В отрыве

— А сам как думаешь? — горестно усмехнулся Генрих. — Кому хуже, если он объявил себя царём Свободного Города, а всех остальных либо его подданными, либо рабами? Кто пытался возразить, тех убил. Даже некоторых своих бывших друзей.

— Ничего не выйдет. Свободный Город — республика! — попытался я шуткой хоть немного разрядить ситуацию. — Долой самодержавие! Нет царизму! С этим лозунгами его и повесим!

— Давай голову отрубим! — предложил Колян, принявший мои слова всерьёз, и я понял, что шутить больше не надо.

На самом деле мне было совершенно не до шуток. Я сильно переживал за Катю, не представляя, как нам приводить её в сознание. Переживал за Генриха и его товарищей, которых просто хотел принять в клан и этим, возможно, решить проблему. Но теперь моя голова болела ещё и за тех, кто остался на Точке. Просто принять в клан Генриха с друзьями и уйти, было нельзя. Невозможно было даже на время уйти, чтобы накопить сил. Если этот Медведь уже сошёл с ума, никто не знал, что он мог устроить ещё. Система могла выдать ему любые квесты вплоть до принесения в жертву нескольких тысяч человек. Я понял, что не могу не ввязаться в это дело.

По невероятной иронии судьбы первый раз я приехал на Точку, называя её Свободным Городом. Тогда я бежал в это место, в надежде обрести здесь свободу и спокойствие. Но получил опасность и войну. И вот я второй раз приехал в это место. Теперь уже зная, что это та самая всеми ненавидимая Точка Ч. Но почему-то именно у меня появился шанс сделать это проклятое место настоящим Свободным Городом. Может, я действительно был избранным? Я не мог ответить на этот вопрос. Да и времени задумываться об этом, не было. Надо было сначала спасти Катю, затем освободить жителей города от сумасшедшего маньяка по прозвищу Медведь, потом принять этих людей в свой клан, и желательно не погибнуть в процессе реализации всего этого плана. Ну а уже потом можно было уделить полчасика на философские размышления о своём предназначении. И желательно под бутылочку холодного пшеничного нефильтрованного.

Пока я думал о сложившейся ситуации, о бренном мире и моём месте в нём, Колян не отводил от меня взгляда, ожидая ответа на своё предложение.

— Отрубим, друг, если тебе этого хочется! — искренне ответил я товарищу. — И Медведю! И Барсуку! И Лосю! Чего бы ни отрубить? Вот только сначала обезвредить и поймать их всех надо. И самим при этом в живых остаться.

Я проверил таймер, до окончания Катиного отката оставалось ещё время. Но с другой стороны, начинать что-либо делать смысла не имело, поэтому я обратился к товарищам:

— Судя по всему, речи о том, чтобы всем, кого выгнали с Точки, вступить в мой клан, получить иммунитет от синдрома и свалить отсюда, уже не идёт. Теперь наша основная задача — пробраться за забор и спасти людей от красного упыря. А перед этим надо всё-таки принять в клан всех, кого выгнали, чтобы их сидром отпустил. Потому что неизвестно, сколько времени мы будем пробиваться, и не хватало ещё, чтобы в середине зарубы у нас народ начал с ума сходить. И не факт, что на Точке вас отпустит. Мало ли, может, это процесс необратимый и только иммунитет может помочь. И лучше не тянуть с этим. Сейчас буду Катю в клан принимать и сразу же всех остальных до кучи надо.

— Да держимся пока, — улыбнулся Жора. — Хотя затягивать точно не стоит. Некоторых уже начинает колбасить.

— Тогда собирайте народ! Объявите им, что с синдромом сейчас порешаем, пусть готовятся к штурму Точки. Генрих, не знаю, как ты, а я не имею ни опыта, ни знаний для организации штурма. Нам бы кого-то, кто в этом разбирается.

— Есть ребята. Двое бывших красных с нами ушли. Оба военные, в том альянсе формально были. Они нам ещё у Соломоныча дома помогали. У обоих имеется боевой опыт и соответствующие знания. У них уже примерный план есть. Сейчас с учётом привезённого оружия и дополнительных бойцов они его шлифанут быстро.

— Отлично! — меня порадовала новость о наличии профессиональных военных в нашем лагере. — Тогда вы план добивайте и народ к вступлению в клан готовьте, а мы пока Катю начнём выводить из её состояния. И вот ещё…

Я повернулся к Гарику.

— Поговори со своими. Скажи им, что ситуация поменялась. Возможно, они думали, что предстоит драться за пределами Точки. Объясни, что надо будет зайти на территорию. Сам понимаешь, чем это чревато. Я, конечно, потом всех приму в клан, но весь их иммунитет будет держаться, пока существует клан. Никто не знает, насколько это будет долго.

— Понятно всё. Сейчас перетрём с пацанами. Не маленькие, понимали, куда едут. Думаю, проблем не будет, — Гарик подбадривающе мне подмигнул, и они с Генрихом пошли заниматься подготовкой штурма.

Я попросил Коляна проводить меня к Кате. Когда мы зашли в микроавтобус, Соломоныч что-то рассказывал незнакомой мне молодой красавице, а та заразительно смеялась. Увидев меня, девушка тут же замолчала, а вот мой товарищ, наоборот, закричал на весь салон.

— Максим! Друг мой юный и прекрасный!

Глядя на такие радостные и бурные эмоции, я решил, что Гарик ошибся, думая, что смог контролировать доступ Соломоныча к героину. И судя по всему, так оно и было. Однако кроме безудержной радости и просто отличного настроения ничего больше в старом коммерсе меня не пугало. Взгляд был осмысленный и речь связная. Возможно, он действительно пребывал в затяжной эйфории оттого, что остался жив.

— А это Маша! Она медсестра! Представляешь, как нам повезло? Её с Точки случайно выгнали. Она в момент нападения одному нашему другу массаж делала. Попала под зачистку, но смогла свалить с блатными.

Массажистка-медсестра Маша скромно мне улыбнулась, и я ответил ей тем же. После чего обнял старшего товарища и подошёл к своей девушке. Её вид меня немного успокоил. Катя была бледная, но дышала ровно и глубоко, словно спала. Я наклонился и поцеловал её в щёку.

— Как думаешь? — обратился я к Соломонычу. — Трудно будет её в себя привести?

— Никто не знает, — коммерс развёл руками. — Сон это или кома? Для сна долго слишком. Но с другой стороны, она под коксом. И доктор сказал, что для глубокой комы слишком хорошо она выглядит и чувствует себя. Иногда что-то бормочет, цифры какие-то повторяет, руками-ногами шевелит. Если и кома, то поверхностная.

— А выводить её как из этого состояния, доктор сказал?

— Тут нет гарантированного способа, — неожиданно подключилась к разговору Маша. — Но очень помогает, когда близкие люди разговаривают с теми, кто в коме. Попробуй поговорить с ней, погладить. Она всё чувствует и, возможно, даже слышит.

Я взял Катину руку и осторожно погладил её. Рука показалась мне холодной, но я подумал, что это нормально для её состояния.

— Так, Машуня, пойдём прогуляемся! — Соломоныч открыл дверь и жестом пригласил девушку покинуть микроавтобус.