В огне

Возвращение на борт «Дома-1»… Весь обратный путь Скайуокер заставлял угнанный шаттл лететь просто на безумной, близкой к опасной скорости, опасаясь погони, или… желая скорее увидеть улыбку жены? Наверное, все вместе. Пройдя такой длинный путь без любимого человека, поневоле будешь готов отдать хотя бы за несколько минут встречи все на свете.

Глаза раскрылись сами собой, возвращая Скайуокера к реальности.

Как скоро Падме очнется от действия тех наркотиков, которыми ее накачал Палпатин для перевозки? Будут ли какие-то последствия от применения оных?

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Если с ней хоть что-то случится… Сидиус поплатится за это.

Впрочем, что можно было взять со старого ситха? Его Империя находилась на грани развала. Флот был разрушен… Сам «Император» бежал с Корусанта, невольно отступая перед бывшим учеником, который сумел превзойти своего учителя. Все, что оставалось у Сидиуса – его жизнь. Так или иначе, рано или поздно Энакин собирался забрать и ее, вне зависимости от того, в каком состоянии находится ангел. Но если с ней хоть что-то не так, то… его смерть будет самой мучительной, на которую только будет способно воображение Вейдера.

Заставляя сердце мучительно замяться на полустуке, по комнате пронесся короткий, почти неслышный вздох. Аура Падме стремительно светлела… Ангел приходила в сознание.

Не в силах поверить своему счастью, Энакин отвернулся от иллюминатора, вглядываясь в исхудавшее до невозможности лицо.

Ресницы вздрогнули. Заполняя комнату каким-то странным, липким ощущением, прогоняющим по телу волну мурашек, Падме приоткрыла глаза, осматривая комнату, отказываясь верить своим глазам. Откуда-то издалека на нее кидали далекий, холодный отблеск звезды… Звезды, которые она уже отчаялась увидеть. К коже прикасался мягкий, почти неощутимый шелк. Под спиной были подушки, а не холодные, твердые полы каземата.

«Я умерла?»

Будто пытаясь дать себе ответ на один простой вопрос, Падме еще более внимательно вгляделась в окружающее пространство, подмечая малейшие детали. Комнату охватывал полумрак… Большая, явно принадлежащая кому-то богатому. Неужели… Неужели Органа или кто-то из их кружка все же сумели выжить и спасти ее?

Сердце на мгновение замерло, когда Амидала увидела темную, почти невидимую на фоне космического пейзажа фигуру. Мягкие кудри, ниспадающие практически до плеч… Военная выправка. На нем больше не было плаща, не было мантии, закрывающей лицо, однако, черты все равно оставались неразличимы. Тьма покрывала их толстым покрывалом, будто выказывая истинную сущность человека, стоящего у окна.

Короткий, рваный вздох.

Она вновь попала в ад. Палпатин просто вернул ее тому монстру, что уничтожил Храм, уничтожил ее саму. Падме была готова поклясться, чем угодно – у окна стоял именно Вейдер, и никто другой. Эту фигуру она не спутает ни с чем… И пусть сейчас тот, кто когда-то был ее мужем, сейчас просто стоял, не шевелясь, Амидала прекрасно знала, как это тело может двигаться, уничтожая всех, кто окажется рядом.

Одна камера сменилась другой, возможно, еще более ужасной… Подавляя испуганный всхлип, она до онемения в пальцах вцепилась в покрывало, пытаясь закрыться от того, кому когда-то доверяла. Хотелось исчезнуть, вновь провалиться в наркотический сон… Кто знает, может быть, к ней опять придет тот, кто поддерживал во время заключения своей любовью и теплотой. Падме даже была готова вернуться обратно в камеру, не видеть света звезд, не чувствовать мягкого шелка… Только подальше от него.

Будто воплощая ее самый страшный кошмар, фигура быстрым шагом двинулась к ее постели, растягивая губы в ужасной, кровожадной улыбке. Прохладные пальцы прикоснулись к ее щекам, поворачивая лицо, которое Амидала пыталась спрятать в ткань, к себе.

– Это я, ангел, это я, - сверкая черными, как ночь, зрачками, произнес Вейдер, заставляя ее сжаться еще больше.
– Я скучал по тебе…

Одним резким, будто механическим движением, Амидала уцепилась за его запястья, пытаясь отлепить ненавистные руки от себя подальше.

Этими пальцами он убивал детей, убивал тех, кого считал своими друзьями… А теперь прикасается к ней?! К той, кого никогда не любил?!

Медленно, будто, не понимая ее реакции, Вейдер приподнял ее голову, одновременно с этим приближая свое лицо… Монстр собирался поцеловать ее. Падме знала каждое движение, знала, что за ним следовало. Если раньше это заставляло желать ее продолжения, то теперь…

На глаза навернулись слезы от осознания собственного бессилия. Ее усилия были ничтожны. За долгие недели плена Амидала ослабла. Ее возня не причиняла Вейдеру никаких неудобств.

Изо всех сил, будто пытаясь поставить последнюю, но столь же хрупкую преграду, она изо всех сил ударила его по щеке, оставляя на ней красный, жгучий след.

– Уходи, - едва не срываясь на визг, прокричала она. – Ты монстр. Я ненавижу тебя!

Слезы покатились по щекам. Взгляд затуманился. Падме не видела реакции, которую произвело ее действие – лишь почувствовала, как пальцы ситха оставили ее в покое. Темная фигура отодвинулась, растворяясь в окружающих ее тенях. На мгновение Амидала поверила, что ее оставили в покое, однако, тот же голос, на этот раз наполненный лживым недоумением, заставил ее вздрогнуть.

– Ангел, это же я, Энакин, - произнес он, заставляя ее разрыдаться еще больше.

Закрывая лицо ладонью, натягивая до самых глаз покрывало, Падме съежилась в комочек, шепча как безумная одно слово.

– Уходи. Уходи, уходи…

Зубы застучали, распространяя по огромной комнате клацающий, холодный звук. Ее била крупная дрожь, несмотря на жар, исходящий от покрывала… Падме не могла заставить себя открыть глаза, зная, что он еще здесь.

Лишь когда едва слышно прикрылась дверь, она накрылась покрывалом с головой, растворяясь в такой знакомой темноте…

Так было привычнее. Так было легче.

Прислонившись к закрытой двери, Энакин просто стоял, рассматривая яркую лампу под потолком. Глаза буквально выли от боли. Казалось, что в них вставили нож – однако, он не отводил взгляда от яркого света, пытаясь понять произошедшее.

На все тело нашло какое-то оцепенение. Мысли не шли. Ноги не двигались, даже не сгибались… Он не мог заставить себя пошевелить хоть какой-нибудь частью тела. Казалось, пошевелишься – и тебя расплющит, похоронит, как под катком… Он не видел, куда смотрел, не видел ничего, кроме ее насмерть перепуганного лица.

Что это вообще было? Что с ней сделал Палпатин? Почему ангел, которая не испугалась его оранжевых глаз, когда впервые увидела сущность ситха, сейчас просто тряслась от страха от одного его присутствия? Вероятность того, что она перепутала его с Сидиусом, сводилась к нулю. Хоть в спальне и было темно, света было достаточно, чтобы суметь различить двух совершенно разных людей. Падме не сошла с ума – несмотря на все то, что только что произошло, он не чувствовал безумия, которое исходило от жены.