В поисках Эльдорадо

Австралийские аборигены верили, что после смерти они попадают в другой мир, где превращаются в белых людей, а затем в новом облике снова возвращаются на землю. Беглого каторжника они приняли за умершего соплеменника, из могилы которого Бакли выдернул копье, и теперь выражали свою печаль из-за долгого отсутствия Муррангурка.

Вечером начался праздник по случаю возвращения к жизни члена племени. Юноши и девушки разложили большой костер. Несчастный каторжник трясся от страха, думая, что дикари решили приготовить из него жаркое, но белому человеку дали понять, что он в полной безопасности. Мужчины разрисовали тела белой глиной, женщины натянули между колен шкуры – импровизированные барабаны – и стали колотить по ним в такт солисту, затянувшему душераздирающую песню. Воины взяли в руки копья и, дружно ударяя их друг о друга, принялись маршировать колонной по поляне. Военный парад, концерт и танцы продолжались до рассвета. Когда праздник закончился, каждый член племени заверил белого человека в своей дружбе. Наевшись вкусных жареных кореньев, Бакли улегся вместе с новыми друзьями и впервые после побега заснул глубоким спокойным сном.

Люди каменного века

Бакли окружили заботой и вниманием, при разделе еды ему всегда предлагали самые лучшие куски. Соплеменников совсем не удивляло, что Муррангурк не мог с ними объясниться, забыл обычаи и утратил навыки охоты – они считали, что, став белым человеком, он сильно поглупел и его надо всему учить заново.

Австралийские аборигены вели кочевую жизнь в пределах территории племени, занимаясь охотой и собирательством. Среди соседей они имели как друзей, так и смертельных врагов. В межплеменных сражениях женщины принимали участие наравне с мужчинами, и в бою им не было никакого снисхождения. Зимой, когда начинались проливные дожди и дули холодные ветры, аборигены прятались в дуплах деревьев или пещерах. Из-за недостатка пищи в это время года они сильно голодали.

Племена насчитывали от 20 до 60 человек. Облаченных властью вождей у них не было, но всеобщим уважением пользовались лучшие охотники. Люди каменного века использовали в пищу практически все – от муравьев до кенгуру. Спали на голой земле, но при этом почти не болели.

Бак ли освоил язык туземцев, научился владеть копьем и бумерангом, стал неплохим охотником. Однажды он заметил, как морской прилив принес в устье реки косяк рыбы. Белый человек догадался соорудить на мелководье запруду, и, когда с отливом рыбу понесло обратно в море, она оказалась в ловушке. Богатый улов он провялил на солнце, обеспечив племя вкусной едой на многие месяцы. Находчивый Муррангурк приобрел большой авторитет среди соплеменников.

Племя, приютившее Бакли, постепенно распадалось: одни гибли в боях, другие прибивались к более многочисленным племенным группам. Бакли решил жить один: он устал от бесконечных войн и кровожадных обычаев – туземцы жарили и ели поверженных врагов, убивали слабых или рожденных с отклонениями от нормы детей.

Он построил у плотины хижину и стал профессиональным рыбаком. Время от времени его посещали гости. Бакли всех одаривал рыбой, ни с кем не ссорился и заслужил огромное уважение среди окрестных племен. Несколько раз ему удалось предотвратить назревавшие среди них крупные конфликты.

Назад к цивилизации

Прошло тридцать два года со дня побега каторжника, но Бакли давно уже потерял счет времени. Как-то раз он встретил двух возбужденных туземцев. Они сказали ему, что из-за моря приплыли белые люди и поставили на берегу белые шалаши (палатки). Аборигены намеревались собрать соплеменников и напасть на непрошеных гостей.

Бакли решил предупредить пришельцев об опасности и поспешил на берег моря. Еще издали, увидев на высоком шесте британский флаг, он замедлил шаг: как поступят соотечественники с беглым каторжником? Терзаемый сомнениями, он подошел к лагерю и сел возле костра. Англичане что-то спросили у него, и тут Бакли понял, что совсем забыл родную речь. Ему протянули булку и сказали: «Хлеб». Повторив слово, Бакли быстро начал вспоминать английский язык и выдал себя за моряка, потерпевшего крушение у берегов Австралии много лет назад. Англичане дали ему одежду и предложили остаться с ними.

