В Петропавловске-Камчатском – полночь…

Пашка задумался. Вытащил коньяк.

– Коньяком возьмешь? Армянский, пять звезд – та же пятерка.

– Садись, чего уж там! – махнул рукой таксист. – Не замерзать же тут!

Пашке вдруг стало легко, он впрыгнул в машину, небрежно вытащил коньяк и положил бутылку на сиденье рядом. Он вдруг понял, что совершенно не обижается на таксиста и простил ему даже его противные усы и ухмылку. В конце концов, каждый в этом мире выживает, как может.

– Куда едем, моряк? – спросил таксист.

– До порта добросишь? Попробую попасть обратно на судно.

– А что, это так сложно? – полюбопытствовал таксист.

– Не сложно, когда корабль в порту. А вот если на рейде… Не пришлют катер, придется ночевать на вокзале, – вздохнул Пашка.

– Ладно, в порт так в порт. Поехали! – бросил таксист и нажал на педаль газа.

Доехали быстро. Город был пуст, только редкие зеленоглазые «Волги» с шашечками на боку сновали по городу. Ночь в Петропавловске – время таксистов.

– Эй, моряк, вернись, ты коньяк забыл! – крикнул вслед таксист.

– Так то ж тебе! – удивился Пашка, обернувшись.

– Ты что, думаешь, я совсем сволочь последняя? – лукаво подмигнул таксист. – Забирай, тебе нужнее. Да и нельзя мне, я за рулем.

И он протянул Пашке бутылку с коньяком. Пашка молча взял коньяк, сунул за пазуху и, кивнув таксисту в благодарность, побрел в сторону морвокзала.

Диспетчерская порта работала круглосуточно. Диспетчера Пашку обрадовали, сообщив, что ехать никуда не надо, как и не нужно ночевать на вокзале. Пока они с друзьями веселились в ресторане, корабль подошел к причалу, и теперь стоял прямо напротив вокзала, радостно подмигивая Пашке светом ночных иллюминаторов. Добравшись до постели, он упал, не раздеваясь, и мгновенно уснул.

Утром, открыв глаза, Пашка ничего не понял. Корабль покачивало, как будто они вышли в море. Он быстро спрыгнул с койки и выглянул в окошко. За окном и впрямь шумело море, кричали чайки. Пашка протер глаза. Что происходит? Почему они в море? Корабль только вчера вечером пришвартовался к берегу, и стоять им в порту еще как минимум целый день и целую ночь!

Мгновенно одевшись, он кинулся в радиорубку. Серега-радист, сменщик, встретил Пашку с выражением удивления.

– А ты чего, Паш? Уже нагулялся? Твоя смена завтра с утра, иди спи!

– Почему мы не в порту? – в отчаянии Пашка не говорил – кричал.

– А ты не в курсе? – поднял брови радист. – Вроде все уже знают. Уходим в Находку, там загрузка лесом и… на Японию! Я-по-на мать! Класс, правда? Ждем последних ребят на рейде, кто не вернулся с вечера. Катер за ними уже отправили, так что к полудню уходим.

Сердце упало. Все планы и мечты рухнули в одну секунду. Пашка брел по корабельной палубе и не мог поверить в случившееся. Представлял, как Танечка приходит сегодня на свидание, ждет его, ждет долго, стоя на площади у театра, на пронизывающем ветру, в своей легкой холодной курточке. Представлял, как она мерзнет, но не уходит, потому что он, Пашка, не может обмануть! Дурак, идиот! Не мог назначить свидание в каком-нибудь другом месте, где не так холодно, и где ветер не свистит над головой! Он проклинал себя за такую неосмотрительность. Сердце его разрывалось от боли и тоски, от жалости к себе и Танечке, но изменить он ничего не мог. Не мог даже ей позвонить – некуда. Телефона в ее доме не было, как и во многих домах того времени. Встреча откладывалась на очень долгое время. Если, конечно, вообще Татьяна захочет с ним встречаться после такого обмана.

