В объятьях звёзд

— Мы беременны, — тихо-тихо бормочу и не могу скрыть расцветающую улыбку.

В груди тепло разливается, а за спиной будто крылья раскрываются, слегка меня приподнимая над полом. Смаргиваю глупые слёзы настоящего счастья и губу прикусываю, замечая в васильковых глазах ещё больше ярких искр и настоящую искреннюю радость.

Моя ледяная загадка дар речи теряет, просто притягивает к себе и обнимает крепко. Шумно в волосы дышит. Прячу мокрое лицо на его груди и продолжаю улыбаться.

— Ансер! — взвизгиваю, потому что нетерпеливый бандитский муж с рыком отбирает меня из рук брата. Машинально оплетаю его торс ногами, боясь свалиться. Здоровяк в лице поменялся и держит меня как-то по-особенному. Более нежно. И смотрит серьёзно так, слегка брови хмурит. Будто прочесть пытается.

— Повтори, малая, — хрипит он, большими ладонями под пеньюар просачиваясь и ягодицы сжимая. Вот как тут сосредоточиться. Подаюсь ближе и, прижимаясь к его губам, шепчу:

— Я беременна, Сер.

Здоровяк грязно матерится, но это видно из-за переизбытка эмоций, а не потому, что он разозлился. Правда, по плечам его луплю и с рук сползаю. Он ведь почти всю неделю держался. Если и матерился, то очень редко. А сейчас весь свой запас выдал. Ещё и Старкар его подзатыльником награждает. Пока блондин отчитывает Ансера и требует перестать при ребенке выражаться, я сбегаю под бок Регора с Максом и получаю искренние обнимашки.

Немного успокоившись, мы используем сразу все тесты. Время будто останавливается во всём линкоре. Три минуты ожидания тягучей каплей мёда повисают на кончике ножа. Ансер меня опять к себе забирает. И на всех, кто пытается отобрать, рычит. Обнимает словно хрустальную. А я слушаю, как быстро колотится его сердце.

Два теста одновременно загораются положительными ответами. И мужчины на несколько секунд зависают. Я непонимающе кошусь на шестерых обалдевших мужей. Не может же быть сразу два биологических отца? Но и пудреницы в руках Регора и Макса горят. Ближе подбираюсь, чтобы лучше рассмотреть. И перевожу взгляд на застывших брюнетов.

— Один из тестов бракованный. Утром слетаем на ближайшую планету и сходим к врачу, — решает за всех нетерпеливый Марс.

— Нет смысла лететь. Мы с Максом созданы из одного набора клеток, — обрубает мой слегка удивлённый коммодор и стискивает в своих крепких объятьях. — Мы беременны, Маленькая.

— Да, — шепчу, улыбаясь сквозь слёзы.

Как-то незаметно каюта пустеет. Я не замечаю ничего. Просто замираю, уткнувшись носом в шею Макса. А он что-то неразборчиво шепчет. Спину растирает. В висок целует. Поднимаю голову, смаргивая лишнюю влагу. В глаза заглядываю. Макс улыбается, носом об мой нос трётся и тихо предлагает:

— Поцелуй, как в старых фильмах?

— Да! — с громким всхлипом выкрикиваю.

Хохочу, когда он прогибает меня почти до самого пола и сминает губы. Висну на шее, глаза прикрываю и отвечаю со всей голодной страстью И вижу яркие, ослепительные звёзды под закрытыми веками.

— Я люблю тебя, — шепчу, не прерывая поцелуй.

Макс выпрямляется, продолжая удерживать меня. Ощущаю вторую пару рук на боках и теснее жмусь сама.

— Вас люблю, — поправляю себя и разворачиваюсь к Регору.

— Взаимно, — выдыхает Макс и, убрав волосы с одного плеча, прижимается губами к шее. Останавливается, отстраняется. А я, плечами передёргивая, ёжусь. Теряю необходимое тепло и поворачиваю голову. — Я должен был все пять лет говорить это. Я люблю тебя, Лан. Без всяких тоже и взаимно. Просто люблю.

Эпилог. Старкар.

— Ты меня слышишь? — кузина перед носом пальцами щёлкает. Слышу в голосе капризно-гневные нотки. Но всё моё внимание приклеено лишь к одной женщине, что идёт по императорскому саду в компании побратима.

Бездна! Она сейчас ещё красивее, буквально светится, словно сверхновая звезда. Почти ослепляет. И я против воли залипаю на ней. Улыбаюсь самой глупой улыбкой. Мозги растекаются, кровь по венам кипит, и сердце ускоряет свой бег. А ведь она ещё даже не зашла в комнату.

— Старкар! — рявкает императрица Вальдоса. — Я тебя точно уволю и попрошу дядю найти замену.

— Лучше меня ты никого не найдёшь и знаешь это, — хмыкаю я, вставая с кресла. — Собирайся спокойно. Никто на тебя не покушается. И вылет не откладываем. А с таллийцами я улажу вопрос.

— Когда? И куда ты уходишь?! Ты самый ужасный глава Тайной канцелярии! — возмущается молодая женщина, семеня за мной.

Я её уже не слушаю, быстро пересекаю коридоры, отмахиваюсь от секретаря и ждущих министров. Мне просто необходимо поймать мою Колючку. Надышаться ею перед тем, как улететь. И узнать, что же её привело сюда. Лана только пару раз была во дворце императрицы. Полгода назад на официальном представлении наследной принцессы Сеата и нашей жены и на праздничном бале в честь неё.

Моя белокурая голубоглазая жена сразу же находит меня взглядом. Широкая улыбка расцветает на её лице, и моя глубоко беременная женщина бежит ко мне. Как и семь месяцев назад. Почти летит через весь холл. Не слушает ворчание Ансера, живот только придерживает. А я успеваю подхватить. И целую в чуть распахнутые пухлые губы.

Лана почти сразу плывёт. Теснее жмётся, ноготками корябает по торсу. Трепещет в моих руках. Быстро заводится, шипастая моя. Страстная. Во всём. Правильно её Марс огоньком зовёт. Вспыхивает мгновенно. Раньше зажималась, смущалась, оглядывалась постоянно и ждала подвоха. Сейчас почти расслабилась и доверилась. Не боится показывать чувства открыто. Не стесняется, разве что слегка краснеет. Это так сексуально. Хочется в пунцовые щёки целовать.

— Привет, шипастая моя, — чуть отстраняюсь, поглаживая скулы. — Что-то случилось?

Вот опять очаровательно краснеет. Опьянёнными глазками хлопает и оглядывается на Ансера. Он тоже за эти полгода научился порывы усмирять, гасить своё нетерпение и грубость. Да мы все изменились на самом деле. Не кардинально, конечно. Но, бездна, если меняться, то только ради неё. Она стоит этого. Ведь дарит всю себя, не прося ничего взамен. До сих пор Колючка документы на наше имущество не подписала. Ничего ей, кроме нас, не нужно.

— Ансер сказал, ты на Верфь улетаешь, — шепчет Лана, нервно прижимаясь к груди.

— Бездна, Сер! — рычу, обнимая жену. Она в последнее время стала очень мнительной и пугливой. Всего боится. Особенно нас в космос отпускать.

— Да откуда ж я знал, — плечами пожимает родственник.

— Это совершенно безопасно, Колючка. Меня не будет всего пару-тройку дней, — отмахиваюсь от побратима, переводя взгляд на жену.

— Регор тоже так говорил, — шмыгает носом Лана, — А потом…

— Стоп! — перебиваю категорично и отстраняюсь. — Он жив, Макс жив. И мы с тобой туда летали. Никто не пострадал. Правильно?