В погоне за счастьем

Речь о моём обучении и разбор промежуточных результатов начался задолго до наступления даты первого экзамена. Папа устроил допрос с пристрастием в день моего приезда. В обеденное время. В день, должный стать образцом мира и спокойствия. Тридцать первого декабря.

Уходить от ответа не было смысла, а выкладывать на чистоту… В пустоту тишины, где состояние шока и захлестнувшее негодование родителей, не позволяет вставить им слова. Перекрывает горло, позволяя мне высказаться, повинно опустив вниз голову. Оставляя в наказание долгую паузу. Ещё более гнетущую тишину, раздробившую на части некогда объединяющее нас пространство. Тишину, в которой, ожидая объявления наказания, я стою рядом с окантовкой стола, едва ли не в кровь искусывая губы от нервного напряжения. Заламывая до хруста за спиной свои пальцы. Жду. Не зная, что лучше. Гуманнее. Мгновенная казнь или длительная, мучительная пытка?

— Я тебе сто раз говорил, что с твоим послаблением в воспитании из неё ничего путного не выйдет, — жёстко отрезает человек, на которого я всю жизнь ровнялась, стараясь тянуться к выстроенным им идеалам.

Папа встаёт из — за стола, молча удаляясь в сторону спальни. Дверь, которой хлопает оглушительно громко, словно принимая на себя весь удар. Спустя несколько долгих минут, в которые мы с мамой не смеем нарушить, давящего на уши, молчания, он возвращается, переодевшись в статусный костюм. Удерживая в руке чемодан, используемый, разве что, для отпуска или длительных поездок.

— Заявление на развод подам сам, — отсекает острой сталью, пронзая насквозь сильнее крика и оскорбления, которые я могла ожидать. Отнимая дар речи контрольной фразой, звучащей как выстрел в голову, произведенный без предупреждения:

— Я не могу позволить вырасти ещё и сыну в нечто подобное.

На стул я осела как-то машинально. Не думая. Будто сигнал к нервным импульсам прошел рефлекторно, не требуя подтверждение мозга. В глазах мамы, продолжающей сидеть в одной позе, не было резких оттенков эмоций. Отклика ярости, недоумения или же слёз, понятных в подобном положении дел… Её взгляд и вовсе остаётся пустым. Будто происходящее вполне предсказуемо.

— Мам… — зову тихо, воспринимая озвученные отцом слова неудачной шуткой. — Это правда..? О каком сыне он вообще говорит..? — лёгкий поворот головы в мою сторону обдает неразбавленным холодом, срывая с губ обречённое:- Ты всё знала…

— Анжелика, — проговаривает безжизненно, отчеканивая каждую букву в моем полном имени. — Отец не собирался от меня уходить, но твоя выходка..! Да, он спутался с одной из своих студенток. Такой же инфантильной как ты. Считающей, что в праве жить как захочет! Полтора года назад она родила. Неизвестно от кого. Но, судя по тому, что отчество у вас одинаковое, хотя фамилии и разные, ребенка он всё же признал…

— Полтора года… — вторю недоуменно. Резко выпаливая первую же пришедшую в голову мысль. Не отдавая себе отчёта, на кого больше зла:- Тогда к чему приписывать сюда мои проступки?!

— Разве не ты тогда связалась с тем, кто порядком старше? — фыркает злостно. — Это же Забелин надоумил тебя провернуть подобную авантюру, поступив в другой Вуз? А теперь скажи мне, — едва не кричит, впиваясь в меня яростным взглядом. — Где он теперь? Наигрался и бросил? Ладно, хоть также как та малолетка, в подоле на порог не принесла!

— Мам, да я… — судорожно вывожу непослушными губами. Встаю с места, выдвигаясь в сторону своей комнаты на негнущихся ногах. На ходу вытираю слезы рукавом своей кофты, захлопывая дверь за спиной резким щелчком. Распахивая шкаф в желании повторить маневр отца. Застигаемая неожиданным звонком при скидывании на пол вещей с верхней полки. Находя странное успокоение в голосе, лаконично звучащим из трубки. Позволяющий излить на абонента, объявившегося как-то не вовремя, всю сложившуюся вокруг меня ситуацию.

— Кусь, — протягивает мягко, словно убеждаясь, что я закончила выплеск захватившей разум истерики. — У тебя шампанское есть?

