В объятьях звёзд

Первыми оставляют линкор и улетают родители мужчин. А после и наши друзья, и остальные родственники. Мы всей большой дружной семьёй провожаем их до ангара и тепло прощаемся.

— Моя! — хмыкает Марс, подхватывая на руки, когда шлюз за последним космолётом закрывается и мы остаёмся совершенно одни.

— Стоять! — рявкает Ансер, но младший принц лихо забегает в подъёмник, и двери лифта закрываются прямо перед носом у побратимов.

Нервно хихикнув, прячу пунцовое лицо на плече мужа. Как-то я эту ночь не продумала до конца. Теперь ведь официально они имеют право все потребовать брачной ночи? Я сгорю со стыда и умру от истощения. Или наоборот.

Как только лифт останавливается, сползаю с рук мужа и выбегаю в коридор. Марс неотступно следует за мной. Но перед новой каютой, которую Зоя с мальчишками заранее украсили и обставили для молодожёнов, торможу и разворачиваюсь, утыкаясь носом в грудь мужа. Хочу попросить дать немного времени. Платье, в конце концов, снять, в порядок себя привести. Только у принца свои планы на этот счёт.

— Как же долго я тебя ждал, — выдыхает Марс и, прижав к двери, сминает губы поцелуем.

Упираюсь кулаками в грудь мужа, возмущённая его напором. Но быстро сдаюсь. Пора уже привыкнуть, что доминировать и управлять этими мужчинами невозможно. Особенно когда желания и чувства такие же взаимные и сильные.

Прикрываю глаза, просто доверясь ощущениям. Марс кончиками пальцев оглаживает шею, ключицы и голые плечи. Мои стоны выпивает. Жадно губы мнёт, языком глубже толкается. А меня в жар бросает и всю в струнку вытягивает.

Просто гладит, просто касается, просто ласкает. Но воспламеняет всю меня, оставляя обжигающие отпечатки.

— Ты такая красивая, — урчит и надвигается. Пячусь, попадая в нашу полутёмную каюту, усыпанную лепестками цветов, мишурой и маленькими электронными свечками.

— Ты тоже, — шепчу, наглаживая голые плечи мужа. Когда успела залезть к нему под рубашку? Нет, это точно помешательство какое-то. Невозможно быть настолько зависимой от прикосновений и поцелуев.

Марс плавно разворачивает спиной к себе и прижимается губами к шее. Застонав, откидываю голову, позволяя ему целовать. Принц довольно шустро и быстро расправляется с крючками платья, оно слишком открытое и с громким шелестом падает к моим ногам, оставляя меня лишь в одних кружевных трусиках.

Горячие мужские ладони тут же накрывают мои полушария, сжимая между пальцев чувствительные вершинки.

— Марс! — восклицаю, выгибаясь. Так остро и желанно.

Развернувшись, тянусь к губам принца. Хочу ещё головокружительных поцелуев. Марс сразу же целует. Развратно, страстно, с голодным рыком. Возится с ремнём своих же брюк, стягивает их и, перехватив за кисть, заставляет обхватить его колом стоящую плоть.

Чёрт, он очень горячий. Ладонь просто шпарит, пальчики покалывают. Я плавно двигаю кистью, сильнее сжимаю его член.

— Да, Огонёк, сожми сильнее, — мурлычет, отдаваясь полностью в мою власть.

Марс будто свой внутренний огонь мне передаёт. Зажигает. Заряжает. Полностью теряю голову, отвечаю ему со всей страстью, полностью теряю все ориентиры. Касаюсь везде. Глажу, царапаю и ласкаю. От его хриплых стонов я завожусь сильнее. Между ног всё влажно и тянет. Но не прерываюсь. Мне это нравится. Его наслаждение передаётся воздушно-капельным путём, и я получаю удовольствие.

— Мой черёд, — хрипит Марс, рывком поднимая.

Машинально обхватываю его торс ногами, обнимаю крепче и улыбаюсь в губы. Полностью подчиняюсь ему. Сдаюсь и отдаюсь. Его пальцы проезжаются по влажным складочкам, и с рваным выдохом муж отстраняется. Чтобы в следующую минуту сжечь полностью, наполнив одним мощным толчком.

Марс превращается в зверя. Свирепого. Голодного. Дикого. Он двигается резко, мощно, грубо, с оттяжкой. С каждым неумолимым толчком всё быстрее и сильнее. Зарываюсь в его волосы, впиваюсь ногтями в шею и плечи, желая удержаться, не раствориться в этих ярких, жёстких и неукротимых движениях.

— Ещё! — требую, выгибаясь, и вскрикиваю оттого, что мир переворачивается.

Я оказываюсь на спине, на кровати под Марсом. В свете электрических свечей в его белых глазах я вижу яркие вспышки. Это так необычно, завораживающе и будоражащее.

— Ты слепишь меня, Огонёк, — с хрипом признаётся Марс, губами к груди прижимается и обхватывает сосок.

— Ах! — выгибаюсь сильнее, желаю, чтобы он продолжил. Тяну его за волосы на себя и бёдрами подаюсь.

— Нетерпеливая, — усмехается Марс и с громким шлепком резко вонзается.

Поперхнувшись воздухом, задыхаюсь. Муж просто уничтожает меня. Каждым толчком превращая в один оголённый нерв. Распаляет сильнее, подводит к краю пропасти. Губами нежно скользит по шее. То к уху, то к плечу. И таранит грубо.

— Давай, детка, — хрипит Марс, выкручивая чувствительную вершинку.

Каждый толчок, будто шаровая молния, по натянутым мышцам проносится. Воздуха не хватает. Тело горит. Я вся дрожу. Марс безжалостно толкает в самую бездну порочного удовольствия. Напалмом сжигая каждую клеточку меня.

— Да-а-а! — громко кричу, разбиваясь вдребезги, разлетаясь на мелкие осколки.

Марс усиливает толчки, держит крепко моё подрагивающее в конвульсиях экстаза тело. И содрогается в своём освобождении.

Всё нутро негой наполняется. Горячий муж собой накрывает, а я крепче его обнимаю. Прикусываю красноватую кожу у основания шеи от избытка эмоций и чувств. Улыбаюсь собственным мыслям и смотрю на потолок с люминесцентными искусственными звёздами.

— Ты как, Огонёк? — в голосе Марса слышится тревога.

— Всё хорошо, — бормочу, чуть отстраняясь, и подрагивающими пальцами оглаживаю следы на шее от собственных зубов.

— Это плохо, — усмехается муж и выпрямляется на вытянутых руках. — Придётся повторять до тех пор, пока не будет превосходно, бесподобно и изумительно.

— Всё вправду замечательно, — хохочу, пихаясь. Не отошла от предыдущего сокрушительного оргазма. И между ног всё ещё очень чувствительно.

— Тебя хочется постоянно, Лан, — признаётся мужчина и падает на бок. Сгребает в объятья и дышит жаром в шею. Мурашки разгоняя, даруя своё тепло и успокаивая немного сердцебиение. — Ты туманишь разум и опьяняешь.