В поисках Евы

– Понимаю, – кивнул Александр, уже слышавший нечто подобное. – Но мне кажется, что одна зацепка все же есть – международная группировка, которая поставляет живой товар в Таиланд. Или я ошибаюсь?

– А при чем здесь группировка? – Когда Евгений Алексеевич пожимал плечами, погоны на его плечах вели себя по-разному – левый поднимался вверх, а правый выдвигался вперед. Ни одна группировка не станет мстить человеку, который заплатил за свой уход и был мирно отпущен. Вопрос закрыт.

Про шантаж Александр упоминать не стал, потому что сам не видел, на каком основании и чем можно было шантажировать Еву. Поблагодарив Евгения Алексеевича, он забрал свой пропуск с отметкой об уходе, спустился на первый этаж, прошел по гулкому вестибюлю и вышел на улицу под начинающийся, пока еще только накрапывающий, дождь.

«По приметам, дождь – к новостям», – подумал Александр, быстрым шагом пересекая двор.

Беспокойство за Еву достигло предела, который можно было классифицировать как апогей. К нему добавился азарт. Кто ищет, тот всегда находит, разве не так? Только что он находит и когда?

Впору было обращаться к гадалкам, экстрасенсам и прочим адептам белых и черных магий. Мешало одно обстоятельство – отсутствие веры в то, что они смогут хоть чем-то помочь.

Ночью Александру приснился сон. Он стоял на крыше главного корпуса МГУ и громко, изо всех сил, кричал, то есть – вопил: «Ева! Ева! Где ты?!»

Над головой стремительно проносились тучи, внизу ничего нельзя было разобрать, а в душе пульсировала уверенность в том, что если как следует позвать, то Ева услышит и откликнется.

Проснувшись, Александр ощутил неприятное саднение в горле. Было такое впечатление, что он кричал не во сне, а наяву и сорвал голос. Осмотр перед зеркалом с фонариком не выявил покраснения слизистых оболочек и прочих признаков воспаления. После двух чашек чая (одна на полоскание, вторая внутрь) неприятное чувство исчезло. Можно было ехать на работу и оперировать.

19. Пресс-конференция

Геннадий Валерианович вознамерился устроить пресс-конференцию прямо в клинике.

– Расставим стулья в вестибюле, а сами сядем за стойку, – прикидывал он. – А на фуршет переместимся в ресторан напротив.

– И парализуем на два часа работу клиники, – прокомментировал Александр. – Оно нам надо? Проще снять зал в какой-нибудь гостинице.

– Зал – это деньги! – нахмурился босс.

– Работа клиники – это тоже деньги, – ответил Александр. – И потом, стулья в вестибюле – это моветон. Создадим не только неудобство, но и впечатление, что мы вынуждены на всем экономить. Стало быть – загибаемся, агонизируем.

– Предлагаешь снять зал в «Президент-Отеле»? – ехидно поинтересовался босс. – А фуршет с фуагрой и трюфелями под экстраолдовый «Мартель»?

Александр не понял, при чем здесь виагра, а потом догадался, что Геннадий Валерианович имел в виду фуа-гра.

– Предлагаю какой-нибудь мини-отель неподалеку от клиники, – сказал он, пряча улыбку. – Пятидесятиместного зала нам будет более чем достаточно. А фуршет устроим в ресторане отеля. За фуршет нам зал сдадут с хорошей скидкой.

– Ну, только если со скидкой, – согласился босс. – Ты выбери кого повменяемее.

Подобные приступы «бесполезной» экономии, то есть экономии, в которой нет никакого прока, у Геннадия Валериановича иногда случались. Александр сначала немного удивлялся нерациональному у сугубо рационального босса, а потом понял, что эти попытки сэкономить являются отражением внутренней неудовлетворенности финансовыми результатами клиники.

«После пресс-конференции надо будет выбрать подходящий момент и поговорить насчет трансгендерных операций», – решил Александр. От подходящего момента зависело многое. Геннадий Валерианович мог увлечься идеей, мог разнести ее в пух и прах, но увлеченно, а мог сразу же сослаться на то, что уровень врачей клиники не позволяет делать ставку на трансгендерные операции. В чем-то он, может, и прав, потому что тому же Феоктистову еще есть над чем поработать, но, как иногда говорит сам босс, «опыт приходит с опытом», важно только не пытаться перепрыгнуть сразу через несколько ступенек, а совершенствовать свое мастерство постепенно. К тому же, обозначив новое направление как один из главных профилей клиники, можно будет привлекать специалистов экстра-класса.