— Верховцев, — выдаю сбитый смешок. — Предлагаешь начать пить, чтобы к вечеру и вовсе забыться? — протягиваю, уже заметно нервно смеясь.

— Я тебе напьюсь, — пресекает учительским тоном, продолжая лукаво:- В холодильник определи пару бутылок. К моему приезду как раз охладится.

— Дим… — невнятно роняю в тишину, повисшую в трубке. Тридцать первое декабря, мать твою! Если и права присказка о том, что как встретишь новый год, так его и проведёшь… Следовательно мне придется не так уж и сладко.

Верховцев перезвонил через три часа. Уточнил адрес, где следует " припарковаться"… Шампанское к тому времени достаточно охладилось. Мама же наоборот порядком " оттаяла", снизойдя до более конструктивного диалога, не вмещающего в себя обвинения и переходы на личности. А на пороге, она даже улыбнулась Димке, протягивающему в её сторону шикарный букет с подхалимской приговоркой:

— Всегда считал, что будущего зятя принято встречать с пирогами, но судя по тому, что подноса у вас в руках нет, Вы никто иной, как старшая сестра Лики, но уж никак не мама.

Дальнейшие его разглагольствования я уже и не слушала, запирая входную дверь. Машинально закатывая глаза в предвкушении неминуемого бахвальства. За окном начинало смеркаться, а праздничный стол неминуемо пополнялся заготовленными заранее закусками. К моменту, когда все нормальные люди только садятся за стол, эти двое уже свободно общались " за жизнь " и допивали вторую по счету бутылку шампанского. Я же бессмысленно ковырялась вилкой в тарелке, наблюдая за тем, как легко удается Димке внедряться в доверие. Располагать к себе людей. Без особого видимого напряжения… А ещё задавалась вопросом: почему рассказала о событиях этого дня именно ему, а не набрала Макса, которому изнутри знакомы все ньюансы этой ситуации… Не хотела обсуждать все на расстоянии? Тогда как быть с Димкой, которому без стеснения выложила всё по телефону? Не задумываясь о подобном развитии событий. Ни о том, что он ближе. В территориальном плане… Нет. Дело вовсе не в этом… Не хотела выглядеть в глазах Макса неудачницей. Жалкой. Потерянной. Доставляющей одни неприятности. Приносящей с собой, в канун праздника, сплошной негатив. Не хотела его огорчать… А Димка… Димка бы послал к черту и занялся своими делами. Наличие которых ставится под вопрос, учитывая его сидение за столом в моей квартире, принятый алкоголь и неспешный разговор, ведомый им без явного намерения покинуть этот дом до битья на башне курантов.

— Нелли Борисовна, как вы считаете, каждый из нас, совершая не столь лестные поступки, должен получать по заслугам или всё уже имеет шанс на то, чтобы исправиться?

Комментарий мамы безусловно склоняет к положительному ответу. Сводится к тому, что любое зло должно быть наказанным, что несомненно растягивает Димкины губы в дьявольской улыбке. Мне же на ум сразу приходит его выходка в доме родителей и последующий, наверняка не столь уж и приятный, разговор с его отцом.

— Исходя из вышесказанного… — начинает, заискивающе. — Не будете ли Вы столь добры осведомить меня о нынешнем адресе пребывания вашего мужа? — напрягаюсь, не веря в то, к чем он ведёт свою мысль, — Чтобы я успел лично поздравить его с наступающим праздником, попутно упразднив возникшие между отцом и дочерью разногласия.

— Дим, нет! — буквально выкрикиваю, подскакивая с места.

— Да, Кусь, да… — протягивает спокойно, едва не подмигивая маме, зачисленной в число павших под его безграничным обаянием. И этот факт вновь заставляет усомниться в своей нормальности. Что в нём такого-то? Нет, ну ладно, красивая мордашка. Улыбка. Чувство юмора и… Сегодня… Чёрт. Согласна, пару пунктов приписать ещё можно, но не для того же чтобы прям… Вот так… Обожать что ли… Или влюбиться.

Улица, названная мамой располагалась на другом конце города и добраться до неё, ввиду сбитого режима передвижения транспорта, а так же наличия промиллей в крови моего спутника, да и плюс, ко всему прочему, начавшкгося снегопада, стало проблемотичным. Добравшись к одиннадцати до порога необходимой квартиры, мы буквально вытянули её обитателей из-за стола. По крайней мере именно такое впечатление производил папа, вне привычно солидного облика, одетый более свободно, что несомненно скидывало ему годы.