В Петербург со своими бандитами

Так и не решив свою дилемму, Дон остановился возле нужного подъезда и достал сигарету. Из вишневого "Москвича" неподалеку вылез невысокий голубоглазый крепыш со светлыми усиками и нежным девичьим румянцем.

– Товарищ... господин капитан?
– окликнул он Селезнева звонким голосом. Я - лейтенант Луконин.

– Весьма рад.
– Селезнев протянул руку.
– Может быть, попробуем обойтись без "товарищей" и "господ"?

– Хорошо, Федор Михайлович.

– Извините великодушно, Петр, но я не знаю вашего отчества...

– Алексеевич.
– Лейтенант потупил голубые глазки.
– Но можно просто Петя.

– Думаю, со временем я воспользуюсь вашим любезным разрешением, Петр Алексеевич, - когда мы познакомимся поближе. Расскажите в двух словах, что поведал вам хозяин "Жигулей" о своем приятеле?

– Приятеля зовут Рогозин Виктор Леонидович, возраст - тридцать два года, по профессии - часовщик, работает дома, частным образом. С владельцем "Жигулей" - его фамилия Корольков - познакомился пять лет назад. По словам Королькова, Рогозин - веселый компанейский парень, правда, выпив, бывает агрессивным. Я на всякий случай позвонил в управление, навел о них обоих справки. Ни Рогозина, ни Королькова в нашей картотеке нет.

– Корольков не говорил, каким образом его приятель вышел на эту парочку?

– Он не знает. Рогозин позвонил ему во вторник вечером. Корольков три месяца назад потерял работу и сейчас занимается извозом. Рогозин спросил, не согласится ли он сдать машину напрокат на недельку-другую: у него-де есть выгодные клиенты, готовые платить по сто долларов в сутки. Корольков сразу согласился. Извозом он зарабатывает рублей по пятьсот, и то в удачный день, а тут больше двух тысяч - и никакой работы. Те двое явились к нему в среду утром. Когда выяснилось, что у них нет документов, Корольков занервничал и, несмотря на предложенный залог, сначала хотел отказаться от сделки - боялся, что доллары фальшивые. Но клиенты предложили вместе с ними посетить ближайший обменный пункт и поменять либо проверить деньги. Корольков согласился. Доллары оказалось настоящими.

– Выходит, он провел с ними довольно много времени. Автонаниматели о чем-нибудь говорили между собой?

– Нет. Корольков сам, без наводящих вопросов сообщил, что они были удивительно неразговорчивы. Все переговоры вел рябой и при этом обходился минимумом слов. Второй, "холеная рожа", как назвал его Корольков, все время молчал, только брезгливо поглядывал по сторонам.

– Но они должны были как-то представиться...

– Не представились. Рябой сразу сказал, что документов у них нет, выложил пачку долларов и предложил обойтись без формальностей... Минуточку, Федор Михайлович, у меня тут записано, что именно он говорил. Вот: "Здравствуйте. Мы по поводу машины. Должен предупредить, что сумку с документами у нас украли в дороге. Не беспокойтесь, мы оставим в залог стоимость тачки. Назовите цену. Вот, возьмите. Вернете за вычетом аренды, когда машина будет дома. Будет какой ущерб - удержите. Давайте обойдемся без этих формальностей со знакомством зачем вам наши имена? Деньги можно проверить в банке, мы готовы". Вот, собственно, и все. Вернувшись из обменного пункта, Корольков показал им машину и отдал ключи. Рябой спросил, нет ли у "тачки" капризов, кивнул, открыл дверцу перед "холеным засранцем", сел на водительское место и укатил.

– А потом? Как машина вернулась?

– Вечером около двадцати часов раздался телефонный звонок. Мужской голос Корольков не уверен, что это был Рябой, а голос другого он не слышал, произнес: "Твоя тачка на платной стоянке перед Витебским вокзалом. Деньги можешь оставить себе". Трубку повесили. Корольков сразу же поехал на вокзал и действительно нашел машину.

– А ключи?

– Ключи передал ему охранник стоянки, попросив показать документы на машину.

