В погоне за счастьем

— Запри дверь, — шепчет тихо, касаясь пальцами отросшей щетины. С придыханием, проводя по ней линию, ведущую к губам. Сердце неумолимо грохочет. Дыхание, в корне до наоборот, замедляется. Становится тяжелее. Точно из помещения выкачен воздух. Не шевелюсь, наблюдая её скованные движения. Робкие. Медленные. Закусывание губ в нерешительности. Умоляющий взгляд, ещё более сильно связывающий мне руки. Плавные движения пальцев вниз, к кромке моей влажной футболке. Которую она намеревается снять.

— Лик, я порядком вырос из того возраста, в котором на скорую руку занимаются сексом с одноклассницами, пока их родителей нет дома, — пресекаю её поползновения, заметно кривясь. Стараясь не переборщить в жёсткости высказываний, должных остудить её пыл. Сам с трудом подбирая слова за мыслями " Как бы я её сейчас… Нежно.." Желая прижать к себе. Задохнуться неповторимым запахом. Утонуть в доверчивом взгляде серо голубых глаз, вызывающих в сознании далеко не ангельские мысли. — А дружеского секса в природе и вовсе не существует, — добиваю сухо, буквально ощущая её обледенение после озвученных слов.

— Значит мы с тобой просто друзья, — подытоживает отстраненно, заметно дрожа. Будто сейчас же расплачется.

— Значит. Просто, — вторю с усмешкой, корежащей душу. Как бы сильно мне не хотелось этого изменить. Сейчас. Сию же секунду. А не когда-то. — Подскажешь где у тебя ванная? — уточняю как можно спокойнее. Безжизненно взмахивает рукой, указывая направление к двери в проходе. Слегка прижимаю к себе, желая привести в чувства. Потрепываю по влажным волосам, шепча максимально спокойно:- Переоденься. Замёрзнешь. И завари чая. Пожалуйста.

— А может мне попросту выставить тебя ко всем чертям? — выдаёт напряженно, растягивая в улыбке мои губы, бессознательно касающиеся её виска. Застывают на коже, считывая неровный ритм сердца. С трудом шевелятся, выводя в воздух подначивающее:- Беда, с друзьями так поступать нельзя.

Глава 5

"Друзья"… Мысленно фыркаю, пробуя на вкус слово, пропитанное излишней горечью. Заливаю фарфоровый чайник горячей водой, смутно припоминая сколько заварки кинула на дно в попытке занять руки. Чтобы не дать затрещину тому, кто пристроился с краю стола, искоса поглядывая за моими передвижениями по небольшой кухне.

— Что ты решила? — осведомляется между делом, склоняясь над кружкой, что я пододвигаю в его сторону, сосредоточив внимание на том, чтобы не опрокинуть напиток, залив ему брюки и обварив жизненно важные органы. Позлорадствовать после о том, что я с лихвой отомстила за его резкий тон и ранящие слова вряд-ли удастся. С врожденным упорством я самолично сожру себя заживо за каждое слово, брошенное ему необдуманно, а тем более причинение боли.

— Если твой вопрос касается того, собираюсь ли я послать тебя подальше, то он утратил свою актуальность, раз ты всё ещё сидишь здесь, — парирую с улыбкой, должной сгладить углы и примерить меня хоть как- то действительностью.

Он здесь. В моей кухне. Рядом… Что ещё надо для мимолетного счастья подобной дурехе как я? Могло бы быть хуже. Не так ли? Любовь не всегда предстает в небе красочным фейерверком. Для большинства счастливцев она орудие пыток. Действенное. Мучительное. Медленное. Убивающее внутри всё живое. Мне же повезло в большей мере. Объект моих девичьих грёз сидит рядом. Напротив. И даже не собирается сваливать, гармонично смотрясь в этой квартире. Согревает теплотой, озорной улыбки, блуждающей на губах. Позволяя сохранить глубоко в душе надежду на нечто большее, чем таиться в поверхностном смысле пресловутого слова " дружба". Которое каждый из нас интерпретирует по своему. В меру степени своей распущенности, как выразилась бы мама. И моя, кажется, в сравнении с его, заметно зашкаливает.

