В плену реальности

Помимо полного и безоговорочного подчинения компьютерной программе у Кохмачёва Стаса была ещё одна обязанность — осматривать клиентов после возвращения. Происходило это крайне редко, именно поэтому он подскочил с кресла, как ужаленный, когда к нему в кабинет, едва не выломав замок, ворвался начальник смены:

— Пошли со мной Кохмачёв!

В панике свернув окно браузера, Стас побежал за начальником. Вымытый до блеска коридор сделал два крутых поворота и привёл его в зал спящих. На третьем ярусе у стойки номер шесть Кохмачёв увидел пустую ячейку. Открытая капсула стояла на земле, а рядом — человек в робе.

Подбежав к ячейке первым, начальник смены впал в ступор, уставившись на клиента. Секунд через десять рядом с ним появился Кохмачёв.

— Что с капсулой? — спросил начальник смены.

— Всё в полном порядке, — ответил человек в робе. — Поддержка жизнеобеспечения, воздух, модуль безопасного перемещения сознания. Всё исправно. Ни одна из защитных систем не дала сбой и не выявила ошибок. Это не по механической части. Отчёт о работе оборудования предоставим в течение часа.

— Кохмачёв?! — начальник смены повысил голос, как будто вина цехового врача уже была доказана.

Стас смотрел на лежащего в ячейке мужика и понятия не имел, что произошло. Василий Бобров (имя было написано на бейдже) лежал на спине с отрытыми глазами и не шевелился. Грудь вздымалась редко — раз в двадцать секунд, зрачки не реагировали на свет. На информационной панели отображались основные показатели здоровья: температура, давление, пульс. Всё было в норме. В правом углу на фоне жёлтого квадрата стояла цифра «один».

— Он умер первый раз, — сказал Стас.

— Да ладно?! — начальник смены повернулся ко врачу. — А мы тут с механиком стоим и гадаем, сколько раз он умер. Ни у одного мозгов не хватило на экранчик посмотреть! Кохмачёв, ты же врач, мать твою! Что с ним за херня?! Почему он как жмурик лежит?!

— Ну, — Стас изо всех сил заставлял себя думать о случившемся с медицинской точки зрения, но в голову лез сплошной мусор. Будут ли они проверять его компьютер? Нужно было закрыть браузер, а не сворачивать. А если они проверят историю? Его уволят? Что, если он прямо сейчас уйдёт на больничный? Будет ли считаться ответственным за эту смену?

— Алё?! — крикнул начальник смены, и капелька слюны упала Стасу на воротник. — Ты чего завис, идиот?! Хотя бы потрогай его, я не знаю!

Кохмачёв послушно подошёл к Бобру и положил руку на запястье. Пульс соответствовал тому, что показывал экран. Что ещё можно посмотреть?

— Нужно, наверное, посмотреть отчёт о состоянии в системе.

— Ну так иди и смотри! — крикнул начальник смены и повернулся на звук шагов в другом конце зала. — А всё, уже поздно. Сейчас они сами посмотрят.

К капсуле подошли мужчина и женщина. Оба носили костюмы с позолоченной эмблемой корпорации на груди — принадлежность к руководящему составу высшего звена.

— Здравствуйте! Меня зовут…

— Кто знает о случившемся? — спросил мужчина, глядя на обездвиженного Бобра.

— Только мы трое.

— Постойте вон там, у стены, скоро приедет наш человек и возьмет у вас показания, — мужчина обратился к напарнице. — Екатерина Валерьевна, посмотрите?

Ничего не отвечая, женщина достала из сумочки портативный компьютер и подключила к компьютеру капсулы. Разложила на Бобре какие-то штуки непонятного назначения и принялась обследовать. Её движения были уверенными и отточенными. Ватной палочкой женщина взяла биологический материал изо рта, при помощи штуки, по форме похожей на баллончик с краской, сделала экспресс анализ крови, после чего на пару минут зависла над экраном своего компьютера.

— Сергей Семёнович, — обратилась она к напарнику и сделала глубокий вдох. — Клиент получил необратимые повреждения мозга. Связь с телом потеряна навсегда. Звоните в службу безопасности виртуального пространства. Похоже, он попал под воздействие ловушки.

* * *

Проснувшись утром, Горький пошёл на кухню и приказал кофемашине сделать ему двойной американо. Вернувшись в комнату, он взял в руки планшет и удивился. Востриков сидел в центре комнаты в позе лотоса и смотрел прямо в камеру. Он больше не дрожал и не оглядывался по сторонам, пугаясь галлюцинаций. Дышал полной грудью. У двери в ряд стояли три бутылки: первая пустая, из второй было отпито лишь несколько глотков и третья — запечатанная. Сколько прошло с момента возвращения? Чуть больше двух суток? Неплохо. Очень неплохо.

Горький пошёл на кухню и достал из холодильника упакованный под вакуумом сэндвич. Открыв окошко в комнату, закинул внутрь еду.

— Сколько мне здесь сидеть? — спросил Денис, сидя спиной к двери.

Миша проигнорировал вопрос и хотел было закрыть окошко, но остановился. Выполнение клятвы перед другом, не давало ему право обращаться с Востриковым, как с рабом:

— Я не знаю.

— Понятно, — Денис кивнул, — тогда скажи своему боссу, что я готов к разговору. И обязательно передай, что чем быстрее он выскажет свои требования, тем больше вероятность, что я их приму. Мне катастрофически нужно вернуться на Тару, — Востриков медленно втянул носом воздух и прикрыл глаза. — Кофе пахнет.

— Ага, поговорю, — промычал Горький и закрыл окошко.

* * *

Следующий сэндвич Горький достал из холодильника в обед. Собирался отнести Вострикову, но задержался на кухне. Взгляд остановился по кофемашине.

Окошко открылось, на ковёр упал бутерброд с курицей и сыром, а после по локоть залезла рука и поставила на пол испускающую пар кружку.

— Ты поговорил? — спросил Денис.

— Да. Он думает.

— Ты поторопил его?

— Он сам решит, когда поговорить с тобой, — ответил Горький. — Ему плевать на твои планы.

— Ха! — Денис хохотнул, но ему явно было не до смеха. — Скажи, что у него есть два часа. В течение этого времени мы можем заключить сделку. Больше я здесь находиться не могу. Кое-кто очень сильно нуждается в моей помощи на Таре, и если я не успею ему помочь, то всё остальное не будет иметь никакого значения.

— Ты не в том положении, чтобы выставлять ему требования, Денис. Я принёс тебе кофе.

* * *

Через час Денис настойчиво махал рукой в камеру.

— Чего тебе? — спросил Горький, открыв окошко.

— Ну что, он согласился со мной поговорить?

— Пока нет.

— Ты ведь даже не разговаривал с ним, правда?

— Всему своё время, Денис.

— Хрен с тобой, пусти хоть в туалет сходить, — попросил Востриков. — Я не хочу гадить в это ведро. Тут и так воняет!

Горькому понадобилось время на раздумье. Вскоре замок дважды щёлкнул и дверь открылась. Востриков поднялся. В дверном проёме стоял тот самый мужик — психованный продавец вейпов, который изрешетил ему обе ноги. Невысокого роста, коренастый, в возрасте. Лоб прорезали глубокие морщины, из-под густых бровей на Дениса смотрел уверенный в себе и спокойный взгляд.