В плену его демонов

– Ты не знаешь, что они сделали с предыдущей девочкой, – шепотом проговорила она в щель приоткрытой двери, не приглашая меня даже войти внутрь. – Эти издевательства жестокие. Они могут выбрать любую жертву.

– Но вдвоем противостоять им легче! – убеждала я.

Девушка замотала головой.

– Нет-нет… Им никак не противостоишь. Вдвоем мы привлечем еще больше ненужного внимания. Лучше по одному. Незаметно.

Дверь закрылась, и я поняла, что у этой девушки точно получится остаться незаметной, но не мне.

Оставшись одна, без поддержки, уже за завтраком я пережила очередной наезд кобылиц. Не могла я в этих наглых громких девицах видеть девушек из высокородных. Всегда думала, что знать отличает воспитанность и вежливость. Теперь мои представления основательно поколебались.

Когда меня унизительно сопровождали к столу отвергнутых, «для тупых куриц», как сказала одна из подпевал блондинки, я поняла одну незамысловатую истину: основная масса одаренных, независимо от положения и уровня одаренности, предпочитала оставаться в наблюдателях.

Они не гнобили меня, но и не заступались. Просто смотрели спектакли с моим участием ради развлечения. Я понимала, что никто из них не заступится, не сдаст зачинщиц ректору или преподавателям. Я одна. Сама по себе. Сама за себя.

Получив единственное место в столовой у самого входа, где на меня не опрокидывали еду и не обливали напитками, я не стала незаметной, как же меня не заметишь, если сразу на входе натыкаешься на мой стол, но я тоже включила наблюдательность.

Кто с кем дружит, кого поддерживает, с кем встречается. Чтобы быстрее узнать о сокурсниках, нужно внимательнее к ним присмотреться. Так учил меня папа при осмотре больных. Чего не скажет человек, расскажут его симптомы.

Я рассматривала магов как потенциальных больных с характерными симптомами придурков, зазнаек, выскочек и подпевал.

Так вот, среди этого сброда выделялся только Рипли! Тот самый блондин с площади нашего города. Я его не сразу узнала.

Увидела только спустя неделю после поступления. Блондин зашел в столовую, когда я поспешно допивала шоколадный напиток. Зашел уверенной походкой с той легкой небрежностью, за которой угадывалась грация хищника. Он был один.

Я настолько привыкла, что в Академии все ходят группами или парами, что одинокий одаренный невольно привлек мое внимание. Новичок?

Блондинчик тоже остановился, закинул рюкзак за плечо и привалился к косяку, разглядывая меня в ответ.

– Новенькая?

Я кивнула, начиная прозревать, почему этот парень мне кажется знакомым.

– Рипли, не пачкайся об это бестолковое чучело, – пропела Церса, та самая блондинка, что доставала меня с первого дня. – Иди к нам!

Парень ленивым взглядом окинул элитную группу кобылиц, сидящих в самом центре за сдвинутыми столами, и снова перевел взгляд на меня.

Понятно, что он не новичок. Я помнила, что я одна. И вспомнила этого блондина. Он настоящий охотник, который приезжал в наш городок. Преподаватель?

– Странный наряд. Если не хочешь привлекать к себе внимание – смени, – дал совет Рипли, взял у поварихи порционное блюдо с заранее разложенной едой и отошел к отдельно стоящему в углу у окна столу.

Я думала, что там тоже стол для жертвы, потому что его никогда не занимали, даже когда этого парня не было. К тому же Рипли не выглядел жертвой, хоть и был один. Никто из элиты не рискнул подходить к его столу и навязывать свое общество.

Может, он все-таки преподаватель? Поэтому с ним держат дистанцию? Тогда почему Церса так фамильярно звала его к себе за стол?

Не зря я сравнила парня с хищником, но от этого он менее интересным не стал, наоборот, теперь, когда я заходила в столовую, первым делом бросала взгляд в угол, на его стол, который никто никогда не смел занимать.

Помимо Рипли и Церсы, мне повезло наблюдать за очень эксцентричным обществом. В нашей глубинке таких людей давно бы клеймили, но в Академии, и вероятно, в столице, где преимущественно обитала знать, такое поведение поощрялось.

Мне с детства прививали сдержанность, кротость, скромность в желаниях и поступках, умеренность, а главное, уважение к окружающим, не только с согражданами, но и с животными, растениями. Из-за специфики занятия нашей семьи сострадание и милосердие были основой основ.

Так вот, именно все привитые мне в семье ценности здесь не имели никакого значения, не помогали, а топили. Даже мое любимое платье, в котором я работала в аптеке, высмеяли из-за монашеского вида.

Обидно? Очень. Потому что я считала его самым лучшим в моем гардеробе, а после насмешек поняла, что, кроме формы, больше ничего из своих вещей не надену. Но накануне дня знакомства с Рипли я в очередной раз сцепилась с подпевалой Церсы и ожидаемо получила полный подол клюквенного киселя.

Форму пришлось сдать в прачечную при Академии и снова облачиться в аптекарское платье, чтобы напороться на совет от блондина. И нет, он не был дружелюбным.

Хищники вообще ни с кем не дружат, как я заметила.

* * *

С учебой тоже как-то не сложилось. Я всегда считала себя прилежной и сообразительной. От отца приходилось многому учиться и схватывать на лету. Но с лектором Карцепски как-то сразу не задалось. Он меня невзлюбил с первой встречи.

– Возник? – лектор Карцепски как раз давал вводные лекции для новичков, после его курсов мы распределялись по потокам в соответствии со своим уровнем развития дара. – Новенькая?

Я встала и кивнула.

– Вот список книг, найдете их в библиотеке у своей хранительницы для ознакомления. Вы пришли в середине курса, попробуйте нагнать группу. Если не получится, останетесь на попечении хранительницы, а мои лекции станете посещать со следующим набором. Вам нет смысла спешить.

В этом предложении были и помощь, и издевка одновременно. С одной стороны, преподаватель не запрещал учиться. Вот тебе книги – учи. Но и готовности помочь разобраться во введении не проявлял, возлагая надежды на мое самообразование. Он явно признавал, что шансов стать сильным магом у меня просто нет. Так зачем тратить на меня время?

Я взяла список и вместо обеда нашла огромный зал библиотеки с высокими полукруглыми сводами. Там же познакомилась с молодой красивой женщиной, которая представилась моим хранителем, она и показала стеллаж, где лежат все учебные пособия из списка лектора Карцепски.

– Часто к вам новичков приставляют? – поинтересовалась я, чувствуя со стороны хранительницы дружелюбие.

– Довольно часто, если это вообще может быть применимо к новичкам – они сами по себе редкость.

– Разве? Но ведь распорядитель сказал, что в этом году их много, целых семь!