— Лик, я о твоём поступлении, — корректирует с улыбкой, проходящую мимо ушей информацию. — У тебя месяц на принятие решения определяющего дальнейшую жизнь.

— Станешь для меня гуру, ежедневно укладывающий в создании истины, что я беспрепятственно могу поступиться заветом родителей и принять выбор, который мне по душе? — подтруниваю ехидно, стараясь избавиться от навязчивых мыслей.

— Ежедневно… Это вряд-ли. Обещать своё личное присутствие не могу, но на связи несомненно буду.

— Прелестно. А шишки получать мне, — замечаю с издёвкой, затрагивая запретную тему, — Твоя же личная жизнь, в отличие от моей, более насыщена.

— Я не закрыл контракт, — произносит серьёзно, смеривая взглядом смену эмоций, отражающихся на моем лице.

— То есть… — начинаю, испытывая неподдельную панику. Эта фраза в его исполнении разом занимает лидирующую позицию в рейтинге тех, что обращают землю в пропасть у меня под ногами.

— Улетаю послезавтра, — опустив в кружку глаза, очерчивает пальцем правой руки фарфоровую окаемку. — Вернусь по весне. В ровень к твоему дню рождению.

— Очень мило, что заранее предупредил, — выпаливаю, злясь на его тон, лишенный эмоций. — Включу тебя в список гостей. Так, что можешь начать раздумывать над подарком!

— Приложу максимум усилий, чтобы он пришелся тебе по вкусу, — мягко произносит в ответ.

— Уж постарайся, друг, — ершусь на последок поддаваясь тому, как он уводит разговор в обход ранящих тем. Возводит между нами хрупкое равновесие. Баланс, который сохраняется только в том случае, когда его планомерно поддерживают оба. Не перетягивая на себя одеяло, под которым мы так и не оказались… И хотелось бы, чтобы в жизни всё было подобно бульварным романам: завершить одну сцену, сделав приписку жирным текстом на темном экране" прошло несколько лет…"; сменить картинку на утопическое счастье, которого не существует в реальности… На то, что лишено недопониманий, быта и сопутствующих проблем… Хотелось бы. Да, только, что- то не вяжется с нашим сценарием. Тот, кто его сочиняет расставляет акценты не в тех ситуациях. Над тем, что хотелось бы мне " опустить". Пролистать на десяток страниц вперёд, до будораживающего, ключевого момента, который Макс нарек " определяющим жизненный путь".

***

Дни рядом с ним пролетели незаметно. Сопровождались несколькими значительными пререканиями с родителями, по поводу моего отсутствия дома. Приходилось проглатывать претензии и нападки, зная, что это продлится совсем недолго. Пару дней я вроде могла это выдержать, а после…хоть под замок до отъезда из дома.

Макс отбыл без изменений. По расписанию. Без лишних признаний и слёз с моей с стороны… Оказывается повторно всё действительно легче. Ведь, друзья не признаются друг другу в любви. Обходятся объятиями, вместо поцелуев. Без обещаний томиться в разлуке, желают " доброго пути" и прочих поверхностных напутствий. Друзья не требуют невозможного. Верности. Ожидания. Любви. Друзья не доставляют лишних проблем. Друзья… Раньше это слово было более мне по нраву, а теперь… Направленное на Макса, оно несёт в себе приговор. Мне. Ему. Моей жизни. Любви и свободе.

Сборы в институт заняли примерно с неделю. Перевод необходимых вещей в новое общежитие при Вузе осуществлялось непосредственно под началом и чутким контролем отца. Поверхностное знакомство с преподавательским составом носило официальный характер. В мою функцию входило молчаливое присутствие рядом и появление на лице сдержанных полуулыбок на озвучивание диферамбов в свою честь. Уважения во взгляде преподавателей, при этом не увеличивалось. Обращённого ко мне, естественно. На папу они смотрели учтиво. Здоровались и прощались за руку. И это двуличное лебезение мне предстояло наблюдать на протяжении ближайших пяти лет… Мрак, да и только.