В объятиях Зверя
Шрифт:
Его мягкий шепот звучал, словно музыка.
Марисса улыбнулась, не видя, как ее разноцветные глаза светятся счастьем.
Значит, он действительно ждал! Думал о ней!
— Не останавливайся, прошу тебя, — тихо ответила она, обнимая его лицо, заставляя их лбы соприкоснуться. Больше всего на свете надеясь, что он послушается.
Принцесса потерлась щекой о его горячую кожу, вдыхая аромат самой сладкой и желанной страсти. Страсти, которая грела, как солнце, окутывала, как густой туман.
Марисса запустила руки в его волосы, утопая в странной силе, окружающей Фьера. Жар опалил
Она снова улыбнулась. Теперь принцесса чувствовала то же, что и мужчина рядом с ней. Теперь она была уверена, что все его прошлые слова о чести, правильности и прочей ерунде, были лишь словами. А на самом деле он горел так же ярко, как и она сама…
По спине заскользила змея желания, спускаясь к пояснице, свиваясь раскаленным клубком внизу живота.
Как она этого ждала! Как сильно, оказывается, мечтала вновь очутиться в его объятиях после того единственного раза, когда он сделал из нее женщину.
И в этот момент было непонятно, как прежде она жила без этого? Без силы светловолосого эриния, его дыхания, близости. Без него самого…
Сильный, пьянящий флер энергии, исходящий от Фьералина, ни в какое сравнение не шел с энергией других мужчин. Страсть гепарда Ларришалина была как старый чай. А желание белого тигра походило на дорогое вино, которое уносила к небесным вратам. Но в этот раз Марисса контролировала свои новые инстинкты. И удовольствие от этого было тоньше и многократно сильнее.
Фьералин замер. Несколько мгновений он смотрел в глаза девушке, сжигая ее изнутри своим бездействием. Но он словно что-то читал внутри нее…
А в следующий миг резко дернул в разные стороны ее замшевую кофту на груди. Мягкая ткань жалобно треснула, а потом тихий стон вырвался из груди девушки.
Она откинула голову назад, утопая в прикосновениях, пьянея от горячих поцелуев, обжигающих самые чувствительные места на ее теле.
Одним голодным движением мужчина повторил тот же трюк с шортами, оставив девушку абсолютно обнаженной.
Марисса вскрикнула от неожиданности… и восторга. А, когда он, тоже почему-то обнаженный, оказался между ее разведенных ног, она лишь тихо застонала в мужские губы, которые тут же накрыли ее поцелуем.
Обхватив его бедрами, Марисса двигалась, как дикая кошка. Как зверь, только что поймавший желанную добычу. Не отпуская, не расслабляясь ни на секунду. Она не понимала, что делает, лишь изредка вскрикивая и царапая короткими ногтями его спину.
В такие моменты Фьералин рычал что-то на языке эриний и еще горячее целовал ее, оставляя на светлой коже легкие сладкие отметины. И каждый его толчок был таким сильным, словно он никак не мог насытиться ею.
В какой-то момент они оба застонали. Голоса страсти слились воедино. Фьералин опустил руку вниз, крепко сжимая женское бедро, притягивая его как можно ближе, вжимаясь как можно глубже. А потом оба замерли, тяжело дыша.
И в этот раз не было дурацкой неловкости, словно они оба не знают, что сказать. Словно сделали что-то недозволенное. В этот раз Фьералин лежал на боку и ласково обнимал девушку, беззащитно прижимающуюся к нему спиной. Иногда он осторожно целовал ее
в ушко, слегка прикусывая за мочку. Ему очень нравилось, что Марисса тут же начинала улыбаться, а на щеках ее расцветал румянец.— А почему ты выглядишь, как человек? — тихо спросила принцесса, когда тишина потихоньку перестала быть необходимой. — Разве эта оболочка не погибла?.. Как я поняла, твоя тэлья закончилась еще на Беане вместе со смертью физического тела. Приходя сюда, я рассчитывала увидеть тигра.
Фьералин немного помолчал перед ответом.
— В теле тигра мне было бы сложно оказать тебе такой же… горячий прием, — ответил он. И Марисса спиной почувствовала, что он улыбается.
— Я была бы счастлива любому твоему приему. Лишь бы он был радостный… — проговорила она в ответ.
Мужчина вздохнул и снова поцеловал девушку в ушко. А потом начал рассказывать:
— Когда я вернулся на место вожака, мне пришлось кое-что сделать. Это вернуло мне часть тэльи. Поэтому тебя встретил человек, а не зверь.
Фьералин замер, очевидно надеясь, что Марисса не задаст следующего вопроса. Не спросит, ЧТО он сделал. Но принцесса была на Эребе достаточное количество времени, чтобы понять все самой.
— Ты убил другого эриния?
— Да… — раздался тихий ответ.
Но к его удивлению, осуждения жестокости не последовало. Напротив, Марисса радостно спросила совсем иное:
— Значит, теперь ты можешь вернуться на Беану?
Тигр недоуменно похлопал глазами и, грустно улыбнувшись, ответил:
— Нет, моя кровожадная девочка. К сожалению, нет. Для стабильного человеческого тела на Беане моей тэльи не хватит. И, опережая следующий вопрос, скажу: “Убивать других эриний я не буду”.
Марисса прикусила губу.
— Я и не предлагала, — раздался ее ответ. — Но, неужели ты не сможешь вернуться?..
— Увы…
Некоторое время они молчали, пока Марисса снова не нарушила тишину:
— Но должен же быть какой-то выход.
Фьералин издал тихий смешок.
— Он есть, — проговорил мужчина. — Если на Эребе найдется еще один глупец, который захочет напасть на вожака Северного предела, шанс наверняка появится.
Марисса глубоко вздохнула, сильнее прижимаясь к своему мужчине. А он крепче обнял ее, чувствуя, что именно это сейчас ей и нужно.
“Раз так, то и я буду жить здесь” — подумала принцесса, не озвучивая пока что вслух собственные планы. Она нутром чувствовала, что благородство Фьералина не позволит ей сделать этот выбор. А портить момент не хотелось.
Но внезапно раздался знакомый грохот. Марисса резко повернула голову, сперва не понимая, что происходит. За ее спиной зарычал белый тигр.
Оказывается, громадные каменные врата этого дивного места неожиданно пришли в движение.
— Ты ждешь кого-то? — приподняла бровь она, одновременно хватая штаны Фьералина и натягивая на себя. Мягкая замша приятно легла на бедра, а в прорезях по бокам эротично проглядывало ее собственное тело без нижнего белья.
— Нет, — хмуро покачал головой мужчина, внимательно наблюдая, как принцесса схватила и его жилетку. Короткая и безрукавная она открывала плоский женский живот и сильно натягивалась на высокой груди.