В плену твоего безумия

В бесплотную тень прежней Миланы Савельевой. В затюканную девчонку в дорогом костюме и с рядом пластических операций, которая стала воплощением чужой мечты, но и вместе с тем скоропалительно потеряла себя. Настолько, что сейчас покорно пила кофе, думая о том, что попросит добавки вместо того, чтобы схватить нож, приставить к горлу Алены и потребовать телефон или ключи от машины.

А может, нормальная это была реакция. Что толку бросаться в омут головой, когда можно осмотреться по сторонам, собрать силы и уже тогда нанести решительный удар? По крайней мере, мне было проще обмануть себя таким образом, потому что лучше отодвинуть страх во времени. Сейчас меня это попросту сломает.

— Хозяина нет сейчас. Нет и необходимости в повязке, — спокойно ответила Алена, допивая кофе.

— А ты почему называешь его «хозяином»?

— Потому что не было директивы оглашать вам его имя. Он хозяин этого дома. Что логично.

Да, вполне логично. Но вот мне не показалось, что он имел в виду «хозяина этой недвижимости», когда четко обозначил, как именно мне придется к нему обращаться. Я прекрасно знала, в каких случаях мужчина может потребовать к себе подобного обращения. Но даже, если допустить самый плохой вариант, такой расклад меня не напугал. Обеспокоил — да, вызвал протест — не без этого, но паники и дикого ужаса не вызвал. Даже тогда, когда фантазия вполне себе четко и в красках нарисовала, при каких обстоятельствах я буду так к нему обращаться.

— И телефон ты мне не дашь. Позвонить и узнать, как моя дочка. Ей всего три с половиной. Черт, у тебя есть дети?

— Хозяин не изверг, Милана, — Алена поставила передо мной тарелку с блинчиками. — Когда он вернется, вы просто попросите его об этом. И да, у меня есть дети. Но вы сами нарисовали себе мрачный сценарий, и совершенно напрасно.

— Я бы на тебя посмотрела. Мы же не в Москве, верно?

— У меня нет права разглашать вам наше местоположение.

— О нет, мы что, даже не в России?!

Я устремила взгляд в окно. Сейчас, когда появилась возможность все подробно рассмотреть, я отметила, что ели очень густые и высокие, не характерные для нашей полосы. Когда-то мы летали кататься на лыжах в Альпы с Азаматом, подобная флора была как раз там.

Вот это попала так попала.

Это было неправильно. Нечестно, я бы сказала. Именно тогда, когда я, наконец, решилась на побег, и свобода была так близко, меня просто похитили! Увезли, не пойми куда, завязали глаза, выдвинули ряд абстрактных требований. Это что, свобода? Да черт с ним, я хотела сбежать, но не сама! Моя дочь так и останется по сути заложницей Азамата.

Знала ли я, какие крутые виражи уготовила мне судьба, когда впервые решила отправиться в столицу с твердым намерением покорить ее?

С детства я шла к своей мечте, жертвуя многим. Я уже тогда знала, что буду танцевать и однажды покорю большую сцену. Больше всего этого хотела моя мать, она же и нашла необходимые слова для мотивации. И когда мои одноклассники лепили снеговиков, играли в футбол или плескались на озере, я, сложив пуанты и костюм в рюкзак, спешила в студию.

Стертые до крови ноги мне были знакомы не понаслышке. Падение в обморок от усталости — тоже. Спасала только вера в то, что однажды я буду собирать восхищенные овации, как Волочкова, и достигну высот. Я свято в это верила и буквально жила танцами. Балет, современные танцы, позже к ним прибавился стрит-дэнс. Множество соревнований, грамот, кубков, которые сейчас так и остались в нашей квартире в городе Н. Возможно, отец все-таки забрал их себе, когда мать, разорвав все связи с прежней жизнью, рванула покорять столицу вслед за мной на деньги своего зятя.