День прошел как в тумане. Пашка лежал на кровати с закрытыми глазами. Он не спал. Он вспоминал вчерашний вечер. Ему казалось, что Танечка здесь, рядом с ним. Они лежат, обнявшись, в его тесной кровати, и он читает ей свои стихи. Стихи! Слова как-то сами начали быстро складываться в строчки, строчки полились ручейком:

Радость моя нечаянная,Песня моя неспетая…Сердце стучит отчаянно —Это письмо безответное.Сердце мое неуемноеВерит любой примете.Спасибо тебе огромное,За то, что ты есть на свете!Ветром хочу быть трепетным,Ласкать, обнимать твои волосы,Шептать тебе нежным лепетом,Кричать тебе громким голосом.Волшебником стану таинственным —Небом. Землею. Морем.Хочу быть твоим единственным —Счастьем твоим и горем!

Он лежал и видел ее снова и снова. Боялся открыть глаза, боялся, что видение исчезнет. И каждый раз, когда представлял ее, стоящую на холодном ветру, сердце его снова и снова сжималось от нежности и жалости. Он посылал ей сигналы тепла и любви – свои стихи, в надежде, что она услышит и поймет. В конце концов, он – моряк. А у моряков в жизни полно неожиданностей. Ну должна же она догадаться! Думать по-другому не хотелось.

Вечером, прихватив с собой бутылку того самого армянского коньяка за пять рублей, Пашка пошел в радиорубку. Заступать на смену было еще рано, но сидеть одному в каюте было невыносимо. Ребята обрадовались – дорогой коньяк, да еще и «на шару»! Разлили коньяк по рюмкам, произнесли тост и… Дверь в радиорубку отворилась – вошел капитан. Морячки струхнули. Коньяк повис в воздухе. Капитан, не обращая никакого внимания на их смущение, огляделся, снял телогрейку, присел.

– Что празднуем, орлы?

– Да вот… – замялся Серега, – Павел угощает. Не желаете присоединиться?

– Нет, спасибо, ребятки, – капитан отмахнулся, – я по делу. Личному. Где тут у вас ручка или карандаш? Радиограмму отбить надо.

Серега подскочил, засуетился. Нашел ручку и лист бумаги, всунул капитану. Усевшись поудобнее, капитан начал писать под всеобщее молчание. Рюмки с невыпитым коньяком стояли на столе. Пашка смотрел на капитана и размышлял о том, что почему-то в кино и по телевизору моряков всегда показывают в полной выправке, при параде, в форме и с погонами. А в жизни все не так. Вот сидит перед ним капитан в обычной робе, в тапочках, телогрейка рядом лежит. Встретишь на улице и никогда не скажешь, что перед тобой капитан большого судна!

Капитан закончил писать, протянул Сереге текст радиограммы и ушел на мостик. Ребята в нерешительности смотрели на коньяк. Почему-то расхотелось пить. Из ступора их вывел внезапный свист и удивленный возглас. Серега помахал радиограммой капитана у Пашки перед носом.

– Вот это я понимаю! Учись, Паш, как надо за девушками ухаживать, это тебе не коньяк, пусть даже и пять звезд!

Серега развернул радиограмму текстом наружу, чтобы всем было видно: женское имя, заказ – золотое кольцо с бриллиантом, адрес доставки. Радиограмма была адресована в магазин сети «Торгмортранс», где работникам торгового порта продавали дефицитные вещи, недоступные для обычных людей. Моряки поздравляли своих любимых и друзей прямо с моря. Отбил радиограмму с указанием заказа и доставки – и готово. Оплату заказа вычитали из зарплаты. Быстро, удобно, практично.

Капитан был неженат, и об этом все знали. Ему было под шестьдесят, но не смотря на солидный возраст, он был в отличной форме: хорош собой, умен, интеллигентен. Прекрасно говорил по-английски, занимался спортом. Одним словом – мечта любой женщины от семнадцати до семидесяти лет. Значит, кому-то из женского пола сегодня здорово повезло: золотое кольцо с бриллиантом – не шутка!

– Что, Паш, а слабо тебе подарить тоже что-нибудь своей Танечке, а? Чтобы флот не позорить! – Серега снова помахал радиограммой перед Пашкой.

Пашка смутился.

– Да я даже фамилию ее не знаю!

Серега пожал плечами.

– А зачем фамилия? Имя знаешь, адрес знаешь – на такси провожал? Провожал! На вот, выбирай!

И Серега протянул Пашке несколько скрепленных листов бумаги – ассортимент товаров. Пашка машинально просмотрел список – чего там только не было! Духи, ковры, одежда, недоступные простому смертному, заморские коньяки и вина, которые пили только в зарубежных фильмах, и даже тюль и хрусталь, по которым сходили с ума его береговые родственники. Пашка растерянно смотрел на списки.