В огне

Едва слышно, стараясь не разбудить Падме, Энакин привстал с кровати, пошатываясь выходя в гостиную. Эмоции до сих пор не отпускали. Каждой клеточкой тела он чувствовал ту боль, что и во сне… Но лишь одно заглаживало ее. Когда Скайуокер проснулся, Падме была рядом, жива и невредима.

«Так вот в чем дело» …

Видение, что пришло к нему уже второй раз, было о Падме. То, что она сумела своим присутствием облегчить боль, частично успокоить его, говорило само за себя. Если раньше и были какие-то сомнения, то теперь они растаяли, будто дым. Но почему Сила начала предупреждать его именно сейчас, когда он уже решил во что бы то ни стало спасти жену?

Уже завтра Иблис увезет ее далеко-далеко, во Внешнее Кольцо, а затем, возможно, переправит на крейсер, к мужу и детям… Однако, Сила по-прежнему взывала к нему, будто намекая, что плана с участием одного Иблиса недостаточно.

Потирая виски, изо всех сил стараясь избавиться от неприятного осадка, Энакин присел на диван, всматриваясь в стремительно розовеющую даль.

Затемнение окон уже спало – за окном был рассвет. Подсвеченные снизу нежно лиловой, а затем алой дымкой, высокие, курчавые облака медленно плыли по горизонту, окрашивая его в бордовый цвет. Алый рассвет… Что он обещал принести в этот, возможно судьбоносный день? Энакин вздрогнул, узнавая в цветах, расцветающих на небе, цвет крови. Той, что капала с его ладоней на мраморную плитку в видении…

По телу невольно пронеслась дрожь. В прошлый раз ему удалось вытащить Падме практически с той стороны, вопреки всем видениям, всем пророчествам, которые преследовали его куда дольше, чем то, что приходило сейчас. Однако, в них не было и такого горького привкуса. В прошлый раз был лишь страх, всеобъемлющий ужас, а сейчас… Даже когда он похоронил мать на Татуине, такой боли не было. Тогда она свербила где-то ниже, в солнечном сплетении. А сейчас, до сих пор, ему разъедало всю грудь по кусочкам. Каждый вздох мучительно отдавался в сердце, заставляя его мучительно, болезненно сжиматься.

Было ли это признаком того, что уже ничего нельзя изменить?

Энакин резко встал, сжимая руки в кулаки.

Он не сдастся. Не сейчас, не сегодня. Не для того был пройден такой долгий путь, чтобы потом просто остановиться, сойти с пути, сдаваясь на милость фатума. Нет, Падме выживет, в очередной раз плюнув смерти в лицо. Если Иблиса для ее спасения недостаточно, что ж, мы привлечем Тайфо. Мы привлечем всех, кого понадобится.

Резкими, решительными шагами Энакин прошел в крыло прислуги, постукивая в дверь начальника охраны. Его встретили заспанные, удивленные глаза – Грегор явно не ожидал визита Скайуокера в столь ранний час. Более того, Скайуокер был даже не одет (легкие хлопковые брюки не в счет), что свидетельствовало о крайней важности вопроса.

Почти неслышно ступая босыми ногами, Энакин, не спрашивая разрешения, вошел внутрь.

– Закройте дверь, Тайфо, - стальным тоном приказал он. – Этот разговор не для посторонних ушей.

Молча, ничего не отвечая, Грегор прикрыл дверь, и, неуклюже пошатываясь, присел на край кровати, пытаясь проснуться. Столь ранний визит Скайуокера не сулил ничего хорошего… Это было так же ясно, как и то, что сейчас пять утра.

– Завтра к Падме придет Гарм Бел Иблис. Я хочу, чтобы вы помогли ему в любых его начинаниях, и предоставили пять человек охраны к шаттлу сенатора Амидалы. Вы сделаете все, о чем бы вас не попросил Иблис.

Тайфо, туго соображающий с утра, приподнял бровь в немом вопросе.

– Я хочу знать, на что подписываюсь.

Энакин хмыкнул, на мгновение уходя с головой в рассуждения.

