В погоне за Солнцем (другой перевод)
Шрифт:
Так же как Мунка и Стриндберга, Скрябина влекло к Ницше, героя своей третьей сонаты он списал прямо со сверхчеловека. Его пятая (и последняя) симфония “Прометей (Поэма огня)”, написанная между 1909 и 1910 годами, также изображает героя-сверхчеловека. Скрябин оставил указания – финал произведения должен был начинаться в совершенно темном зале, который заполнялся светом, когда Прометей добывал огонь из солнца.
Ницше, Мунк, Стриндберг и Скрябин вместе с другими художниками и мыслителями провозглашали имманентность сверхчеловека, символическую важность солнца и человеческую волю к власти. Добавьте сюда мистицизм Георгия Ивановича Гурджиева (1872–1949), искаженные интерпретации и без того сомнительной доктрины о “выживании сильнейшего”, вагнеровские идеи о внешних пределах искусства, философские трактаты Шопенгауэра – куда это все приведет? Прямиком к нацизму. Но сперва потребуется добавить еще несколько ингредиентов.
Вторая половина XIX века стала свидетелем подъема спиритуализма и оккультизма. Астрологи писали об эпохе Водолея – новой эпохе, которая наступит, когда Солнце встанет в созвездии Водолея 21 марта (точный год умалчивался) и возвестит второе пришествие Христа на Землю. Затем было “Тайное учение” (1888) невероятной мадам Блаватской, основательницы Теософского общества, которое произвело глубочайшее впечатление на Германию и прочую Европу. Среди ее поклонников были Махатма Ганди,
845
Русская дворянка из Украины, авантюристка, предположительная шпионка и несомненная оккультистка Елена Петровна, урожденная Ган (1831–1891), в семнадцать лет вышла замуж за вице-губернатора Еревана, который был в два раза старше ее. Вскоре она верхом сбежала через горный хребет обратно к деду в Тбилиси. Потом вышла за шкипера английского грузового судна. Она выкуривала до двухсот сигарет в день, ела как лошадь и ругалась как извозчик. В 1871 году в Каире Блаватская основала оккультное общество. Ее следующим прибежищем стал Нью-Йорк, где она демонстрировала физические и ментальные способности: левитацию, ясновидение, яснослышание, выход за пределы тела, телепатию и материализацию (образование физических предметов из ничего). В 1875 году она основала Теософское общество, типичный образчик мышления Нового времени, смешивающего все религии в одно, заимствуя понемногу у каждой (читала она, кстати, и Вольнея). Она переместила общество сперва в Индию, затем в Лондон, где заседала во главе группы учеников. Как писал ее биограф, весь мир яростно спорил, была ли Блаватская “гением, непревзойденной мошенницей или просто помешанной… Превосходные доводы можно привести для каждого из перечисленных вариантов”. См.: Marion Meade, цит. в: David Grann, The Lost City of Z. New York: Doubleday, 2009. Р. 41.
“В безбрежном океане пространства сияет центральное духовное и невидимое солнце, – пишет Блаватская. – Наши внутренние духи… искры вечного центрального солнца… будут обратно втянуты в него в конце времен”. Солнце было той линзой, проходя через которую духовный свет невидимого солнца (то есть Бога) достигает наших чувств. Теории Блаватской развивал британский писатель Джеральд Мэсси (1828–1907), который упрекал христианство в превращении солнца из символа жизни в символ смерти. Другой приверженец теософии, Алан Лео (1860–1917), поместил солнце в центр астрологических толкований, практически единолично возродив эту сомнительную науку после ее стремительного заката в XVII веке.
Финальным ингредиентом в этом котле становится народное движение (фелькише). Еще до появления Ницше, Вагнера, Мунка и прочих в северных и центральных германских землях, наконец объединившихся в 1871 году, разгоралась гордость принадлежностью к древнему германскому архетипу, как его описывал римский историк Тацит в своей великой пионерской работе по этнографии “О происхождении германцев”:
Сам я присоединяюсь к мнению тех, кто полагает, что населяющие Германию племена, никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками, искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела [846] .
846
Публий Корнелий Тацит. О происхождении германцев и местоположении Германии / Сочинения: в 2 т. Т. 1. Анналы. Малые произведения. Л.: Наука, 1969. Пер. А. Бобовича.
