В паутине страха и лжи

— Аниль, я понимаю, что сложно, — я с искренним сочувствием взяла ее за руку, — но ты постарайся не обращать на все это внимание. Главное, что Гран тебя любит.

— Для Грана мнение семьи важнее всего, — Аниль всхлипнула. — И как его родители скажут, так и будет.

— Да ну, нет, — нахмурилась я. — Не такой наш Гран, у него своя голова на плечах есть.

— Кир, как ни прискорбно это признавать, но Аниль права, — Дарла снова вздохнула. — У оборотней свой уклад жизни. Для них семья, традиции — это все нерушимо и первостепенно. Боюсь, как бы Гран Аниль ни любил, но мнение семьи для него все равно на первом месте. Пока маманя его молчит, но явно до поры до времени. А потом скомандует и все, расстанутся.

Аниль все-таки расплакалась. Я тут же ее обняла, но вот даже не знала, что сказать в утешение такого ободряющего. Увы, само собой на эмоциях вырвалось только злое:

— Ну знаете, если Гран так поступит, то и хрен с ним! Грош цена тогда такой любви!

Аниль заплакала еще сильнее. Я поспешила успокаивающе добавить:

— Давайте все-таки не будем расстраиваться раньше времени. Вдруг еще мама Грана изменит свое мнение, ведь как наша Аниль может не понравиться! Да и я все же надеюсь, что чувства сына будут важнее каких-то там презрительных взглядов. Ну а если нет… Я все же верю в Грана. Семья семьей, но он сам себе хозяин.

— Ладно, хватит об этом, а то совсем тошно, — отстранившись от меня, Аниль вытирала слезы. — Давайте сменим тему, пожалуйста.

— О, Кира, как ты к графу-то скаталась? — Дарла, конечно, нашла как тему сменить.

Я мрачно вздохнула и пересказала им про уговор с Алексом. Даже как-то легче стало, что могу поделиться, уж очень сложно было держать все в себе. Да и взгляд со стороны уж точно бы не помешал.

— Ну вроде бы ничего такого катастрофичного, — задумчиво пробормотала Дарла. — Сходишь завтра на торжественный прием, Алекс вернет тебе память, узнаешь, в чем там подвох. И до приезда Рефа ты всяко уже успокоишься, и можно будет счесть, что ничего и не было.

– Все зависит от того, что именно Кира вспомнит, — возразила Аниль. — Ведь мало ли. И мне кажется, план у графа какой-то масштабный. Вы как хотите, а я уверена, что он хочет Рефа спровоцировать.

— Александр еще до этого вскользь упоминал, что имеет право вызвать Рефа на магическую дуэль, как равного ему по уровню мага. И убить, — я совсем помрачнела. — Причем, вполне безнаказанно. Не то, чтобы он мне этим угрожал, просто констатировал как факт.

— И тут возникает вопрос, как отреагирует Реф, узнав об этой выходке графа на корабле… — многозначительно протянула Дарла. — Учитывая, как он порывался с Алексом разобраться, то все весьма предсказуемо. Но ведь Реф сильнее, да?

— Я не знаю, — глухо прошептала я, уткнувшись лбом в столешницу. — Честно, я не знаю, кто из них победит, если и вправду они схлестнутся. Александр ведь тоже не рядовой боевой маг… Да и он точно не дурак, наверняка знает силы Рефа и не стал бы рисковать, если бы был его слабее.

— Давайте и тут нагнетать раньше времени не будем, — Аниль даже попыталась улыбнуться, не получилось. — Сначала Кире надо все вспомнить, а там уж и видно станет. Предлагаю уже спать расходиться, а то завтра вставать рано.

— А, ну да, травку дергать пойдем, — Дарла потянулась. — Да и вообще…как ты там Кира обычно говоришь?

— Утро вечера мудренее.

— Во-во. Так что давайте все спать. И никаких мрачных мыслей о проблемах в личной жизни! Посчитайте перед сном скелетеков, которые прыгают через разрытую могилу, и чудесные сны вам обеспечены. А тебе, Кира, уж точно надо хорошенько выспаться. Ты же не хочешь завтра на приеме у самого вестсарского правителя позорить своего милашку графа серым с недосыпа лицом? — она хихикнула. — Да ладно-ладно, не надо смотреть на меня так. Ну не будете же вы спорить, что Александр все-таки прям ах какой мужчина!

