В погоне за силой

— Спасибо, Вик, — искренне, где-то даже растрогано, произнёс я. И снова потянулся к девушке с поцелуем. Но напарница со смехом отпрянула.

— Ты лучше камень скобли, — интересно же, что будет. А благодарить особо не за что. Считай, это я в своё будущее вкладываю. С тобой интересно. Никогда бы не подумала, что в локе первого уровня такое произойти может, словно на четвёртый или пятый уровень попала. И это в первый же выход. Что дальше ждать? Вот и мне интересно.

А мне-то как!

Наконец-то я, вроде бы очистил голубое сияние от покрывающей его плесени. И отшагнул от стены, чтобы рассмотреть.

— Руслан, не томи, что ты видишь?..

'Зарево осветило половину ночного неба, затмив свет далёких, безразличных к происходящему, звёзд. Зарево пожара, пожирающего последние надежды на…

— Что дальше, брат? Всё оказалось бессмысленно?

Услышав вопрос, стоящий впереди, бер обернулся, сверкнув отблесками пожарища в янтарных глазах и, осклабившись, демонстрируя белоснежные клыки, прорычал:

— Ты же знаешь, что это не так, брат. Иначе зачем каждый из нас разбрасывал по мирам хлебные крошки для потомков? Да и мы ещё живы!

— Надолго ли? — раздалось сзади шипение нага, больше похожее на смех безумца…'

Бах! В глазах вспыхнул фейерверк искр. Бах! Ещё одна вспышка разноцветных огней.

— Русла-ан?! Что с тобой, — откуда-то из далека послышался голос девушки, отвешивающей мне одну пощёчину за другой.

— Хлебная крошка… — пробормотал я. — Вика, хватит. Я в порядке.

— Что?

— Ты же спросила, что там нарисовано? Отпечаток правой передней лапы разумного медведя — хлебная крошка, зачем-то оставленная четвёркой побратимов: огром, бером, нагом и хуманом, то есть человеком. Самой невозможной четвёрки, вдруг смешавшей свою кровь в ритуале побратимства и охеревавшей от того, как норны переплели нити их судеб. Вот, наверное, и всё, что я знаю. А как я на полу очутился?

— Обернулся, что-то хотел сказать и тут у тебя глаза, как у гимназисточки, закатились, и ты на пол грохнулся. Я сразу малое исцеление применила, но куда там… Пришлось женское оружие использовать, — подействовало.

Кряхтя, как старый дед, я поднялся на ноги. И что мне с этой хлебной крошкой делать? Память тут же услужливо подсунула решения, видимые когда-то в фильмах. Убрав нож в сумку, я стянул перчатку с правой кисти и приложил ладонь к светящемуся отпечатку лапы.

— И? — Вика, иногда, просто не может сдержать своё нетерпение.

И? А ничего и не произошло, отпечаток, как светился, так и продолжил. Может, стоит подать ману, как в кофе. Представил, как небольшое количество маны из низа живота поднимается в правую ладонь.

— Ой, я вижу! — воскликнула напарница. — Действительно, след лапы. Но больше ничего не происходит.

Может, надо больше маны? Сделал. Отпечаток ярко вспыхнул и тут же погас.

— Смотри! — Вика указала мечом в сторону торцевой стены. На ней начала проявляться арка портала. — Я же говорила: с тобой интересно, Руслан!

Прошла, наверное, минута, прежде чем арка, светящаяся насыщенно-бирюзовым светом, перестала мерцать.

— Стабилизировалась, — заключила напарница, не сводящая глаз с портала. — Пошли?

— Угу, — кивнул я, натянув перчатку на кисть и взявшись за топор.

— Подожди. Клык, вперёд! — вновь взяв командование в свои руки, отдала приказ Виктория. — Потом я, через пять секунд ты. И, пожалуйста, не торопись.

Вот как пёс сообразил, что надо именно в портал идти? А, главное, пошёл без пререканий. Я уже начинаю Вике завидовать. Как только девушка шагнула в портал, я хлопнул себя по правому плечу, призывая ворона. Надо отдать должное фамильяру, тот тут же уселся, даже не каркнув в ответ. Заболел? Время!

Бл@ть! И тут же ткнул топором в оскаленную морду охрененно гигантской кобры, вставшей на хвост и раздувшей свой капюшон. Морда тут же отпрянула назад. Не давая ей время на контратаку, прикрывшись щитом, ткнул шипом ещё раз, метя прямо в оскаленную пасть. Но и тут, неуловимо сместившись, змея оказалась чуть в стороне.

— Ша-ша-ша! — то ли засмеялась, то ли зашипела, будто травящий воздуховодный шланг, змея.

— Кар! — явно привлекая к себе внимание, на тварь сверху в самоубийственной атаке, рухнул Хугин словно сокол, выставив вперёд не такие уж маленькие когти. Вот только змея оказалась быстрее, рывок головой и в моего фамильяра вонзились многосантиметровые изогнутые клыки твари. А следом шип топора пробил грудину змеи, Хугин отвлёк тварь не зря…

— Бл@ть! — вырвалось у меня в голос, когда вслед за шипом без всякого сопротивления в тело погрузился и топор, и мне пришлось дёрнуться назад, чтобы не рухнуть прямо на гадину. Змея тоже не осталась на месте и в один миг разорвала дистанцию, оказавшись у дальней стены. Тут она, брезгливо зашипев, вопреки всем законам, сплюнула тушку ворона на пол, и Хугин словно пробитый резиновый мячик покатился по камням!

— Бл… — я поперхнулся ругательством. И было отчего. Когда сдавливают кольца обившейся вокруг твоего тела гигантской змеи, особо как-то не поматеришься.

Глава 17

— Ка… — вскрикнул сдавленно и умолк ворон.

«Хугин!» — мысленно заорал я, дёрнувшись в кольцах змея. А потом меня словно вспышкой молнии озарило: «Вика! Клык! Что с ними?!» И снова дёрнулся. Бесполезно!

Я не ощущал веса громадной змеи, зато чувствовал, как меня сдавливают кольца её тела и как оно реагирует на каждое моё движение. Но почему тогда топор в него вошёл, как раскалённый нож в масло и не причинил вреда?

— Ви… ика? — сил хватило только на то, чтобы просипеть.

— Ту… — услышал сзади-справа еле слышный выдох.

И облегчённо выдохнул сам. Жива! Значит, не всё потерянно и поднял взгляд на морду кобры, уже сдувшей свой капюшон. Эбонитового цвета круглые зрачки немигающих глаз, были единственными тёмными пятнами на жемчужно-белом теле змеи. А нет, ещё и раздвоенный язык, то и дело выстреливающей из закрытой пасти через заячью губу, был антроцитово-чёрным. «Значит, не альбинос, иначе глаза и язык были розовыми как у кролика», — опять ерунда в голову лезет.

— Ви-дя-щий… — прошипела-протянула, скорее утверждая, чем спрашивая, змея, чуть склонив голову набок. При этом раздвоенный язык вылетел вперёд, пару раз коснувшись моего лица, заставляя меня вздрагивать от омерзения.

— Ви-дя-щий… — повторилась кобра. — Сла-бый… Настолько слабый, что его защищает самка. Потомок обезьяны, способной лишь кидаться собственным дерьмом с веток… Что скажешь, видящий?

Я правда хотел ответить, но не смог, — тут воздух в лёгкие втянуть с трудом получалось.