Я верила в успех. Наверное, моя семья тоже. И нам всем обломали крылья в тот момент, когда я поехала поступать на хореографический факультет…

Здесь мои кубки и грамоты оказались никому не нужны. Мои выточенные годами изматывающих тренировок танцевальные па не стоили в глазах экзаменаторов даже ломаного цента. Матери сразу озвучили цену моего поступления, но мне она долго в этом не признавалась. А я, теряя веру в себя, оббивала пороги вузов, не понимая, почему у меня ничего не выходит. Ведь моя тренер называла меня самородком. Как оказалось, она сама пала жертвой интриг, поэтому и осталась тренировать детей в нашем захолустье…

Я не сломалась. Рассудив, что годы танцев не должны стать потерянным временем, а варианты заработать приличные деньги вовсе не означают подмостки большого театра, собрала чемодан и отправилась в Москву. Благо, моя одноклассница Клава, взявшая себе экзотический псевдоним Эвелина, танцевала в одном из самых дорогих и пафосных клубов столицы. Моя семья как-то оказала услугу ее родным, оттого она и пригласила меня попытать счастье. О чем, я полагаю, не раз потом пожалела.

На первом же кастинге я поразила и владелицу этого пафосного клуба, и хореографа. Меня сразу взяли в штат. Прошло совсем немного времени, как я достигла высот — по меркам своих коллег. На утонченную грацию «черной птицы» приходили смотреть все. Меня задаривали цветами и дорогими подарками, что вызвало зависть девчонок. Если на соревнованиях интриги были примитивны — могли попросту спрятать туфли, облить зеленкой костюм, натереть перцем подошвы и задники, то здесь все было гораздо серьезнее. Лезвия, подпиленные каблуки, гвозди — несколько раз я находила в своей обуви такие сюрпризы. Но работа приносила мне приличные деньги, к тому же я занималась любимым делом, поэтому о том, чтобы бросить, речь не шла.

А затем я встретила его. Азамата Валиева, звезду рэпа, самого шикарного и желанного холостяка столицы. Мужчину, при одном взгляде на которого у меня остановилось сердце. Противостоять его темной энергетике альфы было невозможно, и я, отпустив тормоза, нырнула в этот омут как одержимая.

Он был богат, хорош собой, очень популярен. Кажется, этого мужчину хотели все — темный портал одного только взгляда превращал меня в безвольную влюбленную дуру. Я считала счастьем, что такой человек выбрал меня. Возможность жить красивой и беззаботной жизнью, причем с таким как Валиев, и вовсе ослепила. Настолько, что я просто не замечала тревожных звоночков, не видела на себе пробы пера абьюзера восьмидесятого уровня.

Ни в наш первый раз, когда он едва не довел меня до истерики, разыграв карту насилия. Ведь вслед за этим последовало такое сахарное шоу, что я свято уверовала, что смогу разбудить в этом человеке светлую сторону. Ни тогда, когда едва не спустил с лестницы случайно посмотревшего на меня сценариста клипа. Я не забеспокоилась даже тогда, когда меня заметили создатели сверхпопулярного шоу-балета и пригласили к себе — ведь Азамат сразу сказал, что не допустит подобного.

В то время я еще сопротивлялась его давлению. А Валиев атаковал без остановки, проверяя мои границы и безжалостно их ломая — причем так, что я поначалу этого даже не понимала. Мой протест довел его до бешенства и толкнул на жестокие, шокирующие действия.

Я не знала, что это он лишил меня возможности танцевать. Не укладывалось в голове, что любящий мужчина способен на такое. Лишь спустя годы брака я поняла, что никогда он меня не любил. Я была его трофеем, собственностью, красивой куклой, которую необходимо было показывать всем. А для этого использовать все методы — прокачивать мой «инстаграм», сделать мне бизнес, да что там, вывести на премию «Муз-тв» практически с голой грудью. (подробнее об этом — в романе «Бэкстейдж. За кулисами). Но вероятность того, что я добьюсь головокружительного успеха на сцене, его взбесила. Звезда должна была быть одна. Никому не позволялось посягать на этот титул.

Свою травму я пережила с трудом. Мне предоставили якобы неопровержимые доказательства причастности к этому моего бывшего парня. Ему потом сразу закрыли рот — до суда он не дожил, однопослельчане во всем обвинили меня, таким образом лишив возможности однажды посетить родной город. Даже мама собрала вещи и приехала в Москву. А Валиев, убедившись, что я никогда больше не смогу заниматься любимым делом, принялся культивировать домострой и заниматься «улучшайзингом» моей внешности.

О большой красивой груди, острых скулах, тонком носике мечтает едва ли не каждая девчонка… но я как будто теряла частичку себя с каждым взмахом скальпеля. Эта красота была чужой. Всего лишь оболочка дорогой экзотической куклы. И муж относился ко мне соответственно.