На следующий день появились местные воины. Бакли убедил их, что с белыми людьми лучше дружить, чем воевать, и раздал всем туземцам приготовленные пришельцами подарки – хлеб и теплые одеяла. Австралийцы обрадовались и забыли о войне.

К берегу один за другим прибывали британские корабли с колонистами на борту. Началось строительство первых домов будущего Мельбурна и освоение колонии Виктория. Англичане предложили Бакли работу переводчика и проводника с окладом 500 фунтов в год. Позже Бакли рассказал властям правду о своем каторжном прошлом и о побеге, но за оказанные услуги его помиловали.

В 1838 году он уехал на Тасманию, где женился и до глубокой старости работал привратником в больнице.

Призрак моря Лаптевых

В начале XIX века в Петербург от иркутского губернатора одна за другой шли депеши об открытии новых земель в Ледовитом океане к северу от Ляховских островов. Высказывались предположения, что это берега ранее неизвестного обширного Северного континента, который протянулся до самой Америки! Открытия сделали малограмотные казаки, охотники, сборщики мамонтовой кости. Противоречивые и неточные сведения нуждались в проверке.

Новосибирские острова

Министр иностранных дел и коммерции граф Н.П. Румянцев поручил ссыльному таможенному чиновнику М.М. Геденшторму возглавить экспедицию в этот суровый и безлюдный край.

В селении Усть-Янск (Якутия) к отряду Геденшторма присоединился Яков Санников, промышлявший мамонтовую кость на просторах Северной Сибири, человек смелый, любознательный и опытный, один из первооткрывателей новых земель в Ледовитом океане. В марте 1809 Геденшторм со спутниками по льду пересекли на нартах пролив Дмитрия Лаптева и ступили на землю архипелага, который позже получил название Новосибирских островов.

Два года, в пургу и мороз, терпя невзгоды и лишения, исследователи добывали бесценные сведения о природе и географии открытых земель. Пища первопроходцев состояла из оленины и сухарей. Иногда удавалось подстрелить дичь, еще реже – белого медведя. Кровом служила палатка, в которой было не намного теплее, чем под открытым небом. Не всегда были дрова, чтобы обогреться у костра. Спали на шкурах, которые стелили прямо на снег или на промерзлую землю. Но гонимые жаждой открытий, люди продолжали идти вперед к неведомым берегам.

Три земли Санникова

Первая земля. По заданию Геденшторма Санников на собачьей упряжке пересек с юга на север остров Новая Сибирь. Поднявшись на крутой склон северного берега, далеко на северо-востоке он увидел синеву, которая бывает над отдаленными землями в Ледовитом океане. По этому признаку были открыты многие другие острова Новосибирского архипелага – Столбовой, Котельный, Фадеевский… Призрак неведомой земли властно манил исследователя вперед, но собаки были измотаны, продовольствие на исходе. Санников повернул обратно.

Вторая земля. Летом на острове Котельном Санников обнаружил старое зимовье и древнюю могилу с крестом и надписью на церковнославянском языке. Возле креста лежали копье и две железные стрелы – все, что осталось от безвестных предшественников. А в один из ясных солнечных дней в море, в верстах семидесяти северо-западнее острова, показались высокие скалистые горы еще одной неведомой земли. Потом погода испортилась, земля исчезла.

Третья земля. Исследования продолжались. Закончив объезд северного берега острова Фадеевского, Санников вернулся на остров Новая Сибирь и вновь далеко на севере усмотрел вершины гористой земли. На этот раз собаки были сыты и отдохнувшие. Упряжка неслась изо всех сил. Якову казалось, что еще немного, верст двадцать, – и он вступит на нехоженую твердь! С высокого тороса Санников увидел впереди темную полоску. Она ширилась и росла, пока не превратилась в полынью, протянувшуюся по всему горизонту. Несколько дней спустя он попытался достичь неведомой земли с острова Фадеевского, но в тридцати верстах от берега опять уперся в полынью. А неведомая земля исчезла, испарилась посреди океана, как призрак…