Стоило ли приоткрывать Грегору свой план? Стоило ли раскрывать все карты? Безусловно, он хотел знать, в чем будет участвовать. Это здоровое желание любого человека… Никто не любит сюрпризов, особенно таких, которые вскоре готовил Энакин всей галактике.

Завтра изменится все, полностью пошатнется расстановка сил, которая сейчас считается неразрушимой. Завтра все будет иначе… Возможно, это будет шаг к возвращению былого, а возможно – шаг к пропасти. Вопросов и дорожек, по которым могло пойти будущее, было море. Каждое слово, каждое движение определяло их, разветвляя на кучу тропинок. Любое лишнее слово, сказанное сейчас, могло отразиться на успехе всей операции…

И Тайфо, будто назло, желал знать, будто не понимая, что будет с ними всеми, попади информация не в те руки.

Лишь один ответ Скайуокер знал точно. Если не будет Падме – не будет и его, по крайней мере того человека, которому доверялись сенаторы. Если не будет Падме, его захватит лед, который сделает из человека монстра, способного лишь уничтожать и убивать… Ради этого стоит рискнуть. Если не будет Падме, то не будет и его самого.

– Завтра сенатор Амидала покинет Корусант. Тайно, - добавил он, увидев немой вопрос в глазах Тайфо. – Об этом не должна знать ни одна живая душа. Иначе… впрочем, Вы умный человек. Вы поймете, что именно я хочу сказать.

Грегор кивнул, проснувшись в один миг.

– Разумеется, я помогу ей.

Губы Энакина дернулись, будто бы в улыбке. Но такую улыбку не считают за знак добродушия. То, что сейчас изобразил Скайуокер, было больше похоже на нервную дрожь, на тик. Однако, Тайфо дипломатично промолчал.

– Я надеюсь на Вас, - поднимаясь на ноги, проговорил Энакин, уходя по направлению к выходу.

Ничего больше не говоря, он затворил за собой дверь, оставляя Грегора наедине со своими эмоциями. Лишь одно смутило молодого ситха.

Резкий, неестественный всплеск эмоций Тайфо. Он будто бы находился перед выбором… Однако, потерянный в собственной боли, бушующей внутри, Энакин не обратил на это внимания, откидывая мысль, будто шелуху.

Картинки прощания до сих пор стояли перед глазами, лишь преумножая беспокойство, которое увеличивалось в размерах с каждым метром, разделявшим его и Падме. Энакин помнил каждое ее слово, каждую черточку лица, странный, неестественный блеск глаз, будто бы жена хотела заплакать…

Он помнил ее боль, смешанную с волнением за него. Последние слова.

«Я обещаю. Я уеду с Иблисом, чего бы мне это не стоило».

Оставалось надеяться, что ангел исполнит свое обещание. Неизвестно, что могло задержать ее здесь, на этой проклятой планете-столице… Мотма улетела несколько часов назад, якобы под предлогом навестить родной сектор и отвезти туда новые указы Палпатина. Органа вообще был на Алдераане – улетел туда еще три дня назад, готовясь встречать малышей, которые должны были прибыть с Куата. Вроде бы, жену не должно было ничего задержать…

Вроде бы.

Одно это слово разъедало разум, будто кислота, заставляя чувствовать себя глубоко больным. Боль от кошмара по-прежнему и не ослабевала. Хотелось все бросить, и кинуться назад, в их квартиру. Вновь увидеть ее глаза, прижать к груди изо всех сил… Почувствовать мягкие волосы, скользящие под пальцами.

Но нельзя. Если он ослушается приказа Палпатина, тот просто пошлет в их квартиру отряд клонов, арестует обоих, а затем уничтожит лично. Нет. Игра должна продолжаться хотя бы потому, чтобы потом просто закончиться, унося с собой все порядочно осточертевшие Скайуокеру закулисные столкновения. Он не был политиком, не был дипломатом. Эти игры были не для него. Энакин не понимал их правил, не понимал их сути. Однако, несмотря ни на что, играл, просто потому, что другого выхода не было.