— Дарла, иди-ка ты спать, — угрюмо перебила я.

— Да и иду я, уже иду, — она примирительно улыбнулась и первой вышла из кухни.

Учитывая, что завтра предстоял ранний подъем, я решила заранее приготовить себе одежду. Принялась рыться в своей дорожной сумке в поисках туники и брюк, но неожиданно в руки попал сложенный лист бумаги. Странно… Откуда он вообще тут взялся? Но вариант, что мне кто-то подбросил отмелся сразу же, едва я лист развернула. Написано там было мало того, что по-русски, так еще и моим почерком. Вот только я не помнила, чтобы я что-то писала. Да и неровные строчки красноречиво выдавали спешку либо волнение. Затаив дыхание, я принялась читать.

«Я понимаю, это очень странно — писать письмо самой себе, но иначе никак. И сейчас я обращаюсь к себе будущей. Той себе, которая забыла.

Кира, я представляю, в каком ты смятении и страхе. Но ты же понимаешь, что не стала бы стирать себе память на пустом месте по какой-либо глупой прихоти. Я очень тебя прошу, даже умоляю, не пытайся вернуть забытые воспоминания! Просто представь, что ничего не было, и живи дальше. И ни в коем случае никому не рассказывай! Особенно Рефу.

Я очень боюсь его реакции. Я боюсь, что Алекс намерен его убить. Он и раньше был настроен очень решительно, а сейчас так вообще… Но я… Мне так сложно теперь его ненавидеть! Это ужасно, отвратительно и мерзко! Я сама себе противна из-за этого! Но я ничего не могу с собой поделать! Пожалуйста, не возвращай воспоминания! Поверь, это единственный шанс не допустить катастрофы!

Александр поступил очень подло. Он сыграл на том, что я контролировать не в состоянии. Даже теперь, зная правду, я ничего не смогу изменить. Я лишь надеюсь, что без воспоминаний это чувство так и останется незамеченным. Не волнуйся, дальше поцелуев дело не зашло, хоть в этом Алекс был честен. И спасибо ему, что все-таки выполнил мою просьбу и научил блокировать нежеланные воспоминания. Я только этим сейчас и держусь, что вот-вот все забуду. Иначе я просто с ума сойду от отчаяния!

Так что постарайся просто об этом не думать. Ничего не было и все. Поверь, так будет лучше и легче. Так есть хоть какой-то шанс сохранить отношения с Рефом. Да и не только отношения, а его жизнь. Я очень боюсь, что Алекс сочтет Рефа единственной преградой между нами. Особенно теперь, после всего этого.

Ни в коем случае не возвращай воспоминания!»

На этом письмо обрывалось. Но я упорно сидела и продолжала смотреть на лист в своих руках в слабом свете свечи, словно в надежде увидеть что-то еще. Казалось, каждая буква, сама бумага — все пропитано отчаянием. Моим отчаянием. Мне даже дышать сейчас сложно было, в горле встал ком ужаса. Что же произошло… Что же со мной случилось… Но теперь, после этого письма, я не хотела вспоминать. Только сейчас дошло, что я не медвежью услугу себе оказала, а этим забытьем оставила хоть крохотный шанс на прежнюю жизнь. Шанс, который Алекс безжалостно уничтожит, заставляя вспомнить в выгодное ему время.

Хотя, может, так лучше — вспоминать именно с приездом Рефа? Рядом с ним легче все это будет пережить. Но слова в письме о возможном убийстве не давали мне покоя. Я и раньше ведь на эту тему переживала, а теперь так вообще. И вариант «Рассказать Рефу и он сам решит эту проблему» больше не казался мне таким уж идеальным.

Я спрятала письмо обратно в сумку. Даже хорошо, что я его не заметила еще тогда на корабле, когда перебирала вещи перед прибытием. Все-таки в тот момент мне было куда хуже, чем теперь. И раз уж воспоминания восстановятся в любом случае, то пусть лучше сейчас. А к возвращению Рефа решу уже, что делать дальше. Может, и вправду оставить все в тайне — единственный шанс сохранить ему жизнь. Нельзя допустить, чтобы провокация Алекса увенчалась успехом.