В плену любви

– Я полагаю...
– сказала она, хмурясь, забыв, как ненавидит Макса ди Анджели, думая только о том, как странно, что он как будто понимает все это. Глядя на него, она подумала, что он уловил ее сомнения, и тогда ей придется распрощаться со всем этим. Она вспомнила Кэсси, и ей стало грустно. Неважно, что она думает о ее отце, она могла бы полюбить этого ребенка. Он продолжал изучать ее, задумчиво и не выражая никаких эмоций; тем не менее, Линнет почувствовала его неудовлетворенность.

– Вы очень молоды, - сказал он пренебрежительно, - кроме того, боюсь, что вы плохо знаете итальянский, а на этом языке говорят в моем доме, что неудивительно.

Линнет почувствовала нарастающее раздражение, и внезапно ее перестало волновать, одобряет ее этот человек или нет. Он, видимо, не намерен предлагать ей работу, она уйдет отсюда и никогда его больше не увидит.

– Очень скоро мне исполнится двадцать два, и тут уж я ничего не могу исправить, даже если бы и хотела, - сказала она колко.
– Я понимаю немного по-итальянски - большая часть оперных либретто написана на этом языке - и у меня займет немного времени, чтобы научиться говорить на нем. Тем не менее, я вижу, что не подхожу вам, поэтому я не хочу отнимать у вас время, да и у себя тоже!

При последних словах она встала. Но она не успела сделать и шага, как он оказался рядом и легко дотронулся до ее руки, его пальцы лишь коснулись ее кожи:

Она не почувствовала ни ужаса, ни отвращения, но прежде чем она смогла осознать, почему его прикосновение ей не неприятно, он убрал руку.

– Сядьте, мисс Хэлси. Пожалуйста, - сказал он спокойно. Она постояла еще с полминуты, молча сопротивляясь. Он не двигался, просто указывал ей на стул, и Линнет сдалась. Она села, ею овладело чувство обреченности.

– Вот так лучше, - ободряюще сказал он.
– Мы, итальянцы, ценим темперамент, но, пожалуйста, не пытайтесь переиграть нас в нашей же игре.

Уголки его губ слегка тронула улыбка, и Линнет должна была признать, что он очень привлекателен, - это так, и нет смысла отрицать этот факт. Он обладал очарованием, которое использовал как оружие, и она начинала понимать, почему женщины легко становятся жертвами этого очарования, хорошо, что она была предупреждена.

– Я умею только играть с детьми, синьор, - сказала она.

– Я видел это, помнится, - ответил он, и Линнет снова покраснела так, что ее лицо стало напоминать пион.

– В вашу пользу, мисс Хэлси, говорит то, что Косима приняла вас. Так что вы - хозяйка положения.

Линнет чуть не подскочила на стуле. Она не ожидала этого; даже когда он попросил ее остаться, она решила, что он хочет всего лишь прочитать ей еще одну лекцию, и сейчас перед ней стояла дилемма. Хотела ли она остаться, или нет? Ему, видимо, и в голову не приходило, что она может отвергнуть его предложение: она предполагала, что он не привык к возражениям. Он был Макс ди Анджели, любимец европейского высшего общества, ему были рады в полудюжине столиц, в любом имении.

– У-условия, - невнятно пролепетала она, все еще не зная, как ей себя вести.

– Для начала, - сказал он, - я бы хотел, чтобы вы остались на короткий испытательный срок - скажем, на две недели - чтобы посмотреть, как вы будете ладить со всеми и с Косимой. Если я буду удовлетворен, я предложу вам принять на себя обязательства на шесть месяцев.

Линнет открыла рот.

– Вы имеете в виду, что я должна буду подписать контракт?
– спросила она.

– Конечно.
– Он смотрел на нее тяжелым упорным взглядом.

– Когда Косиме исполнится шесть лет, она начнет обучаться в школе, где преподавание ведется на английском языке. Для нее это будет лучше, если она будет говорить по-английски дома. Я хочу, чтобы эта обязанность выполнялась одним и тем же человеком. Косиме нужно что-то постоянное, особенно теперь. Я не хочу, чтобы она переживала из-за перемен.

Линнет облизала губы.

– А в этом шестимесячном контракте будут оговорены также и ваши обязательства?

Он рассмеялся.

– Естественно, нет. Если вы перестанете устраивать меня по каким-либо причинам, я оставляю за собой право уволить вас.

– Это немного нечестно, - заметила она.

– Может быть, - невозмутимо согласился он.
– Но так должно быть. Как бы там ни было, я не настаиваю на том, чтобы вы приняли решение немедленно.

Он взглянул на богато украшенные, с позолоченными херувимами часы так, как будто его мысли были уже не здесь.

– У меня на сегодня назначена еще одна встреча. К вечеру вы должны принять решение. Это не был вопрос. Это было требование. По сути, вся встреча была пронизана его высокомерием и диктатом. Все права будут на его стороне, а на ее - никаких. Он может оказаться чрезмерно требовательным и капризным хозяином, а у нее не будет даже прав уйти отсюда!

Может быть, именно поэтому жизнь Джоанны превратилась в сплошные страдания? Может быть, его жена была не более чем пленницей, обязанной подчиняться всем его требованиям и не имевшей права возражать?

Линнет вздрогнула. Нет сомнений, что не стоит иметь никаких дел с Максом ди Анджели.

– Мне не нужно так долго думать, - быстро сказала она.

– И тем не менее, вам стоит подумать, - спокойно возразил он.
– Ничего не делайте в спешке или под воздействием эмоций, это стоит запомнить, мисс Хэлси.

Она подняла голову и уставилась на него, не в состоянии скрыть своего изумления. Что он хочет этим сказать? Какие чувства он успел разглядеть в ней во время этой короткой беседы?

Он рассмеялся, наблюдая ее замешательство.

– Совсем не обязательно, чтобы я вам понравился, - заметил он, и это привело ее в смущение.

– Как я уже говорила, я не знаю вас, - пробормотала она. В ответ опять раздался мягкий смех.

– А вы и не должны, разве не так?
– подытожил он. И затем, совсем неожиданно, добавил:

– Рядом с вашим отелем есть место, которое называется "Бар Гарри". Туда любил заходить Эрнест Хэмингуэй, когда жил здесь, если вас, конечно, интересуют литературные ассоциации. Ждите меня там в восемь вечера.

Еще один взгляд на часы:

– А теперь мне нужно идти. Джанни вызовет вам водное такси.

Не говоря больше ни слова, он пошел в направлении патио, того самого внутреннего дворика, где она прыгала с Кэсси. Линнет стояла молча, оскорбленная и в то же время озадаченная. Прежде чем выйти через стеклянные двери, он обернулся и бросил через плечо: "Чао!", - а затем вышел, исчезнув за папоротниками и кустарниками.

Возвращаясь в отель, Линнет уже не обращала никакого внимания на великолепие Венеции. Она сидела в такси, слепо уставившись вперед, все ее мысли и чувства были заняты палаццо "Кафаворита".., а больше всего ее владельцем.