В поисках Королевы роз

Это стало для твари последней каплей. Плюнув в принца огнём, чудовище широкими скачками скрылось в лесу, унося в ране на боку меч Патао.

Горячка боя стала отступать. Кашуэ потряс головой, протирая глаза и пытаясь осознать, с кем он сражался.

Преследовать это? Принц даже сделал пару шагов следом за тварью, но стон солдата привёл мужчину в сознание. Его спутник ранен, может истечь кровью, какое уж тут преследование! Пришлось отложить эту идею и заняться перевязкой, которой изрядно мешали тихие всхлипывания мелиады.

— Ну что ты опять плачешь? — не выдержал принц, заканчивая бинтовать плечо солдата лентой нарядного походного пояса. — Разберёмся мы с этой химерой, не так уж она и страшна. Главное, она всем видима, а в остальном — и не таких бивали!

Последнее было преувеличением: теперь, когда азарт боя схлынул, мужчину начало потряхивать от осознания неправильности этого чудовищного создания. Оно выглядело… исковеркано. Подобного гибрида не должно было существовать. Кто-то из остальных спутников принца мог бы и испугаться, и миг промедления мог стоить этому человеку жизни.

— Последний росток, — выдохнула сквозь слёзы мелиада. — Я знала, так будет, но больше побегов я не создам, и это больнее, чем я представляла.

Только тут Кашуэ сообразил. Он отделался парой трещин и опалённой одеждой, а Патао — не очень серьёзной раной, и они выжили. Тогда как последний росточек, так необходимый мелиаде, не смог избежать гибели в огне химеры.

— Я виноват, — серьёзно сказал принц. — Послушай, есть ли ещё хоть какой-то способ помочь тебе?

— Палисандры больше не растут в этом мире, — мелиада, захлёбываясь слезами, даже не пыталась притвориться спокойной. — Нет ни одного ростка, ни занятого дриадой, ни пустого, который я могла бы словом Леса назвать своим. Меня ждёт вечность. В одиночестве и погибших надеждах.

— Неужели нигде ни одного палисандра? — не мог поверить Кашуэ. — Может, у кого-то в саду…

— Я не чувствую его аромата в дыхании ветров, — покачала головой нимфа. — я не слышу его голоса в переплетении корней. Если бы существовал хотя бы один, ветра и корни донесли бы до меня весть об этом.

Патао, внимательно слушающий реплики принца, призадумался.

— Палисандр, говорите? Да уж, редкость не меньшая, чем ваша Королева роз! Вырубили их, почитай лет двести назад, модными они были для мебели.

— Королева роз? — мелиада невольно фыркнула сквозь слёзы. — Наивный видящий, ты желаешь невозможного. Даже тебе не увидеть Дверь в Иной мир.

— Стоп! — Кашуэ поймал взгляд глазниц без зрачков и белков и, не отводя своих карих глаз, спросил:

— Что за Иной мир? И что ты знаешь о Королеве роз?

— Каждая нимфа знает многое о своей стихии, — пожала плечами мелиада. — Я — воплощение одного из ростков одного леса, но земля хранит память обо всех великих, когда-либо пускавших корни. Потому мне ведомо многое. Я не раз слышала от корней о диковиннейшем цветке Иного мира.

— И снова: что такое Иной мир?

— Когда мир взрослеет, он утрачивает не только веру в чудеса, но и сами чудеса. Если мир слаб, то волшебство просто умирает. Если же мир сильный, то он начинает делиться на два, постепенно отдаляющихся друг от друга мира. В один уходят все, связанные с волшебством. Другой же поглощается обыденностью.

— Наш мир оказался сильным? — уточнил Кашуэ.

— Верно, — кивнула нимфа. — Однажды и я уйду туда. Но я мечтала уйти дриадою…

По впалым белым щекам снова потекли зеленоватые слёзы.

— Стоп! — принц не выносил женских слёз, особенно когда он пытался думать, и потому его голос прозвучал громче и грознее задуманного. Мелиада испуганно задрожала и снова стала полупрозрачной. — Извини, я не хотел тебя напугать. Ну прости, но не до рыданий сейчас! Значит, Иной мир. Судя по сказкам, я должен найти Хранителя некой волшебной Двери?

Мелиада кивнула, уплотняясь.

— Ты знаешь такого?

Нимфа отрицательно замотала головой.

— Ладно, будем думать и решать всё последовательно, — Кашуэ помог солдату встать, и тут его взгляд привлекло нечто неожиданное. — Что это?

Возглас был вызван потрескиванием — и появлением среди деревьев редких пока языков пламени.

— Кажется, наша зверушка надышала, убегая, — выдохнул Патао, с ужасом глядя на разрастающийся огонь.

— Хватит, — разъярённо сказал принц. — С меня хватит. С этой «зверушкой» пора покончить. Патао, немедленно позови остальных. Пусть берут мехи с водой и оружие. Мы тушим пожар и выступаем на химеру.

Кивнув, солдат заторопился к месту привала. Кашуэ обернулся к нимфе:

— Дождь никак не вызвать?

— Я нимфа сгоревшего дерева, а не реки! У этой реки вообще нет нимфы…

— Мне нужна вода, а не нимфа!

— Так только речные нимфы и распоряжаются речной водой! Не бойся, видящий: дойдя до моего пепелища, огонь сам угаснет.

— А в другую сторону всё пусть горит?

По лицу мелиады стало ясно: да. Ей уже нет дела до этого леса.

— Я иду в Иной мир. Если ты сейчас поможешь мне, я поищу для тебя росток палисандра.

— Ты… Правда?

— Могу дать любую клятву, которую попросишь.

— Но… Зачем?

— Я отвечаю за эту землю, раз. Два — ты всё же моя подданная, значит, я должен и тебе помогать.

— Подданная?

— Позволь представиться, — он церемонно поклонился, — наследный принц Кашуэ.

— Я… Помогу, — решила мелиада. — Но помни, принц — ты обещал, а на обещания королевской крови ложится больший долг, чем на обещания остальных.

— Помню, помню, — проворчал принц.

— Прикрой лицо, — велела мелиада. — И постарайся дышать редко и неглубоко.

Кашуэ повиновался: всё равно времени на вопросы и раздумья не оставалось. Мелиада негромко запела.

И в воздух поднялся пепел. Тучи пепла, золы и песка взмыли ввысь и, сгустившись над очагами возгорания, обрушились на огонь.

— Пламени нужен воздух, — негромко сказала мелиада. — Засыпь его землёй, песком или пеплом, как сделала я, и оно задохнётся.

Ещё пару раз взлетали в воздух серые тучи, падавшие на огонь, и к моменту, когда солдаты прибежали, пламя потухло. Перед ними предстал только облепленный пеплом и золой принц. Но пожар был погашен, и неаккуратность мелиады простили.