– Может, я вообще весь этот рекрутинг с себя спихну? – намекнул как-то босс с хитринкой во взгляде.

– Нельзя мне весь рекрутинг, – ответил Александр. – Набирая молодых врачей, я еще могу быть объективным, а вот если дело коснется профессионалов, то вряд ли. Стану осознанно или неосознанно отвергать тех, кто лучше меня или хотя бы находится на одном уровне. Боязнь конкуренции – это непреодолимая сила.

– Не верю! – тряхнул головой босс. – Ты же не такой.

– Бессознательное может взыграть незаметно, – возразил Александр. – Я не ленюсь, я действительно опасаюсь.

Самый вменяемый отель отыскался на Сретенке. За все про все, включая и аренду конференц-зала, и фуршет с официантами, директор по имени Моника выставила сумму чуть меньше той, которую запрашивал за один лишь фуршет ресторан «Тетушка Салли», находившийся по соседству с клиникой. Увидев счет, босс крякнул и сказал, что никогда не сомневался в деловых талантах Александра. Сам же Александр, занимаясь поиском подходящего места для пресс-конференции, немного расширил рамки познанного. В частности, узнал, что еда на фуршетах рассчитывается в граммах на приглашенное лицо, а в устах профессионалов это звучит так: «По полкило на единицу или меньше?» «Полкило на единицу» – чудесное выражение, так и просится в анекдот. Друг Андрей называл полкило «базарной единицей измерения». А у тех же китайцев все по полкило, потому что традиционный китайский цзинь как раз и равен пятистам граммам. Отсюда, кстати, и пошли многочисленные легенды о наглых китайских торговцах, которые, глядя в глаза покупателю, обсчитывают его вдвое. Цена-то на все весовое указана за цзинь, а наш человек думает, что за килограмм.

Геннадий Валерианович оказался наглее всех китайских торговцев, вместе взятых. Он отправил приглашения на пресс-конференцию не только в прессу и на телевидение, но и написал письма адвокату Луценко и самому Гаринскому. Письма эти изобиловали изысканно-вежливыми оборотами вроде «почтить вашим присутствием» и «искреннейшее уважение», которые, ввиду их чрезмерности, выглядели издевательскими.

– Прийти не придут, а настроение испортится, – резюмировал босс.

– Главное, чтобы наше улучшилось, – заметил Александр. – По итогам.

– Все будет в порядке! – вынырнув из глубин своей былой депрессии, Геннадий Валерианович на какое-то время, которое пока еще не истекло, превратился в стойкого, убежденного оптимиста; ничего удивительного – компенсаторная реакция. – Подготовились-то мы хорошо!

Подготовились действительно неплохо. Все клиенты, обещавшие выступить с добрым словом, сдержали свое обещание. Кто в очередное интервью пару фраз вставил, как, например, Шурик Чекан, кто-то на своей странице в «Фейсбуке» написал нечто вроде благодарности, кто-то оставил отзыв на сайте клиники «La belle Helene». Всего подобных «выступлений» набралось около тридцати, но это был, как выразился босс, «фундаментальный материал», свидетельства реальных, успешных, известных людей. Очень удачно среди родственников супруги босса нашлась некая племянница-студентка, которая старательно накидала на профильных форумах и вообще повсюду, где хаяли клинику «La belle Helene», ссылок на позитивные отзывы. Где-то эти ссылки коварно удалили, но в большинстве мест они остались и работали. Прочел критику от анонима, скрывающегося под ничего не говорящим сетевым именем, затем прочел похвалу от певицы Глафиры, собравшую в Фейсбуке несколько тысяч «лайков», и можно делать выводы… Ну и обычную рекламную кампанию не забывали, чтобы ссылки на клинику висели там, где надо, чтобы статьи нужные продолжали появляться в нужных журналах… Геннадий Валерианович поскреб по сусекам, в результате чего бухгалтер Лариса впала в состояние, близкое к истерике, и купил по развороту с выносом на обложку в популярнейших глянцах «Double 2 Beauty» и «Fairy’s Smile».

В редакцию тринадцатого канала Геннадий Валерианович тоже отправил приглашение, правда, обычное, деловое, без какого-либо глумливого сарказма.

– Я ж все понимаю и зла не держу, – сказал он. – Люди работают. Сюжет в принципе неплохой был, динамичный, я себе его даже записал на память. Меня ведь нечасто показывают по телевизору.

Бухгалтер Лариса и анестезиолог Гаспарян явились на конференцию по зову души. В качестве группы поддержки.

– У меня сегодня нет операций, – сказал Гаспарян удивленному боссу, – но если что, я могу заявление на отгул написать.