в медальоне - вообще вся выплеснулась убийственный волной. Сжигая, разрывая в клочья, уничтожая саму возможность для несущих смерть вновь появиться в нашем мире... Воронка захлопнулась.
Если бы не господин Дальд, нас бы всех просто заживо похоронило. В последний миг магистр все же смог создать над нами защитный барьер. Разрушался потолок, падали стены - весь замок оседал как карточный домик от дуновения ветра.
Как предсказывал источник? Лишь потеряв все, можно обрести победу?
Я так всегда гордилась своим происхождением, так всегда чтила своих предков и тем более самого основателя рода. А в итоге оказалось, что прошлое не так уж и совершенно.
Я так всегда стремилась к магии, так радовалась, что научилась ею управлять. А в итоге отдала и свою, и магию будущего ребенка.
Я так всегда дорожила родовым замком, так старалась уберечь его. А теперь мой дом разрушен, едва не уничтожив при этом меня и дорогих для меня людей.
И я так всегда любила папу... Вот несмотря ни на что, чистой искренней любовью ребенка, который любит просто так, просто потому, что папа есть... А в итоге моего отца больше нет. И именно я убила его. Пусть даже спасая таким образом от смерти куда более жесточайшей и мучительной. Пусть даже навеки защитив наш мир от угрозы багрового тумана, но такой ценой...
Да, в итоге я потеряла все то, что когда-то составляло весь смысл моей жизни. И я горько плакала сейчас. Оплакивала все это. Лил дождь, омывая лежащие вокруг руины столь дорогого для меня прошлого... Но рядом было мое настоящее и мое будущее. Алмир бережно меня обнимал, успокаивающе шептал, что все теперь будет хорошо. А я верила. Отчаянно прижималась к нему и верила. Верила и знала, что так и будет.
Эпилог
Госпожа Мирланда так и не простила, что ей не дали поучаствовать в «событии века». И обвиняла в этом кого? Правильно, господина Дальда. На его весомое возражение, что вообще-то было очень опасно, она лишь фыркнула:
– Да я бы своим зонтиком перебила больше пожирателей, чем ты хваленой магией!
Но сегодня, так сказать, в честь праздника они все же устроили перемирие. Как высказалась дуэнья:
– Если уж прямо, то это и не у вас торжество, а больше у нас. Это же сколько мы нервов угробили до сегодняшнего дня! Мне вот до сих пор не верится, что вы наконец-то поженитесь!
И в кои-то веки господин Дальд был с ней целиком и полностью солидарен.
У обычных людей и свадебная церемония была не такая, как у магов. Но все это казалось мне совсем не важным. Да и какая разница: люди или магии?
В торжественном зале к алтарю вел меня господин Дальд. Конечно, я была бы безмерно рада, если бы на его месте, как и положено, был мой папа, если бы он остался жив... Но я не терзала себя этим. Пусть я по-прежнему очень любила и брата, и отца, но больше не зацикливалась на гибели родных. Все-таки последние события научили меня отпускать прошлое. Не забывать его, но и не превращать в смысл жизни.