В поисках фресок Тассилин-Аджера

Впервые в истории изучения Сахары археологическая экспедиция снаряжалась столь основательно. Экспедиция имела возможность передвигаться на автомобилях, в ее распоряжении находился караван верблюдов, и ее снабжали по воздуху с самолетов. В составе экспедиции были фотографы и специалисты-художники. В их задачу входило копирование на картоны и кальки рисунков и росписей. Состав экспедиции обновлялся, так что одни художники сменяли других. В результате экспедиция привезла множество копий наскальных изображений. Они сначала были выставлены в Лувре, а затем переданы в Музей Человека в Париже, где собраны богатейшие коллекции по археологии и этнографии Африки. Работы экспедиции Лота были подготовлены многими исследователями, в числе которых следует упомянуть Кортье, впервые открывшего в 1009 году росписи в Тассилин-Аджере, вслед за ним последовали Ланре, геолог Килиан, Бернар и молодой французский офицер Бренан. Бренан провел в этом районе Сахары более восьми лет (с 1932 до 1940 года). Будучи недурным рисовальщиком-любителем, Бренан, находясь в Тассилин-Аджере, сделал множество зарисовок, которые оп переслал крупнейшему знатоку доисторической археологии А. Брейлю. Рисунки Бренана показали ему, что этот район Центральной Сахары представляет собою настоящий музей доисторической живописи. Тогда же возникла идея организации большой экспедиции для изучения Тассилин-Аджера. Однако вторая мировая война прервала эти начинания. Зарисовки Бренана были опубликованы Брейлем вскоре после окончания войны. В этом издании приводилось первое и весьма несовершенное описание художественных сокровищ Тассилин-Аджера. Зарисовки же давали только самое общее представление о характере изображений и были далеки от точности передачи. Издатель этих зарисовок – А Брейль допустил очень вольную трактовку сюжетов, изображенных на скалах, видя в них целые сцены с морально-этическим содержанием. Так, например, одно из изображений (по аналогии с известным библейским сюжетом продажи Иосифа своими братьями) было названо им «Жозефина, продаваемая своими сестрами». В этой сцене мы видим группу женщин, одну из которых, «Жозефину», ее сестры насильно влекут к группе мужчин, представленных рядом. Таким же образом объяснял Брейль множество других композиций. Все эти толкования несомненно показывают остроумие знаменитого археолога, но совершенно фантастичны.[9]

Лишь через десять лет после окончания войны удалось наконец организовать экспедицию, руководство которой было поручено Анри Лоту, известному знатоку быта и обычаев туарегов, работавшему долгое время в разных районах Сахары и знакомому с историей и археологией этой части Африки. Еще до того, в 1934 году, Лот бывал в Тассилин-Аджере, был знаком с Бренаном и принимал участие в публикации его материалов.

Для определения хронологии наскальных изображений Сахары район Тассилин-Аджера исключительно важен, так как по обилию рисунков и росписей он намного превосходит все остальные районы Сахары. Известный французский археолог Рейгасс имел возможность в 1935 году ненадолго посетить этот район. Сравнивая обнаруженные им изображения самого разнообразного типа с ранее известными ему росписями и петроглифами других районов Сахары, а именно Ахаггара, Эннеди, оазиса Джанет и вади Джерат, Рейгасс пришел к следующим выводам.[10]

Наиболее древними он считал выцарапанные на скалах изображения животных тропической фауны: гиппопотамов, носорогов, слонов, жирафов, буйволов, антилоп, крупного рогатого скота и страусов. Самая темная патина покрывает изображения гиппопотамов, носорогов и буйволов одной из вымерших пород. Эти животные исчезли прежде других, причем носороги и гиппопотамы должны были, очевидно, вымереть в первую очередь из-за все усиливающейся засухи. Рисунки этой группы содержат также изображения людей в масках, вооруженных луками и стрелами. Некоторые животные представлены с кругом (солнцем?) на голове. Рисунки первого периода в общем весьма реалистичны. Человек, изображавший окружающий его мир, превосходно знал повадки животных и точно их передал.

Вторая группа изображений резко отличается от первой не только по технике исполнения, но и по стилю и сюжетам. Это большей частью многоцветные, несколько условные росписи. Среди изображений животных часто встречаются козы, крупный рогатый скот, лошади, собаки, антилопы, муфлоны, слоны и изредка жирафы. Люди обычно представлены в масках, вооружены луками, дротиками, топорами и кривыми, очевидно метательными, палицами, употреблявшимися для охоты на мелких животных. Мужчины одеты в короткие широкие плащи, женщины – в колоколообразных юбках. Иногда встречаются женские фигуры с ярко выраженной стеатопигией, а также длинные тонкие нитеподобные фигуры мужчин, напоминающие южноафриканские росписи.

К рисункам второго периода Рейгасс причислял также изображения колесниц, относя их ко времени расцвета государства гарамантов.

Как видим, классификация изображений Тассилин-Аджера, предложенная Рейгассом, имела всего лишь самый общий предварительный характер. Необходимо было ее проверить и уточнить.

