В поисках легкой наживы
Шрифт:
Та, улыбаясь сквозь слезы, кивнула.
— Вера! Я ж люблю тебя, дура ты этакая! Неужели ты до сих пор этого не поняла?
Та вновь кивнула, вытирая слезы платочком и тяжело опираясь на дверь подъезда.
— С тобой, дорогая ты моя, я уж точно не пропаду. Ты поможешь найти мне эту сволочь. Пойдем домой скорее, обсудим все. Как нам действовать.
Вдохновленный этой идеей дед взял жену под руку и увел в подъезд.
Толпа прыснула. А я посмотрела в ту сторону, где стояли Елизавета Ивановна с «бабочкой». Их, к сожалению, на сходке уже не было. Они испарились. Что ж. Двух зайцев
Я влилась в толпу и принялась выяснять, куда исчезла Елизавета Ивановна. Представители толпы почти все без исключения норовили пожать мою мужественную руку — Она в магазин только отошла, Танечка. Она мне сама шепнула, что ей надо за хлебом сходить.
— Таня, как вы его ловко. А вот мы и не додумались.
— Да фигня все это.
Сухонький старичок возмутился:
— Вы не можете так говорить, Таня. Вам это не идет. У меня сложилось о вас совсем другое мнение. По-моему, вы очень утонченная женщина. Нежная и очаровательная. И очень-очень умная. Не говорите так больше.
Я ему это твердо пообещала. Счастливая благоприятным исходом толпа соседей и не подозревала, что, подыграв мне таким образом, навлекла все неприятности на себя. Я-то хоть чуть-чуть да разбираюсь в психологии людей. Интересовалась по молодости. Даже когда-то на психологический факультет университета собиралась поступать.
Теперь этот крендель остатки сил направит на выявление шпиона. С нынешнего дня, при выяснении отношений, всем соседям надо будет переходить на шепот, поскольку он будет выискивать громогласных товарищей и сообщать об этом куда следует. Да простит меня толпа! Я хотела как лучше.
Однако пора вернуться к нашим баранам. Мне нужна Елизавета Ивановна. Где эта булочная, куда она направила свои стопы?
Толпа рекомендовала мне просто подождать.
— Это ж в двух шагах. Она сейчас вернется. Я села на лавочку и принялась поджидать Елизавету Ивановну. Надеюсь, что «бабочка» не приняла всерьез мою игру. Пусть летит, куда захочет. В Ленкином журнале уж точно имеется ее адрес.
Старушка действительно вернулась довольно быстро. Она бодренько прошагала мимо меня, не обратив на героиню дня никакого внимания. Я даже обиделась немного: надо же! Я так старалась! Все свои мозговые центры включила, чтобы обстановку разрядить, — и никакого уважения. Хотя ничего удивительного в этом не было: начинало темнеть.
— Елизавета Ивановна!
— Таня! Прости старуху бестолковую. Задумалась — ничего вокруг себя не вижу. Я иронически улыбнулась:
— Заметно. Елизавета Ивановна, а та девушка, которая рядом с вами стояла, это кто?
— Так это ж Леночка. Я ж вам про нее рассказывала. Она с Ромой…
Майн готт! Чуяло мое сердце.
Я так увлеклась собственными мыслями, что услышала только самые последние слова старушки:
— ..потеряла сиреневые перчатки.
Тут все мои мысли сразу разбежались, чтобы уступить место тем мыслям, которые более актуальны.
— Что вы про перчатки сказали, Елизавета Ивановна? Я не совсем поняла.
— Леночка перчатки свои потеряла. Вроде бы у меня. Только я их не видела. Может, на полке завалились в уголок.
Точка,
господа присяжные заседатели! Я не стала демонстрировать старушке ту самую сквозную дырку. И дальше пугать ее тоже не стала. Они к ней уже никогда не придут. Это как пить дать. Мавр сделал свое дело…Я ее лишь немного проинструктировала, то есть посоветовала старушке сменить замок. На всякий случай.
Впрочем, эта идея ей вовсе не понравилась. Слишком дорогостоящая. Бог ей судья.
— Могу я попросить к телефону Елену Михайловну Истомину?
— У Елены Михайловны урок. Что ей передать?
— Передайте, пожалуйста, что ее близкая подруга очень ждет ее звонка. Срочно!!!
Ленка перезвонила через пятнадцать минут:
— Таня, привет!
— Привет. Как здоровье после вчерашнего?
— А что было вчера? Разве тебе не понравилось? Шутница моя славная. Только не вовремя шутить изволит.
— Лен, у меня к тебе вопрос.
— У меня тоже. Что делать с твоим поклонником? Он уже слетал в ту самую гимназию и, убедившись, что там о тебе никто слыхом не слыхивал, взял меня в оборот.
Меня разозлила эта пустопорожняя болтовня, когда на подходе важные события, и я заявила:
— Скажи ему, что… Ой, да ничего не надо говорить. Сам успокоится со временем. Ты меня лучше просвети по поводу «бабочки».
— Какой бабочки? Ты про Виолетту, что ли?
— Про нее. Только это не бабочка, это белая моль скорее. С хорошим аппетитом, надо думать.
— Что-то я тебя не понимаю. Выражайся яснее, Таня.
— Не надо тебе пока ничего понимать. Дай мне адрес этой красотки, и больше ничего не требуется. И помалкивай пока.
— Ну ты даешь! Я его что, наизусть, что ли, знаю. Это надо в журнале посмотреть.
— Ну так и посмотри. Только побыстрее. Очень надо, срочно. И не забудь посмотреть, как зовут ее одинокую мамашку.
— Хорошо, не клади трубку. Я пойду возьму журнал. А про мамашку я тебе и так скажу.
Было почти шесть вечера, когда я прибыла к месту назначения.
Бабочка-моль жила там же, в третьем квартале, недалеко от пятой школы. В которой я вчера кружилась. Буквально в десяти минутах ходьбы. Надо только подняться в гору.
Дорогу развезло окончательно. Цивилизацией в этом районе никогда не пахло. Машина шла юзом, так и норовя соскользнуть в кювет. Только теперь меня уже ничто не остановит.
Я не была на сто процентов уверена в причине, по которой Виолетта Краснова оказалась замешанной в преступлении, но я рассчитывала, что именно по этому адресу я найду таинственную блондинку с фотографии и вся мозаика сложится без особых проблем. Сама собой.
Дверь мне открыла женщина лет сорока пяти, светловолосая. Сомнений не было. Эта была та самая блондинка с фотографии. Несмотря на плохое качество снимка и беспощадные годы, я ее все равно узнала. И окончательно решила, что Виолетта ее дочь.
Одно меня мучило — я не знала, как себя вести. Мне не было известно, в курсе ли событий эта женщина. В круг знакомых Елизаветы Ивановны она не входила. Вот в чем главная загвоздка. Хотя почему загвоздка? Совсем даже наоборот. Сделаю ставку на «бабочку», а там посмотрим.