В погоне за женой, или Как укротить попаданку
Шрифт:
После рассказа Фаркаса как он нашёл меня, чувствовала безмерную благодарность ему и Энкае, что они убрали мою пьяную тушку подальше от стаи. А то бы я точно провалилась сквозь землю от стыда за свой непотребный вид. Но и перед ними было совестно и неловко. Спасибо альфе, она своим зельем быстро поставила меня на ноги и сейчас я просто нежилась в горячей воде, наконец-то удалось нормально помыться.
К месту, где будет проходить представление, меня провожала альфа, она ни словом не обмолвилась о моем поведении, будто и не было этой попойки. Все-таки мне несказанно повезло встретить именно этих людей… точнее оборотней, на своём пути. Город куда мы прибыли был неуловимо похож
В центре площади, куда мы вышли, находился собранный помост. Сверху над ним был закреплён трос, а под ним кольца, рядом стоял небольшой шатёр, туда-то мы и направились. По моим понятиям это была и костюмерная, и гримёрная, и вообще все, что хочешь, весь инвентарь также находился здесь. Я с интересом все разглядывала, никогда не бывала за кулисами.
Вдруг с площади раздалось:
— Слушайте! Слушайте! И не говорите, что не слышали! Смотрите! Смотрите! И не говорите, что не видели! Проездом! Всего один день выступает самый лучший бродячий театр Энкаи! Сегодня! Только сегодня! Сейчас! Уже сейчас! Смотрите! Смотрите! Смотрите! И только сегодня! И только для вас будет петь волшебная Пэри! Её чудесные песни и колдовской голос заставят вас забыть обо всем! Торопитесь! Только сегодня! Мы начинаем!
Раздалась музыка, любопытство уже распирало меня и я, увидев улыбку Энкаи, с нетерпением выглянула из шатра. Представление по-своему было интересно, но чересчур прямолинейно, просто и без выдумки. Объявлялся номер, потом ходили по канату, перекидывались булавами, поднимали тяжести, показывали чудеса гибкости, пели или танцевали. Это был цирк, а не театр как я думала в начале, помня разные исторические фильмы.
Дешёвое базарное представление, с которого не соберёшь денег на учёбу в Академии для одного, а тем более для двоих. Я смотрела и видела, где можно добавить музыку, песню или показать номер как сценку, клоунаду. Время моего представления приближалось, но в какой-то момент я заметила, что народ начал расходиться, а на помосте артисты показывали чудеса ловкости и грациозности на кольцах.
Этот номер воздушных гимнастов был достоин того, чтобы его досмотрели до конца. Надо было спасать положение, и я заметалась по шатру: намотала какую-то мишуру на себя, на голову нацепила треногу и услышала, что она предназначена не для этого, насовала в неё ещё мишуры, цветов и лент, подхватив музыкантов, попросила подыграть мне. В общем выглядела я очень странно, круглые глаза стаи были тому подтверждением, но мне было неважно...
В голове зазвучали слова песни Within Temptation “Angels”. Боже, как давно это было, я обожала эту песню в школе. Подскочив к музыкантам, напела им мелодию и попросила подыграть.
Сияющий ангел! Я верила —
Ты мой спаситель в самый черный час.
Ослепленная верой, я не могла услышать
Тихий шепот, так ясно предупреждающий меня.
Я вижу ангелов и веду их к твоим дверям.
Теперь — нет спасения и нет больше жалости,
Нет раскаяния — я по-прежнему помню
Улыбку, с которой ты убил меня.
Ты забрал мое сердце,
С самого начала все было ложью.
Ты показал мне мечту –
Я так хотела сделать ее реальностью.
Ты нарушил обещание и открыл мне глаза
На весь твой обман.
Сияющий ангел! Я не могла увидеть
Твоей темной силы, твоих чувств ко мне.
Падший ангел! Скажи, почему?
Какова причина, пелена на твоих глазах?
Я вижу ангелов
и веду их к твоим дверям.Теперь — нет спасения и нет больше жалости,
Нет раскаяния — я по-прежнему помню
Улыбку, с которой ты убил меня.
Ты забрал мое сердце
...
На весь твой обман.
Это могло длиться вечно,
Но мы сами положили всему конец!
Возможно, этот мир обманул твои надежды,
Но это не оправдание –
Ты мог бы выбрать иной путь в этой жизни.
Улыбка, с которой ты убил меня…
Ты забрал мое сердце
...
На весь твой обман.
Это могло длиться вечно,
Но мы сами положили всему конец![2]
Я пела с желанием, чтобы народ остановился и посмотрел на летающих гимнастов, я поднимала к ним руки направляя взгляды толпы, вкладывая всю душу в песню и в какой-то момент гимнасты сами вошли в ритм с песней, с музыкой и начали создавать настоящее волшебство в воздухе, а у меня за спиной появились призрачные крылья, но удивляться было некогда, я пела, и толпа вернулась, все увеличиваясь.
Это выступление оказалось спасённым, сколько за него получили денег — я не спрашивала, но думать над новой программой было жизненно необходимо. И так думала не я одна. В маленькую комнатушку, что мне выделили в таверне, где остановилась стая, (ага, в черте города спать в кибитках нельзя, вот такие правила) набились все оборотни, медленно просачиваясь в двери, после того как в ней появилась Энкая. Сидели везде, даже на изголовье кровати, как птицы на жёрдочке, а по полу пройти было просто нереально.
— Ну раз все здесь, — альфа серьёзно оглядела стаю, — предлагаю обсудить нашу новую программу. Ну, Маша, ты видела выступление, большое тебе спасибо за помощь. Но, я думаю, выскажу общее мнение — мы все хотим новую программу.
Все смотрели на меня. Сколько лиц — столько эмоций, но скептических и сомневающихся не было, а вот надежда, азарт, любопытство и задор имелись. И мне стало страшно, а если я не оправдаю их доверие? Вдох, выдох, с чего начать?
***
С того памятного вечера прошло всего ничего, но как все закрутилось и завертелось. Мы полностью переделали порядок выступлений, добавили клоунаду, точнее зазывалами теперь были клоуны, которые удерживали толпу на протяжении всего выступления: своими шутками, подколками и шуточными подначками “На слабо” циркачей и зрителей.
Мы репетировали, придумывали шутки и подбирали песни или нужную музыку. Как же мне пригодились знания моего мира! Барабанная дробь на острых моментах так понравилась стае, что они сами замирали и как заворожённые смотрели на “смертельный номер”. Но самым незаменимым и поистине удивительным стал наш иллюзионист. Никчёмный дар, как считали все, кроме меня.
Пожилой и хромой волк умел создавать любые, почти осязаемые иллюзии, именно он создал мне тогда крылья. Когда я в захлёб расспрашивала, что он может, на меня смотрели как на полоумную. Но при первой же репетиции стая оценила задумку и смотрела на Андера уже совсем другими глазами.
Перед первым выступлением с новой программой я нервничала как никогда. А вдруг не понравится? Но все работали, вкладывая душу. Клоун, вереща, кричал жонглёру, что умеет не хуже него подкидывать булавы и ронял их снова и снова, народ смеялся и давал советы, а клоун, оправдываясь, пытался всучить их кому-то из толпы, народ веселился ещё больше, своим весельем приманивая новых зрителей.
Новый номер и вот вокруг эквилибристов на шесте в лёгком танце кружатся девушки и им вторят кружащиеся вокруг иллюзорные снежинки, создавая впечатление зимы с подходящей песней “Снег кружится, летает, летает...”[3].