Экспедиция Лота, работавшая почти полтора года, в 1956-1957 годах детально обследовала район Тассилин-Аджера. Изучение всех обнаруженных там рисунков и росписей подтвердило правильность установившейся периодизации наскальных изображений Сахары на основании смены фауны. По-видимому, самое общее деление их на четыре периода – древнейший, скотоводческий, колесниц и верблюда – можно считать теперь прочно установленным. Обследование Тассилин-Аджера показало, что первый из них – древнейший период – отличался особым стилем изображения человеческих фигур, и Лот назвал его периодом «круглоголовых людей». Затем удалось установить, что некоторые рисунки перекрывают друг друга, и Лот предположил последовательную смену 16 слоев и 30 стилей. Правда, эта последовательность не была им доказана, и проблема палимпсестов остается нерешенной. Характер изображений лиц и фигур людей привел Лота к заключению, что в создании культуры Древней Сахары принимали участие племена негроидной расы наряду со средиземноморцами. Дальнейшие исследования подтвердили правильность этого вывода, и он считается теперь прочно обоснованным.[11]

Исключительно ценными оказались находки органических остатков, обнаруженных около росписей. Они дали возможность точно датировать росписи при помощи так называемого радиокарбонного метода – С¹⁴, основанного на учете распада содержащихся в этих остатках радиоактивных частиц.

Однако примененный экспедицией способ фиксирования изображений при помощи зарисовок и снятия калек был далеко несовершенным. К тому же среди зарисовок оказались, по-видимому, фальсификации, вроде изображений богинь в египетском стиле. Поэтому некоторые результаты работ экспедиции были встречены с недоверием в кругах специалистов.

Вскоре после своего возвращения Лот опубликовал книгу «В поисках фресок Тассили», в которой очень живо и интересно рассказал об организации экспедиции, о трудностях работы в горных массивах Тассилин-Аджера и описал историю народов Сахары на основании изучения наскальных изображений этого района.[12] По его мнению, в Центральной Сахаре много тысяч лет назад, задолго до возникновения цивилизации Древнего Египта, сложилась весьма развитая культура неолита Сахары. Позднее с востока в Сахару проникли племена кочевников-скотоводов и постепенно распространились вплоть до Атлантического океана.

Лот высказал предположение, что эти племена были непосредственными предками фульбе, одного из наиболее многочисленных народов Западного Судана. Доказательство этому он видит в наскальных росписях, где изображены женщины, прически которых напомнили ему современные прически женщин фульбе, живущих в Фута Джалон – горном районе в Гвинейской Республике. Изображения масок, встречающиеся в Тассилин-Аджере, Лот сравнивает с масками народа сенуфо, живущего в пределах Республики Верхняя Вольта, и заключает, что обитатели древней Сахары имели обряды, сходные с обрядами инициации этого народа.

Наблюдения эти безусловно интересны, но малодоказательны. Культура народов, населявших Центральную Сахару и оставивших по себе память в наскальных рисунках и росписях, относится к V-III тысячелетиям до н.э. Трудно представить себе, чтобы женская прическа сохранялась неизменной на протяжении тысячелетий. Четыре тысячи лет тому назад не существовало и народа сенуфо, как не существовало на территории Европы ни французов, ни итальянцев. Поэтому нельзя в обрядах сенуфо видеть сохранение древних традиций населения Тассилин-Аджера. О чем можно и следует, на наш взгляд, говорить – это всего лишь о явно африканских элементах в этническом составе и культуре древнего населения Сахары.

Через несколько лет после возвращения экспедиции Лота один из ее участников, Жан Доминик Лажу, отличный фотограф и кинооператор, отправился вновь в Тассилин-Аджер. Он провел там около десяти месяцев (в 1960-1961 гг.), посетил уже известные ему ранее ущелья и пещеры и переснял заново многие росписи. Он не ограничился этим и обследовал другие местонахождения и в ущелье Озенеаре открыл новые, до того неизвестные рисунки. В 1962 г. Лажу опубликовал результаты своих работ; изданный им альбом содержит самые лучшие воспроизведения наскальных изображений Тассилин-Аджера.[13] Поэтому в настоящем издании, в отличие от русского издания 1962 г., в основном использованы фотографии Лажу вместо весьма несовершенных зарисовок и калек экспедиции Лота.[14]

Крайне скупой текст, которым Лажу сопроводил иллюстративный материал, содержащийся в его альбоме, отличается трезвой оценкой различных попыток истолкования наскальных изображений. Лажу совершенно справедливо указывает, что рисунки эти не дают достаточных оснований судить о расовой принадлежности людей того или иного периода и что следует также быть очень осторожными при определении вида животных. Он совершенно правильно отмечает, что решающее значение принадлежит исследованию костных остатков, что нельзя ограничиваться одним только изучением изображений, но для установления точной датировки и определения характера культуры народов, оставивших росписи, необходимо производить раскопки, тем более что в горах Тассилин-Аджера множество еще совершенно необследованных захоронений.