Идея особого народа, воспетого в Тацитовом описании древних лесных прародителей, проживающих среди певучих ручьев и живописных гор, с 1870-х годов начала широко распространяться. Храм был открыт для всех. Как отмечает Саймон Шама, туда входило юношеское движение “Вандерфогель” (подобие скаутов) наряду с путниками, которые “собирались в духе Зигфрида вокруг костров на склонах лесистых холмов”, и многими другими, которые позднее составят ревностную поддержку Третьему рейху. Но поначалу все это носило совершенно невинный характер.
Среди “народных” (v"olkisch) увлечений был и нудизм (как мы уже видели, форма солнцепоклонничества), превозносимый в метко озаглавленном сочинении Генриха Пудора “Обнаженное человечество: прыжок в будущее” (1893), которое также было неприкрыто антисемитским. Ницше был особенно близок к этой “народной” традиции, к которой он относился с удивительным почтением. Это находило взаимность. Ричард Нолл пишет: “Получив толчок провозглашенной Ницше “смертью Бога”, [“народники”] создавали собственные формы личной религии” [847] . Оккультизм, идеи и символы древних теократий, тайные общества и мистический аппарат розенкрейцерства, каббализма и масонства – все сплеталось воедино [848] . Все шло в дело.
847
Richard Noll, The Jung Cult: Origins of a Charismatic Movement. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1994. Р. 104. Нолл вновь полемизирует с Юнгом в The Aryan Christ: The Secret Life of Carl Jung. New York: Random House, 1997, называя его амбициозным шарлатаном. Это вызвало дискуссию, и дошло до того, что юнгианские круги стали демонизировать фигуру самого Нолла.
848
См.: Nicholas Goodrick-Clarke, The Occult Roots of Nazism. New York: New York University Press, 1985. Р. 5.
Солнце подвигалось к середине сцены. К 1890-м многие “народники” считали солнце “единственным богом настоящих германцев” [849] и начинали возрождать языческие праздники на смену церковным. Нолл отмечает:
Возможно, центральным элементом неоязычества в германских “народных” движениях стало солнцепоклонничество, воспетое как настоящая древняя тевтонская религия, и, хотя первоначально это было просто литературным приемом и яркой риторической метафорой для познания Бога, имели место и реальные солнцепоклоннические ритуалы [850] .
849
George L. Mosse, The Crisis of German Ideology. New York: Howard Fertig, 1964. Р. 59.
850
Noll, Jung Cult. Р. 80–81.
После поражения Германии в Первой мировой войне много “народных” движений были реорганизованы в соответствии с главенствующей пропагандой, а их члены стали еще большими шовинистами; “народнические” мыслители начали противопоставлять Германию как нацию героев Британии, “острову торговцев”, символизирующему деградацию современного материализма. Гитлер, присоединившийся к движению (“основные идеи национал-социалистического движения – народнические”, – писал он в Mein Kampf), тоже воспользовался солярным образом в форме свастики [851] , которая 7 августа 1920 года в надлежащем порядка была принята в качестве официальной эмблемы нацистской партии НСДАП.
851
Свастика (от санскр. su – хороший и asti – быть, с добавлением суффикса ka) использовалась в разных культурах во всем мире (не считая Австралии и территорий южнее Сахары). Древнее население долины Инда считали солнце квадратным, а свастика была его символом – ее перекрещенные лучи символизировали катящееся по небу в своем годовом цикле солнечное колесо. Мадам Блаватская сделала символ частью эмблемы Теософского общества и своего личного герба (см.: Servando Gonza'lez, The Riddle of the Swastika: A Study in Symbolism, privately published by the author, Box 9555, Oakland, Calif., 94613. См. также: раздел Psyche and Swastika в Geoffrey Cocks, Psychotherapy in the Third Reich. New York: Oxford University Press, 1985. Р. 50–86). В Ирландии крестьяне прикрепляли свастики, которые назывались крестами Бригитты, на двери. Во время Первой мировой войны свастики встречались на нашивках американской 45-й пехотной дивизии, а уже после Второй попадались на униформе финских военно-воздушных сил. Во всех культурах, где она встречалась, правоориентированная (по часовой стрелке) свастика служила выражением жизни и удачи. Левоориентированная свастика, напротив, символизировала Кали, ужасную темную богиню смерти, и имела значение в черной магии. У нацистов были в ходу оба варианта, хотя говорят, что Гитлер отдавал предпочтение последнему. Популярность свастики в Германии началась в 1870-х, когда археолог Генрих Шлиман обнаружил много свастик в своих раскопках Древней Трои и Микен и рассказал об этом в двух прекрасно продающихся изложениях открытий. Многие антисемитские и военизированные группировки начали использовать свастику, когда та была принята национал-социалистами, в 1935 году. Обычно называемая “хакенкройц” – мотыгообразный крест – или “молот Тора”, свастика стала официальной эмблемой Германской лиги гимнастов, а круглые солярные символы начали появляться на плакатах, повязках, стягах, книгах, журнальных обложках и т. д. по всей Центральной Европе. Один немецкий еврей, покупая гигиенические принадлежности в 1933 году, обратил внимание, что даже тюбик с зубной пастой был украшен свастикой (см.: Richard J. Evans, The Third Reich in Power, 1933–1939. New York: Penguin, 2005).