– Спасибо, Петр Алексеевич, - поблагодарил Селезнев.
– Замечательная работа.

Зардевшись от удовольствия, лейтенант скромно потупил взор.

– Не за что, Федор Михайлович. Ну что, пойдем к Рогозину?

– Угу. А вы не намекнули Королькову, что ему не следует сообщать приятелю о вашем визите?

– Не намекнул, а прямо предупредил. Корольков и до моего прихода терзался сомнениями по поводу этой сделки, но внезапно свалившиеся деньги и возвращенные "Жигули" усыпили его подозрения. Когда я попросил никому не рассказывать о нашем разговоре, он даже руками всплеснул: "Что вы! Разве я не понимаю? Меня и так совесть мучает: не помог ли я негодяям в каких-нибудь темных делишках? И где только Витёк их откопал? Вообще-то он нормальный парень, только очень уж общительный, к нему любой прохвост может набиться в приятели. Вот пообщаетесь с ним - сами увидите".

– Ладно, пойдем поглядим.
– Селезнев открыл дверь подъезда и пропустил лейтенанта вперед.

Они поднялись на лифте сначала на восьмой, потом на девятый этаж, где и нашли нужную квартиру. На звонок открыла миловидная темноволосая женщина в желтом, как цыпленок, махровом халате.

– Вы с часами?

– Нет. Нельзя ли нам повидать Виктора Леонидовича?

– Витя! К тебе пришли! Проходите, пожалуйста.

Из комнаты вынырнул длинный сутулый парень и задал тот же вопрос:

– Вы часы принесли?

Он близоруко щурил блестящие темные, похожие на чернослив глаза.

– Нет, - сурово ответил юный лейтенант и вытащил из кармана удостоверение.
– Мы из милиции.

– А что? В чем дело?
– с места в карьер заверещала хозяйка.
– Витя чинит часы бесплатно, и только друзьям.
– Хотя лицо ее покрылось красными пятнами, она, похоже, ничуть не смущалась тем обстоятельством, что минуту назад они с мужем спрашивали о часах у посетителей, которых видели впервые в жизни.
– Это его хобби! Законом не возбраняется безвозмездно помогать людям!

– Это точно, - усмехнувшись, подтвердил Селезнев.
– Мы как раз за безвозмездной помощью и пришли. Виктор Леонидович, сделайте милость, расскажите нам, как вы познакомились с двумя денежными клиентами, которых прислали за машиной к Королькову.

Возможно, Рогозин и был компанейским парнем, но тяги к общению с представителями закона не проявил.

– А что случилось?
– спросил он нервно.
– Что-нибудь не так с машиной?

– С машиной все в порядке. Но у нас есть основания считать, что эти двое замешаны в серьезном преступлении. Кстати, они вам представились?

На физиономии Рогозина отразилось замешательство. Он открыл и снова закрыл рот, потом беспомощно уставился глазами-черносливинами на женщину в цыплячьем халате.

– Проходите в гостиную, - засуетилась хозяйка, откликнувшись на безмолвный призыв мужа о помощи.
– Мы сейчас вам все расскажем, нам скрывать нечего, правда, Витя?

Витя часто и энергично закивал, но не сумел выдавить из себя ни слова.

Сыщики, не раздеваясь, прошли в комнату.

– Садитесь, пожалуйста, - ворковала хозяйка.
– Может, поставить чайку?

Представители закона дружно покачали головой и заняли ближайшие к двери стулья. Рогозин и дама в халате робко присели на краешек дивана. Как и следовало ожидать, первой заговорила дама.

– Видите ли, Витя уже почти год сидит без работы. Но ведь жить на что-то нужно, правда? Вот он и переехал ко мне, а свою квартиру решил сдавать. Дом у него почти что в центре, там, сами знаете, квартиры ценятся больше, чем у нас на окраине... Только вот с жильцами в последнее время стало туго. Прежние съехали три месяца назад, и с тех пор на объявления если и откликались, то предлагали просто гроши. А позавчера вдруг позвонили эти. Витя сам подошел к телефону - верно, милый?