В плену грез

Она прошла в гостиную и, опершись на спинку его стула, посмотрела на него сверху вниз.

— Я полагала, ты вернешься домой только завтра.

— Мы закончили пораньше.

— Боюсь, ты просто хотел проигнорировать этот вечер танцев в гольф-клубе.

Он улыбнулся, согласившись с ней.

— Увидев это однажды, считай видел сотни раз. Я предпочитаю бывать в своем гольф-доме, когда после партии-двух могу там посидеть, немного выпить. В моем возрасте многое быстро приедается.

Либби улыбнулась ему в ответ и направилась к себе в комнату. Она могла бы сказать: «Сегодня все было другим. Не знаю, как у мужчин, но у женщин было о чем поговорить — об Адаме и Дженни Драйвер». Она закрылась на ключ. Она никогда не делала этого, но сейчас ей захотелось побыть одной. Ей претила сама мысль, что может прийти Эми, чтобы поинтересоваться, как прошел вечер, и поговорить о завтрашнем дне. Или дядя Грэй — еще раз пожелать спокойной ночи и сказать: «И не засиживайся допоздна с книжкой».

Она сбросила туфли и легла на кровать, не сняв своего шелкового платья. У нее щипало глаза, словно в них попал песок. Как же ей теперь жить дальше? Адам и Дженни… Поведет ли он ее в джаз-клуб? Познакомит ли с Никки? Приведет ли в Сторожку лесника? Однажды он сказал: «Гость — это тот, кто вошел внутрь, а она не войдет». Но сейчас она войдет. Для нее наверняка будет «Добро пожаловать!». Он встретит ее, как когда-то встречал Либби, и они пойдут вместе через сосновый лес, мимо Семи родников.

Либби сложила пальцы в замок и сжала так, что, когда расцепила их, на ладонях остались красные полумесяцы. Адам и Дженни. Ей придется смириться и жить с этим.

Они видели, что она все замечает. Не все в этом имело злонамеренный характер. Многое выплывало в случайном разговоре, но Либби знала, что Дженни каждую свою свободную минуту проводит с Адамом. Она работала в фирме своего отца, которая занималась недвижимостью, и ее рабочий день был достаточно гибким, чтобы она могла отлучаться практически в любое удобное для нее время.

Либби видела их вместе, проезжающими иногда по городу, и Дженни всегда замечала ее и махала рукой, улыбаясь ей, и Либби, словно идиотке, приходилось тоже останавливаться, чтобы помахать рукой и улыбнуться в ответ.

Однажды, когда они с Доном обедали в ресторане, Дженни заметила их издали и начала пробираться между столиками по направлению к ним. Но Либби, увидев ее, проговорила скороговоркой:

— Я не хочу, чтобы нас было четверо, а ты?

— Ты что, шутишь? — улыбнулся Дон.

— Привет! — воскликнула Дженни. — Не хотели бы составить нам компанию?

— Зачем? — вопрошала Либби. — Чтобы испортить компанию на двоих?

— Ну как знаете, — засмеялась Дженни. Но она поняла, в чем дело. Либби была уверена в этом.

С Доном тоже не все обстояло ладно. Настал день, когда он обратился к ней со следующими словами:

— Между нами говоря, как бы ты отнеслась к тому, если бы я сказал, что, стоит тебе поманить меня пальцем, и я готов пойти за тобой хоть на край света? — Они возвращались домой из театра, и он, остановив машину, обнял ее, пытаясь убедить себя в том, что ему лишь показалось, как она вся напряглась от его прикосновения.

— Не надо, — взмолилась она, — прошу тебя!

Это было не жеманство, а проявление резкого неприятия, граничившего с животным страхом, и, поняв это, он медленно кивнул.

— Я чувствовал, что не надо этого делать, но мне хотелось убедиться в этом. В чем дело, Либби? Неужели это все еще Роско?

— Дело не в нем, — инстинктивно солгала она. — Мне просто не хочется заходить слишком далеко. Ты не против?

— Конечно, против, — передернул он плечами. — Но только скажи мне единственную вещь: что я могу поделать в таком случае?

Она могла сказать ему единственное: «Ничего». Она могла бы сказать ему, что с этого момента не хотела бы встречаться с ним достаточно часто, так как боялась, чтобы это не достигло такой стадии, когда всего ее остроумия не хватит, чтобы без потерь выйти из создавшейся ситуации.

Под весьма благовидными предлогами ей удалось отказаться от нескольких последующих встреч, когда он пару раз звонил ей, предлагая увидеться. И, слыша ее отговорки после второго звонка Дона, Грэм Мэйсон спросил:

— Ну что, с Доном Фарреллом тоже покончено?

— Он придает нашим встречам слишком большое значение, — призналась она.

— Я разговаривал сегодня с Яном, — вдруг сообщил Мэйсон.

— О-о?

— Это был чисто деловой разговор. Он приходил по делу ко мне в офис. Спрашивал, как у тебя дела.

Либби взяла телефонный справочник и нашла номер Сью. Она сказала Дону, что собиралась к ним, и ей хотелось убедиться, что Сью будет дома, и, возможно, она сходит с ними куда-нибудь, если они не против.

— Надеюсь, ты сказал ему, что я здорова, как никогда, — ответила она веселым голосом. — А как он?

— У него все прекрасно, если судить по внешнему виду.

Это, конечно, должно было бы насторожить ее, но она больше не думала о Яне, поэтому, когда несколько дней спустя она увидела его на пороге своего дома, для нее это оказалось полнейшей неожиданностью.

— О-о, — произнесла она в изумлении, и это было единственное, что пришло ей на ум в данной ситуации.

— Можно войти? — улыбнулся он.

— Полагаю, что да.

Она пропустила его с некоторой неохотой, хотя ей было приятно его видеть. Ян был хорошим другом, а ей были нужны друзья. Они прошли в гостиную, где она слушала пластинки. Хриплый, заунывный голос продолжал что-то петь.

— Присаживайся, — предложила она. — Налить что-нибудь выпить? Ты пришел навестить дядю Грэя? Он говорил мне, что у тебя к нему какое-то дело или что-то в этом роде. — Она налила ему виски и поставила стакан перед ним. — Как идут дела?