В ожидании дождя

— Ты подумай, надо ли тебе с таким типом тусоваться.

— Ладно. — Я поднял руку, улыбнулся. — Спасибо за совет.

Гургурас прищурил свои маленькие темные глаза:

— Брешешь, поди?

— Нет, сэр.

Он улыбнулся мне:

— Будьте осторожны в своих решениях, мистер Кензи. — С тихим стрекотом окно поднялось, а затем патрульная машина двинулась вниз по улице, один раз бибикнула, проезжая мимо шедшего ко мне Буббы, и скрылась за углом.

— Ребята Стиви, — сказал Бубба.

— Ты тоже заметил?

— Ага.

— Ты как, спокоен?

Он пожал плечами:

— Вроде успокаиваюсь.

— Ладно, — сказал я. — Как нам заставить Стиви к нам не лезть?

— Энджи.

— Ей не сильно понравится разыгрывать эту карту.

— Ну, выбора-то у нее нет.

— Это еще почему?

— Ну, если мы оба помрем, представляешь, какая скучная у нее жизнь будет? Черт, да она скукожится и засохнет без нас.

Определенная правда в его словах имелась.

Я позвонил в «Сэллис & Солк», но в ответ услышал, что Энджи у них больше не работает.

— Почему? — спросил я секретаршу.

— Как я понимаю, имел место некий инцидент.

— Что за инцидент?

— Вот этого я вам сказать не могу.

— Ну, можете хотя бы сказать, она сама ушла или ее уволили?

— Боюсь, и этого я вам сообщить не имею права.

— То есть вы мне вообще ничего сказать не можете, а?

— Я могу вам сказать, что этот разговор закончен, — сказала она и положила трубку.

Я позвонил Энджи на домашний телефон, но попал на автоответчик. Впрочем, это еще не значило, что ее нет дома. Когда ей ни с кем не хочется общаться, она часто отключает звонок.

— Инцидент? — спросил Бубба, пока мы ехали в Саут-Энд. — Типа дипломатический?

Я пожал плечами:

— Зная Энджи, я бы и этого исключать не стал.

— Фига се, — сказал Бубба. — Круто было бы, прикинь?

Как я и предполагал, Энджи была дома. Наводила чистоту. Натирала паркет мастикой, врубив на полную мощность «Хорсис» Патти Смит, и не слышала дверного звонка, так что нам пришлось орать в окно, чтобы она нам открыла.

Энджи выключила музыку, впустила нас и сказала:

— Пол в гостиной не топтать, а то убью.

Мы проследовали за ней на кухню, и Бубба спросил:

— Инцидент?

— Ерунда. Мне и самой уже надоело на них работать, — ответила она. — Они используют женщин как деталь интерьера. Думают, что в костюмах от Энн Тейлор и с пистолетом на боку мы выглядим очень сексапильно. А остальное их не интересует.

— Инцидент? — спросил я.

Она издала полустон, полувздох, выдававший ее раздражение, и открыла холодильник.

— Торговец бриллиантами ущипнул меня за задницу. Вот и все.

Она кинула мне банку колы, протянула вторую Буббе, а свою поставила на кухонную стойку. Прислонилась к посудомоечной машине.

— Он в больнице? — поинтересовался я.

Она подняла брови и отпила из банки.

— Да не нужна ему была никакая медицинская помощь. Но он разорался. Я его совсем легонько двинула. — Она показала нам тыльную сторону ладони. — Откуда мне было знать, что у него кровь пойдет?

— Из носа? — уточнил Бубба.

Она кивнула:

— Всего раз ему врезала.

— Судом не угрожал?

Она фыркнула:

— Пусть попробует. Я сходила к своей врачихе и попросила сфотографировать синяк.

— Она сфотографировала твою задницу? — спросил Бубба.

— Представь себе, сфотографировала.

— Блин, могла бы и меня попросить.

— Или меня.

— Спасибо большое. Учту на будущее.

— Нам нужно, чтобы ты позвонила дедушке Винсенту, — внезапно сказал Бубба.

Энджи чуть не выронила из рук банку колы:

— У тебя, часом, крыша не поехала?

— Нет, — сказал я. — К сожалению, мы абсолютно серьезны.

— Зачем он вам?

Мы рассказали ей все.

— Не понимаю, почему вы оба до сих пор живы, — сказала она, когда мы закончили.

— Тайна сия велика есть, — сказал я.

— Стиви Замбука, — проговорила она. — Психопат хренов. Он все еще причесывается под Фрэнки Авалона?

Бубба кивнул.

Энджи отпила глоток колы.

— И ботинки носит на платформе.

— Чего? — спросил Бубба.

— Того. У него свой сапожник в Линне. Делает ему обувь на заказ. Он же коротышка.

Дед Энджи, Винсент Патрисо, некогда заправлял, а некоторые утверждают, что и по сей день заправляет, мафией к северу от Делавэра. Он предпочитал действовать в тени, а потому его имя не мелькало на газетных страницах. Официальная пресса никогда не называла его «доном». Он владел пекарней и несколькими одежными лавками в Стейтон-айленде. Пару лет назад он их продал и теперь проводил время или в Энфилде, штат Нью-Джерси, или во Флориде, где у него имелось по дому. Благодаря ему Энджи отлично знала, что собой представляют бостонские мафиози, — пожалуй, она могла бы рассказать о них больше, чем их собственные капо.

Энджи уселась на стойку, развернулась в сторону и положила подбородок на колено.

— Деду позвонить, значит? — чуть помолчав, сказала она.

— Мы бы не стали об этом просить, — сказал Бубба, — только Патрику очень страшно. Реально.

— Ну да, щас, — сказал я. — Вали все на меня.

— Пока мы ехали, он всю дорогу рыдал, — сказал Бубба. — В голос ревел. «Не хочу умирать! Не хочу умирать!» Срамотища.

Энджи повернула голову, не отрывая щеки от коленей, улыбнулась ему и на секунду закрыла глаза.

Бубба посмотрел на меня. Я пожал плечами. Он пожал плечами.

Энджи откинула голову назад, опустила ногу и издала раздраженный стон. Запустила пальцы в волосы и снова раздраженно простонала.

— За все годы, что я была замужем и Фил меня лупил, я ни разу не звонила деду. В какое бы дерьмо, — она посмотрела на меня, — мы с тобой ни ухитрялись вляпаться, я никогда не звонила деду. Даже когда случилось это, — она задрала майку, обнажив шрам, оставленный пулей, — я ему не звонила.

— Ясен пень, — отозвался Бубба. — Но на этот раз дело серьезное.