В плену его страсти

Отпихнуть мудака, навалившегося на неё - дело секунды. Парни уже вваливаются и занимаются этим ублюдком, а я пытаюсь успокоить девушку, потому что ее накрывает натуральной истерикой. Трясется, плачет, бессвязно бормочет, что она его убила.

– Аля, тише… - она дергается, не даётся, - девочка моя. Это я. Послушай…

– Нет! Нет, не трогай! Я не дамся!

Кажется, она все ещё там, в своём кошмаре, и меня словно заживо поджаривают - настолько остро я ощущаю ее боль и страх. С трудом удаётся прижать ее к себе и хоть немного успокоить. Но как только пытаюсь забрать, замечаю, что на ноге у неё цепь.

Оглядываюсь в сторону того, кого она подстрелила, и тут же рядом оказывается Феликс.

– Не сейчас, - жестко произносит он.
– Сначала информацию.

– Он покойник!

– Без сомнений. Но сейчас она важнее.

Багров помогает разобраться с этой цепью. От того, что Алику посадили на цепь, словно собаку, внутри поднимается не просто злость - какая-то дикая темная ярость.

И если бы не Феликс, вряд ли бы я смог удержаться.

Аля не реагирует ни на что. Тихо всхлипывает, жмётся ко мне, и все, что я могу - держать ее, обнимать и пытаться успокоить.

– Тачку подгони, - говорю Васе. Тот соображает шустро, и уже через несколько минут мы едем домой.

Впервые я бросил все и свалил, поставив на первое место чье-то состояние. Больше того, я четко ощущаю, что так правильно, и так должно быть.

– Почему ты не пришел раньше?
– ее вопрос застает меня врасплох. Алика говорит так тихо, что я едва разбираю слова.
– Почему? Почему?!

“Неужели я опоздал?” - страшная мысль прорезает сознание. Ведь если это так, смогу ли я простить себя ещё и за это?

37 Алика

Звук выстрела так и стоит в ушах. Все еще. А руки… Они в крови. Я вся в крови. И кажется, что от этого мне уже никогда не отмыться. Никогда!

Внутри словно огромная зияющая дыра, а я сама словно просто оболочка, в которой нет больше ничего.

Камиль что-то говорит, куда-то несет меня, но я все еще слышу крики отчима, его слова, ругательства. И фантомное чувство крепкой хватки на шее не отпускает.

– Почему ты не пришел раньше?
– спрашиваю, скорее потому, что не могу молчать. Так и бормочу всего одно слово: - Почему? Почему?!

Ведь если бы чуть раньше, я бы не выстрелила. Я бы не стала убийцей. На моих руках не было бы крови!

– Аля, тише, - мягко произносит Тагаев, пытается снова притянуть к себе, но я не даюсь. Любое прикосновение сейчас кажется лишним, отторгающим.

– Почему?

Он мягко, но очень настойчиво удерживает меня, не дает отстраниться, оттолкнуть его. Хотя в машине это и так проблематично.

– Прости, что опоздал, - с сожалением отвечает. И все же усаживает меня к себе на колени.
– Тише, все позади. Все будет хорошо.

Я же смотрю на свои руки и не могу даже вздохнуть полноценно.

Меня привозят обратно в квартиру к Тагаеву. Он сам относит меня на руках и сразу же проходит в ванную. Еще полчаса назад меня трясло от ужаса, а сейчас я будто проваливаюсь под воду - все такое нечеткое, мутное. И словно не со мной.

Прихожу в себя, только когда оказываюсь сидящей в теплой воде. Растерянно моргаю и понимаю, что вдобавок ко всему еще и раздета уже. Когда? Как?

Перевожу взгляд на руки, и хотя по логике на них уже ничего нет, тру их снова и снова. Опять и опять. Пока Камиль не останавливает меня.

– Отпусти! Не трогай!
– взвизгиваю, пытаюсь освободиться.
– Они грязные! Грязные!

– Аля… Алечка, девочка моя, это не так.

– Так!
– в отчаянии всхлипываю.
– Я убийца. Понимаешь? Я его убила…

– Нет!
– довольно резко возражает Тагаев.
– Это ублюдок жив, если тебя беспокоит именно это.

– Жив? Но… Я же видела, как он…

Жмурюсь, отгоняя образ Эдика, у которого исказилось лицо после выстрела, как он задушенно рыкнул, а потом… кровь…

– Ты его подстрелила. И ты большая умница. Прости, что я опоздал.

Снова смотрю на свои ладони. Мне чудится, что они все еще в крови, но Камиль аккуратно прикасается к ним, проводит по пальцам.

– Ты не виновата, Аля. Ты ни в чем не виновата. Ты защищала себя. Это правильно.

Он снова и снова повторяет эти слова, мягко, успокаивающе. Так что в итоге я сама начинаю верить - что все позади.

Когда мы встречаемся взглядами, я замираю, завороженно глядя на Камиля. Он сегодня совершенно другой. Кажется, за те дни, что мы не виделись, он изменился. Почти неуловимо, но я отчего-то точно знаю, что это так.

– Мне жаль, что меня не было рядом, - тихо произносит он. Переплетает наши пальцы, а я медленно дышу. Смотрю на него, снова проваливаясь в этот дурман. Рядом с Тагаевым спокойно. Он такой основательный, что ли. Мой страх тлеет, пока я не одна, пока Камиль держит меня за руку.

Я слишком уязвима сейчас после всего. Слишком слаба. Поэтому не сопротивляюсь, когда он целует меня. Осторожно, едва прикасаясь. Будто боится напугать. А я позволяю - поддаюсь настойчивым губам, вспоминаю, как это - быть с этим мужчиной. Принадлежать только ему.

Казалось бы, я измотана, но в теле занимается уже знакомое томление, и я почти готова поддаться искушению, как вместе с возбуждением всплывают и воспоминания о том, что я всего лишь суррогат, замена тому прошлому, которое, вероятно, все еще живет в сердце мужчины.

Мне непросто, но я все же отстраняюсь, прекращаю наш поцелуй, хотя на самом деле хочу продолжать и продолжать.

– Не надо, - тихо прошу. Опускаю взгляд вниз. Вода теплая, даже горячая, но несмотря на это, моя кожа покрыта мурашками.

– Аля…

– Я хочу побыть одна. Пожалуйста.

Взгляд Камиля ощущаю очень остро. Уверена, он смотрит, да так, что наверняка коленки дрожать будут. Но я упрямо не поднимаю головы. Пусть он уйдет, пусть оставит в покое. Рядом с ним я становлюсь слишком слабой и неспособной сделать правильный выбор.

– Я буду за дверью, - наконец, говорит мужчина и все же оставляет меня одну.

Едва дверь за ним закрывается, как я тихо, закусив кулак, чтобы не выдать себя, плачу. Беззвучно сотрясаясь от рыданий.