В объятьях демона

– Я люблю тебя!
– еле слышно, собрав последние силы, сказала я то, что давно хотела сказать.

И силы оставили меня….

Эпилог.

– Влад, сынок, ты, правда, хорошо себя чувствуешь? – наклонилась мама ко лбу Влада, оставив на нём след от губной помады.

Затем она нежно стёрла этот след рукой, продолжая улыбаться той улыбкой, от которой у Влада душа разрывалась от счастья, и хотелось петь вместе с этой душой.

– Ну, тогда в путь? – подмигнула она сыну, взяла за ручки инвалидную коляску и повезла его по длинному коридору аэропорта, где их уже ждал личный самолёт, готовый к отправке.

– Врач сказал, что после этой операции ты обязательно встанешь на ноги, - потрепал Влада за волосы подошедший к ним Алессандро Моретти. Он взял из рук жены коляску и сам продолжил её везти.

– Как я рада, что мы едем все вместе!
– прыгала, как обычно, вокруг них неугомонная Стефания.

– Малявка! Ты уже успокоишься, наконец? – улыбнулся ей Влад.

– Ты перестанешь меня так называть? Как ты можешь оскорблять свою будущую жену? – собрала та губки бантиком.

– Жену? Ну, я, по-моему, ещё не делал тебе предложения? – удивился Влад.

– Конечно, - продолжала Стефания, - дождёшься от тебя!

– А что, если я не встану на ноги? – лицо Влада вдруг стало серьёзным.

– Мне всё равно! – улыбнулась ему в ответ Стефания той улыбкой, на которую Влад готов был смотреть каждую минуту. – Я всё равно буду любить тебя!

– Что за мысли, сынок?
– обратилась к Владу мама. – Всё будет в порядке. Скоро ты будешь танцевать вальс на вашей свадьбе.

И они, взявшись за руки, продолжили свой путь.

– Даже не верится, что, наконец-то, закончился этот судебный процесс, который казался вечным, - вздохнула мама, но, взглянув на сына, по выражению лица которого было понятно, что он не желает говорить о больном, замолчала.

Они остановились около огромного окна.

– Пойду возьму кофе, - поставив на тормоз коляску Влада, сказал Алессандро Моретти.

– Я с тобой, - взяла его под руку мама.

– А я хочу пирожное, - подскочила к ним Стефания. – Влад, тебе взять кофе?

– Нет. Никогда не любил кофе.

Они ушли, оставив Влада наедине со своими мыслями. Он смотрел в окно, по стеклу которого стучал дождь, оставляющий размытые пятна. Казалось, совсем недавно в «Махаоне» он плакал, увидев эту картину, вспоминая маму. Сейчас же она была с ним рядом. Казалось, дождь больше никогда не выдавит из него и слезинки. Но слёзы потекли из его глаз, стоило лишь только услышать этот знакомый звук.

Оплакивал Влад ту, которая изменила его жизнь, ту, которая научила его самому главному – любви. Оплакивал Влад ту, которая заставила его сердце вновь биться, но которую он больше никогда не увидит в этой жизни. Потому что в этой жизни её больше не было…

Он услышал голоса подходивших к нему близких, вытер руками слёзы и простился с ней навсегда, отпустив, наконец, из своего сердца.

… - Свет, ну ты скоро? – открылась дверь знакомой комнаты и показалась не менее знакомая шевелюра. – Я уже час, наверное, жду. Сеанс уже скоро кончится, а мы ещё из дома не вышли…

Света подлетела к ворчащему Генке и поцеловала его.

– Ладно, - улыбнулся тот, - жду ещё пять минут, не больше!
– и вновь скрылся за дверью.

– Как он тебя столько времени терпит? – вздохнула Ольга.

– Скоро год, как мы встречаемся, - довольным голосом продолжала Света, - если бы только Василиса узнала об этом, она бы обрадовалась. Она всегда хотела видеть нас вместе, - вздохнула она.

– Я думаю, она знает, - подмигнула ей подруга.

– Уже год, как они с Таном пропали. Думаешь, они вместе? – вопросительно взглянула Света на улыбающуюся Ольгу.

– Я в этом уверена. Так же, как и в том, что где бы они с Таном не были, им хорошо вдвоём и никто им больше не нужен.

– Ну, ладно, я побежала. А то Генка заждался.

… Солнце всё ниже и ниже садилось на землю, уступая место луне, которая белой прозрачной дымкой уже висела на небе. Сегодня был первый день полнолуния, от этого луна была похожа на огромный баскетбольный мяч-альбинос.

Лес, манивший своей таинственной и загадочной историей, свидетелями которой были лишь столетние ели и сосны, готовился ко сну, окутанный словно покрывалом, сумерками, спустившимися на землю. Деревья, подчинившись им, опустили свои кроны, успокоившись и постепенно забывая дневную суету.

Стояла тишина, изредка которую нарушало гукание совы, недавно проснувшейся и готовящейся к своей ночной жизни. То и дело эхом раздавалось громкое «ку-ку», заставляя всякий раз вздрагивать. Это была настоящая красота девственного леса, манившая меня всегда в свои объятья! Леса, куда не ступала нога человека! Леса, который успокаивал и убаюкивал.

Два русых зайца, чувствуя опасность, выскочили из кустов и пустились наутёк. Интуиция их не подвела. Вслед за ними на поляне, даже в полутьме пестрящей всеми красками леса, показались два волка. Один из них был высокий, крепкий, с отдававшей в голубизну гладкой шерстью. Другой – чуть пониже, более хрупкий, чисто белого цвета без единого пятнышка. Шерсть его тоже переливалась в последних лучах солнца, которое через минуту совсем скрылось из виду, оставив луну полноправной хозяйкой ночи.

Эти двое были счастливы! Такому нечеловеческому счастью позавидовал бы любой человек!