Придя к власти, национал-социалисты запретили некоторые традиционные христианские праздники и заменили их на более подходящие для “новой Германии”. Летнее солнцестояние было как раз таким. К юго-западу от Ганновера расположены так называемые эскерские камни, известные также как “солнечные скалы”. Четыре выветрившихся известняковых столба, возраст которых достигает 70 млн лет, вздымаются на 30 м, а сверху располагается неолитическая обсерватория, круглое отверстие которой ориентировано ровно на линию рассвета в день летнего солнцестояния. Гитлер, восторженно принимавший все, что могло восславить древних прародителей тевтонской расы, с большим энтузиазмом отнесся к этому месту, которое стали пропагандировать как самое священное место древних германцев, проводя там в дни равноденствий и солнцестояний празднества, свадьбы и церемонии гитлерюгенда.
Все эти верования требовали интеллектуальной базы, и национал-социалисты стали подыскивать подходящих кандидатов. Во время Первой мировой войны для кайзеровской армии было напечатано 150 тыс. экземпляров “Так говорил Заратустра”; теперь нацисты распространили книгу среди гитлерюгенда, а в 1934 году заложили ее роскошное издание в Танненбергском мемориале (воздвигнутом в честь немецких солдат, павших при Мазурском сражении). К большому ликованию, они обнаружили, что сам Гете прославлял “естественное” язычество, написав за одиннадцать дней до смерти следующее:
Если меня спросят, способен ли я по своей природе благоговейно перед ним [Христом] преклониться, я отвечу: несомненно. Я преклоняюсь перед ним как перед божественным откровением высшего принципа нравственности. Если спросят, способен ли я по своей природе поклоняться солнцу, я тоже отвечу: несомненно! Ибо и оно – откровение наивысшего, самое могучее из всех явленных земнородным [852] .
Под рукой оказались не только Гете и Ницше. Начиная с 1901 года Карл Юнг также высказывает энтузиазм в отношении “народнических” идей, его интерес к ним возник благодаря одному пациенту, который считал, что солнце обладает гигантским фаллосом, управляющим погодой. Юнг отметил сходство между иллюзиями своего пациента и языческим солнцепоклонничеством и использовал это как доказательство существования того, что он назвал коллективным бессознательным. В конце 1909-го и в 1910-х годах он увлекся литературой о зорастризме, митраизме и их корнях в древнеиранском солнцепочитании и развивал тему солнца как бога, дополняя список солярных соответствий (свет, бог, отец, огонь, жар) словами “либидо” и “герой” [853] .
852
Экерман И. Разговоры с Гете. В юношестве Гете решил, что величайшим символом Бога является солнце, и решил возжечь жертвенный огонь, чье пламя должно было вспыхнуть прямо от жара звезды. Чтобы сделать этот ритуал более основательным, он хотел не использовать дрова или уголь, а поджечь ароматические палочки, потому что “это нежное горение и испарение гораздо лучше выражает то, что происходит с разумом, чем открытый огонь”. Он закрепил несколько палочек на небольшом столе и поджег их с помощью лупы, как только солнце появилось над крышами соседних домов. Он был так поглощен происходящим, что не заметил, как палочки сгорели дотла, испортив красивые цветы, нарисованные на фамильном столе. См.: Dr. Otto F. Schr^ader, The Religion of Goethe, Adyar Pamphlets no. 38, Theosophical Publishing House, Adyar Chennai (Madras). 1914. Февраль.
853
См.: Carl Gustav Jung, Symbols of Transformation. New York: Bolingen Foundation, 1976, first published 1912. Р. 121–31 и 171–206.